Исчезнувшие - Саймон Бекетт Страница 15

хуже. Иона плохо спал уже много лет, но с момента попадания в больницу он даже обрадовался прежней бессоннице. Теперь закрыть глаза означало попасть в кинотеатр подсознательного. Кошмаров он почти не помнил, однако в ужасе просыпался, хватая ртом воздух, уверенный в том, что в палате кто-то есть.

Рядом никогда никого не было.

Когда Иона доковылял до палаты, он задыхался и взмок так, будто пробежал длинную дистанцию. С желанием поскорее рухнуть на кровать он открыл дверь и замер на пороге.

В ногах кровати стояла незнакомая женщина и читала его медицинские карты. Ей было чуть за тридцать, она носила обычную одежду, а не сестринский или хирургический халат. Когда Иона вошел, она вздрогнула от неожиданности, но потом улыбнулась.

– Здравствуйте. Вы, наверное, Иона. Меня зовут Корин Дели, – сказала она, повесив планшетку с картами на спинку кровати.

Судя по интонации, она, похоже, решила, что Иона узнал ее по имени. Он не узнал, но попытался скрыть свое невежество и прошел в палату.

– У меня на сегодня больше ничего не назначено, верно? Я только что с физиотерапии.

– Нет, но я проходила мимо. Теперь вы вернулись, и я решила, что у нас выдастся время поговорить.

У Ионы упало сердце. Теперь он смутно догадывался, зачем она явилась.

– Вы психолог?

Ему предложили консультации психолога, чтобы справиться с последствиями происшедшего, он пока что не дал согласия, но и не отказался. Хотя все должно было происходить добровольно, Иона опасался, как бы отказ не сказался на предстоящем возвращении на службу. Он не хотел усложнять и без того уже обещавшую стать нелегкой ситуацию.

Однако Иона считал, что до принятия решения у него есть несколько недель, и не думал, что все случится так неожиданно.

Женщина, похоже, немного стушевалась, хотя улыбка не сходила с ее лица.

– Я не называю себя собственно психологом…

Ионе было все равно, как она себя называла.

– Слушайте, я очень устал. Подождать нельзя?

– Ну, полагаю, что можно, но поскольку я здесь…

Иона замялся. Физиотерапия и долгий путь сильно утомили его, и ему совсем не хотелось отвечать на вопросы о душевном состоянии. Но раз уж на то пошло, наверное, лучше побыстрее с этим развязаться? И кто знает? Возможно, это даже поможет ему наладить сон.

– Это ведь ненадолго, так? – спросил Иона, собираясь присесть на кровать.

– Как захотите, – ответила женщина, еще шире расплываясь в улыбке и уступая ему дорогу. – Вам помочь?

– Нет, спасибо, сам справлюсь. – Иона прислонил костыли к спинке и опустился на кровать, вытянув больную ногу. Сумел кое-как улыбнуться. – Ну, как станем работать?

– Так, может, начнем с того, что вы мне расскажете, как себя чувствуете? И прошу вас, называйте меня Корин, – добавила она, ища в сумочке телефон. Нашла его и показала. – Не возражаете, если я запишу разговор?

– М-м-м, нет, думаю, что нет.

Присев на стоявший у кровати стул, она сняла жакет. Иона думал, что психологи выглядят совсем не так, как Корин. Ее наряд смотрелся бы куда уместнее на вечеринке, нежели на сеансе реабилитационной терапии.

– Простите, еще учусь с ним обращаться… Вот так. – Она подняла глаза от дисплея телефона. – Прежде чем начнем, спрошу: можно называть вас Иона или вы предпочитаете обращение «сержант Колли»?

– Можно Иона.

– Вы уверены, что не против записи разговора?

– Нет, давайте.

– Спасибо, чудесно. – Иона заметил, что у нее красивая улыбка. – Итак, вы хотели рассказать, как себя чувствуете.

– Хорошо. Ну, знаете… – Он пожал плечами. – Колено немного побаливает.

– Наверное, случившееся очень сильно вас травмировало, – сочувственно посмотрела на него Корин. – Каковы были первые ощущения? Когда вы вошли в пакгауз и увидели тела?

– Я… ну, не знаю. Трудно сказать.

– Попытайтесь, хорошо?

Иона потер шею, страшно не желая облекать чувства в слова.

– Думаю, шок.

– Можете поподробнее?

Иона уже проделывал это бессчетное количество раз. Он по-прежнему помнил холод пакгауза, его пронизывающе сырой воздух и свои гулко отдававшиеся эхом шаги по каменному полу.

– Может, вернемся к этому чуть позже?

На ее лице мелькнуло нечто похожее на досаду.

– Конечно. Но не могли бы вы описать свои ощущения? Вы испугались?

Господи, что за вопрос такой?

– Я попал в нештатную ситуацию, – ответил Иона, переходя на полицейский жаргон.

– Значит – да?

Иона подумал, как лучше ответить, потом пожал плечами:

– Если хотите.

– Вы опасались за свою жизнь?

Для психолога бестактно спрашивать о подобных вещах, но Иона вроде догадался, к чему она клонит. Выискивает признаки посттравматического расстройства.

– Времени раздумывать об этом особо не оставалось, – ответил он, жалея, что согласился на сеанс.

Она кивнула, словно он наконец-то сказал то, что она хотела услышать.

– Конечно, нет. Полагаю, вы просто делали, что должно?

– Э-э, ну…

– Думаю, ваша выучка очень помогла в подобной ситуации, но… Вам наверняка пришлось нелегко. Как я понимаю, вы знали погибшего офицера полиции, сержанта Гевина Маккинни. Собственно, он был шафером у вас на свадьбе.

Ну, вот опять.

– Мы дружили много лет назад, но я очень давно его не видел.

– Понимаю. – И снова в ее голосе послышалась досада. – Теперь другие жертвы. Можете о них немного рассказать?

– Извините, нет, – ответил Иона, потирая глаза. Ему очень хотелось прилечь и поспать. – Вообще-то я видел только девушку.

– Верно, девушку. – Дели быстро пролистала блокнот. – Это у нас… Надин, правильно?

– Это она мне так сказала.

Дели заморгала.

– Она была жива, когда вы ее обнаружили?

Иона начал раздражаться.

– По-моему, мне не следует вдаваться в такие подробности.

– Нет, разумеется, нет, – быстро проговорила она. – Но оттого, что вы нашли одну из жертв живой, наверняка становится еще хуже. И не смогли ее спасти. Какие чувства это у вас вызывает?

Ионе вдруг стало трудно говорить. Он отвернулся.

– Паршивые.

– Она вам что-нибудь сказала, кроме своего имени?

– А вам, собственно, это зачем?

Вопрос прозвучал резче, чем он хотел, однако даже если бы Иона и решил его обсуждать, он не понимал, насколько уместно говорить об этом именно теперь.

– Я… просто пыталась получить представление, как это могло повлиять на ваше состояние. – Щеки Дели покраснели. Похоже, она разволновалась. – Это наверняка вас раздавило. Особенно после всего, что вам пришлось пережить.

Ионе показалось, что он, возможно, неправильно ее понял. Психолог не может вести себя так по-дилетантски.

– Всего, что пришлось пережить?

– Ну, вы ведь не понаслышке знаете, что такое трагедия, верно? В смысле – после того, что случилось…

– Я знаю, в каком смысле. – Иону словно ударили по голове. – Тогда все казалось совершенно другим.

– Да, конечно, – с серьезным видом закивала Дели. – Я сама мать и представить себе не