Возмездие леди Гамлет - Александрова Наталья Николаевна Страница 15

– Ты знаешь, что случилось вчера вечером? – спросила Галина осторожно, вспомнив, как зол был Розин муж, когда буквально тащил ее из ресторана.

– По телевизору показывали, – прошелестела Роза.

– Ко мне только что приходил полицейский… – Галя помолчала, – и… он… он говорил про Гелю ужасные вещи. Будто она… там, в Москве… ты знала?

– Нет-нет, мы с ней мало общались, – заторопилась Роза, – с тех пор как ты уехала, она мне и не звонила. А я была очень занята ребенком и вообще…

– Ты знала, что ее отец разорился и что она распространяет наркотики? – Галина решила отбросить всякую дипломатию.

– Говорю тебе, мы не виделись долгое время! Она не звонила, зачем я ей? Это перед тобой она вечно заискивала… А вчера вдруг свалилась как снег на голову! Вцепилась как клещ – поедем да поедем к Галке! Знала же, что муж если узнает, то будет недоволен! Так ей на меня всегда наплевать было! Так надо, говорит, и не спорь, все равно по-моему будет! Вот и получилось по-ее…

– Ты полегче, она все-таки умерла…

– Извини, Галя, знаю, что так нельзя, – всхлипнула Роза, – но как представлю, что мы могли бы все вместе в ее машину сесть, то просто сама не своя делаюсь!

– Да уж… – вздохнула Галина.

Тут в трубке послышался мужской голос, говоривший на повышенных тонах.

– Не могу разговаривать, – шепнула Роза, – не звони мне, у меня и так неприятности…

«Вот так вот, – подумала Галина, слушая короткие гудки в трубке, – у нее неприятности. Да уж не такие, как у Гельки. Так, похоже, что нет у меня больше подруг…»

Глава третья

Бедный Йорик

– Отлично, отлично! – Павел Петрович оглядел выстроенную перед ним роту и повернулся к ее командиру капитану фон Корну: – Благодарю вас, барон, за отличную выучку ваших солдат! За таких солдат мне не было бы стыдно и перед прусским королем!

– Рад служить вашему высочеству! – Капитан вытянулся перед принцем.

Павел Петрович развернулся и зашагал к дворцу. Капитан последовал за ним. Возле самого дворца Павел остановился и порывисто повернулся к своему спутнику.

– Простите меня, барон. – Павел Петрович снял перчатку, поправил пудреный парик. – За такую отменную службу следовало бы достойно наградить вас, но вы знаете, моя мать не позволяет мне награждать моих верных слуг, так что я могу пожаловать вас только этим. – И он протянул капитану золотую табакерку с бриллиантовым вензелем.

– Мне не нужно иной награды, кроме удовольствия вашего высочества! – ответил капитан.

– Вот что я хотел спросить у вас, барон. – Павел понизил голос. – Вы ведь в молодости служили в Преображенском полку?

– Так точно, ваше высочество.

– Вы наверняка о многом говорили со своими сослуживцами…

– Само собой… – Фон Корн насторожился, не зная, к чему клонит принц.

– Не слышали ли вы, барон, каких-то разговоров о смерти моего батюшки, государя Петра Федоровича?

– Разговоры ходили всякие… – ответил барон, заметно смутившись. – Однако пересказывать сплетни и досужие домыслы – не есть достойное занятие для офицера и дворянина.

– Не забывайтесь, барон! – Лицо Павла покраснело, на виске забилась жилка. – Вы служите мне, а значит – должны говорить мне то, о чем я спрашиваю! Это не простое любопытство! Я должен знать правду!

Альберт Францевич Стейниц вернулся в свой офис из коллегии адвокатов. Он подошел к двери, открыл ее, вошел в приемную. Его помощницы Инны Романовны не было на рабочем месте. Он не придал этому значения и вошел в свой кабинет.

Инна сидела за его столом и что-то искала в ящике.

– Инна, что вы там ищете? – проговорил адвокат скорее удивленно, чем строго.

Инна подняла голову, на щеках выступили красные пятна.

– Ой, Альберт Францевич, а я не слышала, как вы вошли! – произнесла она. – А мне срочно нужен был квадратный штамп, чтобы оформить отчеты для коллегии! Вы же помните, их нужно сдать завтра… А, вот он! – Она победно подняла печать.

– А, штамп… – протянул Стейниц. – Хорошо, работайте. И посмотрите, что у меня запланировано на завтра.

Инна встала, отправилась в приемную.

Альберт Францевич проводил ее взглядом и задумался.

Инна работала с ним уже восемь лет, и до сих пор у него не было к ней никаких претензий. Аккуратная, скромная, исполнительная, она всегда с готовностью задерживалась на работе, если было какое-то неотложное дело, в документах у нее был полный порядок.

Но в последнее время она переменилась.

Глаза ее лихорадочно блестели, она заметно похудела, стала нервной и беспокойной, говорила чересчур громко, роняла бумаги, а на днях забыла сделать важный звонок, о котором он ей неоднократно напоминал.

Несколько раз Стейниц заставал Инну, когда она вполголоса разговаривала по телефону, причем по выражению ее лица было ясно, что разговор этот – не служебный, а при его появлении она тут же прерывала этот разговор и бросала трубку.

Кроме того, изменился ее стиль.

Раньше она одевалась скромно и сдержанно, макияж у нее был незаметный, прическа – самая консервативная, волосы зачесаны гладко в скромный узел на затылке. Адвоката это вполне устраивало: такая помощница придавала его офису ощущение надежности, респектабельности, умеренного консерватизма. А сейчас она стала краситься значительно ярче, носить яркие блузки, узкие брюки… так еще недолго – и дойдет до мини-юбок…

Раньше, бывало, приедет он в офис, а она уже на месте, полностью собранная, его кабинет проветрен, ни пыли, ни бумаг лишних, и кофеварка уютно булькает. Теперь же приходилось иногда и ему самому открывать офис, а Инна прилетала с опозданием, вся встрепанная, сумка расстегнута, и тушь под глазом размазана.

Раньше сядет за свой стол, губы помадой едва тронет – и все, готова к работе. А в последнее время влетит в комнату, бросит сумку на стол да и убежит на полчаса в дамскую комнату, а уж вернется вся раскрашенная, как индеец перед битвой, и духами обольется так, что в офисе дышать невозможно.

Все это отметил старый адвокат не вдруг, не сразу, а когда перемена в помощнице стала заметна даже на его не слишком внимательный мужской взгляд. Стейниц слегка забеспокоился, поскольку был человеком опытным, осторожным и примерно представлял себе, что означают такие перемены в женщине не первой, скажем так, молодости.

Он хотел уже поговорить с Инной об этом, напомнить, что ее внешний вид связан с обликом адвокатской конторы, – но передумал или постеснялся. В конце концов, она сама должна чувствовать такие вещи…

Сейчас, оставшись в кабинете один, Стейниц задумался, что вообще он знает о своей помощнице.

Ей тридцать восемь лет, до него работала у нотариуса. Замужем была, но давно развелась. Детей нет, живет с матерью-пенсионеркой. Никакого карьерного роста не предвидится. Он, конечно, платит ей неплохо, время от времени повышает зарплату и подкидывает премии после удачно завершенных дел, но при всем желании не может предложить ей более высокий пост.

Ему пришло в голову, какую скучную, однообразную жизнь она ведет. Точнее, вела до последнего времени. Работа, дом, работа… и дома – пустые разговоры с матерью, одиночество, скука…

И тридцать восемь лет!

Еще совсем немного – и у нее почти не будет шансов устроить свою личную жизнь! Пока Инна еще привлекательна, но при такой жизни, которую она ведет, рано состарится, увянет, как цветок между страницами книги.

Стейниц понимал, что одинокие женщины такого возраста очень уязвимы. Любой сколько-нибудь опытный мужчина может легко завладеть ее душой и телом, он будет вить из нее веревки… может быть, это уже произошло?

Альберт Францевич вспомнил, что просил Инну проверить свое завтрашнее расписание. Он нажал кнопку переговорного устройства и со сдержанным нетерпением проговорил:

– Инна, я вас жду!

Дверь кабинета распахнулась, Инна возникла на пороге.

Его опять резанул ее изменившийся облик – яркая помада на губах, блеск глаз, непривычная порывистость движений…