Тайна убитой актрисы - Алексей Макеев Страница 15

Сыщик узнал один из них, заглянул в дверь и увидел знакомое лицо. Это был актер Никита Ганчук, создатель фоторобота человека, подозреваемого в убийстве.

Увидев сыщика, актер не продемонстрировал большой радости.

– Это вы, – пробормотал он.

Гуров, впрочем, и не рассчитывал на радость актера. Ему был нужен только ответ на один конкретный вопрос.

– Скажите, Никита, где я смогу найти Настю Веретенникову? – спросил он.

Ганчук посовещался с двумя своими товарищами, сидевшими в комнате. Кто-то из них вспомнил, что видел Настю, спускавшуюся в театральный буфет.

Гуров тоже отправился туда.

Буфет для актеров и других театральных работников помещался в подвале. Сыщик подошел к нему и нос к носу столкнулся в дверях с молодой женщиной, которая стремилась выйти. Что-то подсказало Гурову, что перед ним именно та особа, с которой он как раз и хотел побеседовать.

– Простите, вы, случайно, не Настя Веретенникова? – спросил он.

– Да, я Веретенникова, – ответила женщина, глядя на сыщика не слишком приветливо. – А вы откуда? С телевидения? Или из журнала «Эротоман»? Я же по телефону все ясно сказала. Я с вами сотрудничать не собираюсь!

– Целиком вас в этом поддерживаю, – ответил Гуров. – Я бы с эротоманами тоже сотрудничать не стал. Но я совсем из другого ведомства. Я полковник Гуров из Москвы. Приехал, чтобы расследовать убийство вашей подруги Елены Прокофьевой. Я хотел бы с вами поговорить в связи с этим расследованием.

– Ой, простите меня! – воскликнула актриса. – Конечно, мне муж говорил, что в город приехали сотрудники уголовного розыска из Москвы. Да и Сережа Буров упоминал о вас. Я просто сразу не сообразила. Извините, что я так брякнула. Надо же было такое сказать!

– Ничего, не имеет значения, – успокоил ее Гуров. – Мне даже лестно, что меня можно принять за человека с телевидения. Давайте где-нибудь с вами сядем и побеседуем. Где бы это можно было сделать?

– Удобнее всего в моей уборной, – сказала актриса. – Я первую сцену в «Знаках» уже прошла, вторая будет через полчаса. Эти тридцать минут в нашем распоряжении. Пойдемте.

Она повела сыщика на первый этаж.

Когда они вошли в театральную уборную, Настасья Веретенникова села на диван, сыщику подвинула стул, и их беседа началась.

– Мне прежде всего вот о чем хочется вас спросить. Скажите, вы хорошо знали вашу подругу Лену? – проговорил Гуров.

– Мне кажется, достаточно хорошо, – отвечала актриса. – Она со мной многим делилась, была очень откровенна. Например, про мужа, про Иннокентия, рассказывала достаточно интимные вещи. И как ссорятся, и как мирятся. О планах своих упоминала, о которых с другими никогда не разговаривала.

– Это все интересно, – сказал Гуров. – В свое время я вас еще спрошу и о муже, и о планах Елены. Но сейчас меня интересует другое. Скажите, Лена говорила с вами о своих страхах? О том, чего она боится?

На лице актрисы отразилось удивление.

– Страхи? – спросила она. – Но Ленка ничего не боялась, у нее не было страхов! Она не пугалась ни темноты, ни воров, ни наглых поклонников. Знаете, бывают такие хамоватые, очень наглые типы. Она… – Тут вдруг Настя Веретенникова запнулась. – Знаете, – произнесла она уже не столь уверенно, – а ведь кое-что было. Я сейчас вспоминаю. Да, случалось несколько раз.

– Что именно? – осведомился Гуров. – О чем вы сейчас вспомнили?

– Однажды мы шли к ней домой из ресторана, – начала рассказывать актриса. – Поздно вечером, точнее, уже ночью. Так получилось, что с нами никого не было. Я имею в виду мужчин. Ее Кеша был в это время в деловой поездке, в Перми, проводил там семинар. Мой Толя тоже был занят. Но дело было в центре города, и мы с Ленкой смело шли себе. И вот я вижу, навстречу идет дядечка лет пятидесяти. Обычный такой мужичок, одет плохо. Мы с ним поравнялись, он косо на нас взглянул, даже вроде приостановился. Мы, конечно, дальше пошли. Но я вдруг вижу, Ленка вся прямо сжалась и ко мне подалась. Она испугалась, да еще как! Я удивилась. С ней никогда такого не было. «Ты чего? Мужика, что ли, этого испугалась? – спросила я. – Да мы с тобой вдвоем этого хлюпика легко отошьем!» А она мне бормочет: «Только бы не он! Нет, кажется, это не он. Если бы он, то нам уже пришел бы конец. Посмотри осторожно, он за нами идет?» А сама вся дрожит. Я осторожно так оглянулась и увидела, что мужика уже нет. Ушел. Я ей так и сказала. Ушел, мол, твой опасный мужик. Она тоже оглянулась, кругом осмотрелась. Потом пошли мы дальше. Только она до самого дома все не могла успокоиться, все время оглядывалась и бормотала: «Нет, конечно, это был не он. Если бы он, тогда уже…»

Актриса замолчала, а Гуров в нетерпении спросил:

– Что «тогда уже»? Что она имела в виду?

Настя Веретенникова пожала плечами:

– Откуда я знаю? Она больше ничего не говорила. А когда я уже у нее дома стала допытываться, кого Лена так боялась, она все обратила в шутку. Сказала, что у нее был такой опасный ухажер, потом она его отшила, но он все к ней пристает. Но я ей не поверила. Вообще-то Ленка мне редко врала. Но в тот раз я точно знала – она врет. На ухажера тот мужик совсем не был похож.

– А на кого же он был похож?

– Даже не знаю. – Плечи актрисы снова пришли в движение. – На бомжа какого-то. Или на блатного. Да, пожалуй, он походил на уголовника.

Гуров достал из кармана фотографию, положил ее на стол перед актрисой и спросил:

– Вот на этого человека тот страшный мужик не был похож?

Настя взяла фото, некоторое время разглядывала его. Ее лицо выразило сомнение.

– Не знаю. Все-таки я видела его только мельком и было темно. Но знаете, что-то похожее есть. Да, определенно есть какие-то общие черты, – проговорила она и спросила: – А что это за тип?

– Этого человека видели в театре примерно месяц назад, – ответил Гуров, пряча фото в карман.

Настя застыла. Теперь ее лицо выражало страх, самый настоящий, неподдельный.

– Здесь, в театре?! – прошептала она. – Не может быть!

– К сожалению, может, – сказал Гуров. – А скажите, как давно произошел этот эпизод со страшным мужиком?

– Когда это случилось? – Актриса ненадолго задумалась. – Вроде бы недавно. Да, не больше месяца назад. Где-то в начале августа.

– Вы позже не разговаривали с вашей подругой об этом случае? Не спрашивали, почему она так испугалась?

– Я ведь вам говорила, что тогда же, в тот же вечер спросила. А она мне стала врать насчет какого-то ухажера. Вот я и отстала. Зачем заставлять человека врать? Правду она все равно не скажет.

– Поведение Лены после того случая не изменилось? Может быть, вы заметили в ней какую-то настороженность?

Настя подумала минуту, потом воскликнула:

– А ведь вы правы! Да, действительно! Тогда я не придала этому значения, а теперь вижу, что так оно и было!

– Что именно было? Чему вы не придали значения?

– Она стала оглядываться. Выходим мы вместе из театра, Лена обязательно оглянется, словно ищет кого-то, и только потом соглашается идти, куда мы хотели. Или просто по улице идем, и она нет-нет да и повернет голову.

– Раньше у нее такой привычки