Шестеро против Скотленд-Ярда (сборник) - Кристи Агата Страница 15

– Вы имеете в виду тех, кого вашему офицеру удалось вернуть назад?

– Именно их. Зато лиц, опередивших полицейского, посадили за решетку. Один из них – Луис Баньос – член добровольного отряда содействия пожарным. Он заявил, что как раз проходил мимо и решил сразу же броситься на борьбу с огнем, а не следовать, как положено, к месту их общего сбора. Так, по его словам, он мог принести больше пользы. Его политические взгляды нам неизвестны. Вторым оказался священник Доминго Санчес. Согласно его показаниям, он заметил огонь с улицы и побежал вверх по лестнице с единственной целью – спасти церковные реликвии, остававшиеся в часовне. Санчес принадлежал к кармелитам до того, как мы насильственно распустили этот монашеский орден. Есть сведения, что на одном из занятий в воскресной школе в феврале прошлого года он осмелился настаивать на главенстве папы римского по отношению к дону Гамбе. А вот третий из арестованных – наш хороший знакомый. Это Гомес – бывший редактор газеты «Анархист», издававшейся до Освобождения. Он с тех пор не раз заключался нами под стражу. Гомес заявил, что живет на чердаке на противоположной стороне улицы Первого апреля. Говорит, выбежал, услышав шум, и кинулся помогать спасать людей – так он назвал это сам, – поскольку посчитал такие действия своим гражданским долгом. Четвертого ваше превосходительство изволит знать лично. Джеймс Марриат – корреспондент лондонской газеты «Дейли шаут». Он тоже описывает свои действия как исполнение долга, но только сугубо профессионального. Насколько я понимаю, это единственное проявление ответственности у молодого человека. Нами проверены предшествующие перемещения указанных лиц, и никаких расхождений с их показаниями не обнаружено.

– Гораздо важнее выяснить, чем они занимались внутри дома.

– Я как раз собирался перейти к данной теме, генерал. Упомянутый полицейский не продвинулся дальше вершины лестницы и был предельно занят, пытаясь выгнать из здания посторонних. Капитан Варкос отдал распоряжения своим подчиненным Ладеро и Муньосу относительно ликвидации пожара, а сам отправился на поиски Вдохновителя. Не совсем ясно, исполнили ли они его указания, поскольку рапорты о количестве людей, находившихся в часовне и боровшихся с пламенем, расходятся. Варкос утверждает, что больше не видел ни того, ни другого, пока обыскивал дом. Апартаменты Вождя состоят из небольшого количества просторных помещений. Это столовая, кабинет, спальня и зал для совещаний. Зато там множество одинаковых дверей у стенных шкафов, и, по словам Варкоса, он потратил немало времени зря, открывая каждую из них.

– Зачем ему это понадобилось?

– Он не был уверен, куда ведет та или иная дверь. Кроме того, у него уже тогда зародились определенные подозрения. Поскольку пожар охватил по-настоящему только часовню, капитан не мог понять, почему дон Гамба попросту не спустился вниз по лестнице и не встретился ему по пути. Электричество отключилось, а карманный фонарик Варкоса не давал яркого освещения. У него ушло от десяти минут до четверти часа на то, чтобы проверить все помещения. Никаких следов дона Гамбы ему обнаружить не удалось. Никто не попался на глаза Варкосу, кроме двух людей, проникших в дом.

– Ах вот как! Вы проверили, чем занимались они?

– Одним из них оказался добровольный пожарный. Он поливал потолок из огнетушителя, найденного на лестничной площадке. Гомес пытался сбить пламя с помощью своего зонта. Они полностью подтверждают показания друг друга. Санчес и Марриат признали, что последовали за капитаном в поисках дона Гамбы. Если верить священнику, он хотел отпустить Вдохновителю грехи. Журналист стремился первым взять у него интервью. Они оба, видите ли, прирожденные и профессиональные оптимисты.

– Но кто-нибудь слышал выстрел в этом бедламе?

– Никто. Но нам следует помнить, что пожар сопровождался постоянным громким треском дерева и гипса в часовне, а потому находившиеся внутри нее едва ли смогли различить пистолетный выстрел. Что же касается остальных…

Вейнберг лишь пожал плечами.

Алмеда сидел и барабанил пальцами по столу. Ни один их этих двоих не захотел сейчас задать естественный вопрос: что помешало услышать звук выстрела тому же Варкосу? После паузы Алмеда сказал:

– Уже установлено, была ли пуля выпущена в голову до падения тела из окна?

– По свидетельству капитана Варкоса, когда они с охранником Ладеро обнаружили труп, голова дона Гамбы была обмотана кашне от его парадного мундира. На нем отчетливо виднелись пятна крови, но отсутствовало пулевое отверстие.

– Так… А капитан Варкос во время осмотра апартаментов не заметил никаких следов борьбы? И ничего подобного не было найдено с тех пор?

– Нет, генерал. Я понимаю, что вы имеете в виду: дон Гамба не тот мужчина, которого можно было бы легко одолеть в схватке или захватить врасплох.

– Но он, однако, мог потерять сознание, надышавшись дымом. Задымление показалось мне достаточно сильным, когда я прибыл на место.

– Верно подмечено. Но теперь что касается оружия. Пистолеты имели при себе все охранники, как и их командир, капитан Варкос. Ни у одного из четверых арестованных мы никакого оружия не нашли. Также никаких пистолетов не обнаружилось внутри апартаментов. Тщательного обыска соседних домов мы не проводили, не желая вызывать излишнего любопытства их обитателей.

– Вы спросили Варкоса, проводил ли он последующий осмотр оружия у своих людей?

– Спросил. Он признал, что не проводил. Ему пришло это в голову уже слишком поздно. Он подумал о такой мере лишь после беседы с вами. Но затем Варкос все же осуществил проверку проформы ради, но к тому времени все уже, естественно, оказалось в полном порядке.

– Послушать вас, полковник, так можно подумать, вы подозреваете кого-то из охраны.

– В моих правилах, генерал, держать под подозрением всех и каждого. Только у плохого рыбака в сети есть дырки. А здесь, как видите, дело крайне запутанное. Поэтому важно смотреть на события без всякой предвзятости, ни с кого не снимая подозрения. Но это еще не все, генерал.

– Вы в очередной раз обнаружили аномалию? – Генерал даже улыбнулся, поскольку за Вейнбергом водилась известная слабость вечно искать при расследовании то, что он называл «аномалиями», то есть мелкие логические несоответствия, на которые не обратил бы внимания заурядный сыщик. – Рассказывайте же скорее. Это очень интересно. Что насторожило вас теперь?

– Многое. Прежде всего, генерал, почему нам нигде не удалось обнаружить форменной фуражки дона Гамбы? Он же надевал ее, как я полагаю, когда вы вместе принимали парад? Вы не заметили, когда Вождь снял фуражку и куда положил ее?

– Он вышел на балкон без фуражки, несмотря на холод. Наш Вождь вообще предпочитал оставаться без головного убора даже в парадном мундире. Но он вполне мог оставить ее в часовне.

– Допустим. Но в данном случае у меня вызывают недоумение и другие детали. Капитан Варкос рассказал мне следующее. При осмотре кабинета он увидел, что большой сейф, расположенный в углу, был, как обычно, закрыт и заперт. А у письменного стола оказался выдвинут только один ящик, где дон Гамба хранил запас чистой бумаги для писем. Сделаем допущение. Дон Гамба пережил первую вспышку пожара. Разве не должно находиться в сейфе или в других ящиках такое, что он захотел бы спасти или… Уж, простите за смелость, скрыть от чужих глаз?

– Должно было, – согласился генерал и надолго задумался; ему теперь самому стало интересно, какие секретные материалы могли по-прежнему находиться под замком в кабинете. – Если следовать вашей логике, – продолжил он, – то Вдохновитель все-таки стал жертвой отравления дымом. А это в самом деле очень странно.

– Дон Гамба вообще никогда не проводил в часовне много времени. – Полковник произнес эту фразу с сардонической улыбкой. – А свет в окнах кабинета ясно указывал, где именно он находился. Вдруг он слышит шум и потрескивание, словно кто-то проник в соседнюю с кабинетом часовню. Он вскакивает из-за стола, берет револьвер, подходит к двери часовни и чуть приоткрывает ее. И сразу понимает, что происходит. Он осторожно заглядывает внутрь, как сделали бы и мы с вами. Что потом? Он звонит по телефону? Бегом спускается вниз, чтобы вызвать охрану? Возвращается в кабинет за всеми ценными и важными вещами? Нет. Видимо, он остается на месте как громом пораженный, пока не начинает задыхаться. И только потом выходит в другое помещение, где впадает в ступор. Неужели, генерал, мы можем допустить, что именно так все и происходило? Кто-нибудь видел, чтобы дон Гамба хотя бы раз в жизни потерял присутствие духа?