Джерри Хилл - Скорпион Страница 16

— У вас все было действительно серьезно?

— Мы жили вместе. Около трех лет.

— Почему же вы не попытались сохранить любовь на расстоянии? Ведь сейчас столько возможностей — веб-камеры и все такое — вы могли бы постоянно быть на связи.

— Возможно я старомодна, но по-моему, такие вещи никогда не заменят теплоту прикосновений. Она тоже оказалась не сторонницей такого общения. Нет, мы расстались друзьями и пожелали друг другу всего хорошего.

— Вы продолжаете общаться?

— Уже нет. Поначалу пытались, но потом она совсем отдалилась. Кажется, у нее появился кто-то еще.

— Ты все еще любишь ее? — Марти внимательно посмотрела на Кристен, которая задумалась, прежде чем ответить.

— Нет, уже нет. Поначалу мне было трудно, но со временем я поняла, что наши отношения все же не были чем-то таким, ради чего следовало бы бросить все остальное… да и она, если бы это было так, не сдалась бы без боя.

— А здесь ты никого не встретила?

— Я и не стремилась к этому. Не пыталась пойти куда-нибудь только ради того, чтобы с кем-то познакомиться. Во-первых, из-за проблем с матерью у меня просто не было ни одной лишней минуты. А теперь… видимо, скоро у меня уже не будет никаких причин оставаться здесь. Скорее всего, я вернусь в Хьюстон.

Марти ничего не сказала, понимая, что Кристен имеет в виду — оставаться здесь, пока будет жива ее мать.

— Что ж, а какова ваша история, «Мисс Вечерние Новости»? Наверное, будучи телезвездой, ты не знала отбоя от парней, падающих к твоим ногам?

— Верно, — Господи, она никогда еще не обсуждала ни с кем свою личную жизнь. Ее стандартный ответ сводился к тому, что «карьера на первом месте» и для свиданий просто нет времени. Хотя сказать по правде, у нее случались свидания. Для вида.

— Но…?

Загородив лицо от солнца, Марти смотрела на Кристен, задумавшись о том, почему она чувствовала себя так спокойно рядом с ней. О своей проблеме она до этого говорила только с врачом. И была не вполне уверена, что хочет поделиться этим и с Кристен. Многие люди расценили бы ее диагноз как ущербность. Видимо, сомнения отразились на ее лице, потому что Кристен мягко улыбнулась и сказала:

— Эй, если ты не хочешь об этом говорить, то не будем. Мне было просто любопытно, ничего более.

— Обычно я не обсуждаю такие вопросы, — призналась Марти. — Я имею в виду — я действительно встречалась кое с кем, если это можно так назвать.

— Да, я понимаю, ты много путешествуешь. Непросто сохранять отношения в таких обстоятельствах.

Кристен попыталась кинуть ей подсказку. И удивилась, когда Марти ею не воспользовалась.

— Не совсем так. Я встречаюсь с парнями, мы вместе обедаем и тому подобное. Просто я не сплю с ними, — она засмеялась, увидев, как поднялись брови Кристен.

— Не любишь секс?

— Честно говоря, да.

— Вау. Не знаю, что и сказать.

— Да ничего. Как говорит мой врач, у меня проблема с доверием.

— Наверное, это началось в детстве? — предположила Кристен.

— Да. Когда я училась в школе, и даже в колледже, я не понимала, что со мной что-то не так. У меня вообще не было интереса к свиданиям. Не было желания найти себе пару, — призналась она. — Я привыкла быть одна, привыкла сама о себе заботиться.

— И гормоны не взбунтовались?

— Нет.

— Может, ты просто не встретила подходящего парня? Или девушку, — поддразнила ее Кристен.

— Забавно, но на самом деле, однажды я переспала с женщиной. Мы познакомились на моей первой работе в Атланте. Она была местной знаменитостью, и почему-то заинтересовалась мной. В конце концов, я согласилась на свидание с ней. — Марти отвела взгляд, вспоминая ту ночь. — Мы оказались в постели… в общем, ничего незабываемого не случилось.

— А почему ты согласилась на свидание? Тебя действительно привлекали женщины?

— Нет. Просто я сомневалась. Раз уж меня не интересуют парни, то может быть… — она пожала плечами. — Но нет. С ней тоже ничего не получилось. Так что пришлось признать такой факт: я асексуальна, — она засмеялась, посмотрев на выражение лица Кристен. — Понимаю, что ты думаешь. Но просто у меня не было — и нет — никакого интереса к сексуальным отношениям. Каждый раз, когда я предпринимала очередную попытку, после этого я чувствовала себя почти изнасилованной.

— А ты… может быть, тебя пытались совратить в детстве? — осторожно спросила она.

Марти покачала головой:

— Нет. Поначалу я думала, что может быть, что-то подобное случилось, и мой мозг заблокировал эти воспоминания. Знаешь наверное, такое случается. Но я ходила к психоаналитику, чтобы все выяснить. Оказалось, что у меня нет провалов в памяти, нет никаких промежутков в моем детстве, которые бы я не помнила из-за травмирующих воспоминаний. То есть, конечно, я не помню ту аварию, в которой погибли родители. Мне ведь было только два года.

Дело в том, что меня столько раз передавали из рук в руки — тетя, дядя, бабушка — у меня просто не было возможности научиться доверять кому-то. Такого настоящего доверия, знаешь. И это проявилось во всех сферах моей жизни. Я не доверяю никому мое тело. Я не доверяю никому мое сердце, — она повертела в руках опустевшую бутылку пива. — Не знаю, считается ли это настоящей «асексуальностью» с медицинской точки зрения, или это просто мой врач придумал такой «ярлык»… — она помолчала. — Но я уверена, что в моем случае причины — скорее психологические, чем физические.

— И после этого ты перестала пробовать?

— Да. — Марти пошла в дом, задаваясь вопросом — что теперь думает о ней Кристен? Наверное, считает немного сумасшедшей? По своему опыту Марти знала, что нормальным людям сложно это понять.

Она вернулась на террасу со свежим пивом. Кристен стояла задумавшись, сняв темные очки и глядя на залив.

— Если хочешь, можешь задавать вопросы, я не обижусь, — сказала Марти. Кристен отозвалась на ее комментарий усмешкой:

— Обычно я так и делаю, если кто-то без подсказок догадывается о моей ориентации.

Марти снова села и стала наблюдать за Кристен, пытающейся сформулировать свои вопросы. Она ждала.

— И у вас в колледже не было такого симпатичного парня, от которого бы падали в обморок все девочки, включая тебя? Я имею в виду что-то типа: «Ах, он такой красавчик!», а не «О, я должна с ним переспать!»

— Конечно, я всегда замечала, что некоторые люди внешне очень привлекательны. Но я не испытывала к ним физического влечения. Ты это имеешь в виду?

— Наверное, это было что-то вроде того, как например, обычная женщина может посмотреть на лесбиянку и признать, что та довольно привлекательна, но при этом не испытывать желания с ней переспать.

— Точно.

— Но ведь ты занималась любовью?

Марти засмеялась:

— Да. Я же говорила, что пыталась. Несколько раз. Ну… не то чтобы несколько, но достаточно для того, чтобы понять, что это не то, чего я хочу, не то, в чем я нуждаюсь и не то, без чего я не могла бы обойтись.

Кристен слегка наклонилась к ней:

— Так у тебя никогда не было оргазма?

Марти засмеялась:

— Я не уверена, что мы достаточно близко знакомы, чтобы обсуждать такие вещи.

— Ты права. Извини, я просто…

— Ну хорошо, однажды у меня был оргазм.

— Однажды? И…?

— Что — «и…»? Я была одна в этот момент.

— Но… ой, — сказала Кристен, и Марти удивилась тому, как та покраснела. — То есть, ты имеешь в виду…

— Ну да.

Крис кивнула:

— Ты права. Мы действительно недостаточно близко знакомы для такой беседы.

— Извини, я не должна была быть такой резкой…

— Нет, это мне не стоило быть такой любопытной.

Наверное, Марти нужно было просто свернуть разговор, но почему-то ей стало важно, чтобы Кристен действительно поняла это. Поняла ее.

— И получается, что для тебя это вообще недостижимо, так?

— Нет, не совсем. В каком-то смысле я могу иметь отношения. У меня в жизни были моменты, когда я встречала кого-то и думала: вот, у этого человека есть тот самый животный магнетизм, или что-то такое, и если я буду смотреть на него, то… И ничего, — ответила она. — Нет даже крошечной искры. Не думаю, что есть хоть кто-то, кто мог бы хоть когда-нибудь зажечь меня, — она покачала головой.

— Вау. Даже представить не могу, каково это, так жить — без человеческих контактов.

— Да, но это потому, что ты сама испытывала чувства, ты знаешь, какие они. И ты знаешь, в чем нуждаешься. А я… просто не могла бы пойти по этому пути. Никогда. Поцелуй для меня — не более чувственная вещь, чем рукопожатие. Если кто-то прикоснется к моей груди — это все равно, как если бы он погладил мой локоть, у меня была бы такая же реакция. Меня ничто не стимулирует, — сказала Марти равнодушно, думая, что эта беседа уже слишком затянулась. Она всегда избегала обсуждения сексуальных проблем и своей неспособности возбудиться, и понимала, что это звучит ужасно болезненно и сухо.