Анна Малышева - Озноб Страница 16

– Ну, разумеется! – Ирина с трудом перевела дух и приказала себе успокоиться. – Знаю, со стороны это выглядит странно, но я действительно уехала только ради работы.

– А навестить тебя можно?

– Нет, хозяин против гостей. Да мы это уже обсуждали.

– Симпатичный?

– Просто красавец! – отрезала Ирина, снова начиная терять самообладание. – Постой, дай угадаю, к чему все эти расспросы. Хочешь привезти на дачу детей?

– Я, конечно, была бы не против, – рассмеялась сестра, – но на этот раз ты попала пальцем в небо. Я уже нашла для них няню на праздники, одна соседка решила подзаработать, а зарплата теперь стала выше, могу себе позволить… И потом, неужели ты считаешь меня такой плохой матерью, если думаешь, что я отправила бы детей Бог знает куда? У меня и за тебя-то сердце неспокойно. Ты уверена, он порядочный человек?

– Меня это не касается. – Убедившись, что сестра твердо стоит на своих позициях, Ирина отказалась от намерения ее переубедить. – Мы не контактируем.

Ольга попросила ее не пропадать и звонить хоть изредка. Сама она, как выяснилось, звонить опасалась, «чтобы не помешать». Сестра никогда не проявляла подобной деликатности, если Ирина была занята работой, но сочла эту меру необходимой, заподозрив любовное приключение. Разговор закончился вполне мирно, но у Ирины остался неприятный осадок. Положив телефон на каминную полку, она подбросила очередную партию дров и стала готовиться ко сну.

Двигалась она с осторожностью, пораненная нога не давала забыть о себе ни на секунду. Женщина с тревогой прикидывала, оказалась ли водка надежным антисептиком и не попала ли в рану инфекция? Сняв импровизированную повязку, она заново обработала порез, уже с помощью зеленки, наложила бинт, снова натянула носок и задумалась, можно ли принять еще одну таблетку. Решила, что не стоит рисковать. Ирина не раз слышала страшные истории о людях, которые перегибали палку с обезболивающими средствами и теряли сознание, причем помощь всегда приходила слишком поздно.

«А здесь, в изоляции, я совсем не имею права на такие ошибки!»

Разобрав постель и выпив полчашки остывшего чая – больше ничего не хотелось, Ирина принялась укладываться. Обычно, если ей случалось заболеть, она брала с собой в постель подушку-думочку с вышитыми лягушатами – эта вещица оказывала целительный эффект не хуже иного лекарства. Однако сейчас, когда женщина попыталась найти подушечку в сумках с неразобранными вещами, ее ждала неудача. Такой предмет, казалось, не мог затеряться среди белья, одежды и бумаг, и все же она нигде его не находила. Внезапно ее осенила мысль, от которой Ирине окончательно сделалось нехорошо.

«Да ведь я и не положила ее в сумку, несла в руках, когда меня в подъезде остановила тетка Егора! И когда ехала сюда, держала на коленях, помню еще, Сергей пару раз взглянул на лягушат, уж очень они по-детски смотрятся! А в ресторан я ее брала?!» Подумав, Ирина решила, что нет – она хорошо помнила, что подушечка дожидалась ее на сиденье. Но дальше, дальше…

По приезде на дачу она была слишком поглощена первыми хлопотами и последним осмотром дома, старалась запомнить все указания хозяина, и такая мелочь, как думочка, легко могла оказаться в любой части особняка, равно как и вообще остаться в машине Сергея. Делая над собой невероятные усилия, Ирина восстанавливала в памяти подробности вчерашнего вечера и наконец сумела увидеть себя в одной из комнат второго этажа, в неуютной спальне с огромной кроватью, даже не распакованной целиком – на спинке еще виднелись остатки целлофана. В спальне она чуть задержалась и присела на край постели. В тот момент подушечка находилась у нее в руках, теперь Ирина была в этом убеждена. Вероятно, она машинально таскала ее с собой все время, пока бродила по дому вслед за хозяином.

«Скорее всего, я оставила ее в спальне. Положила на кровать, когда она стала мешать. Автоматический жест, дома ведь она тоже валялась на кровати! Утром поднимусь туда и найду».

Ирина решила перенести поход на завтра совсем не из-за больной ноги – к боли женщина почти привыкла. «Уж если я не поднялась туда за аптечкой, которая вполне могла там оказаться, глупо идти за какой-то подушечкой!» Ирина забралась в постель, осторожно устроила на подушке правую ногу и, включив маленькое бра, висевшее у изголовья и дававшее мягкий золотистый свет, принялась листать на сон грядущий переводимую книгу. Она пыталась выяснить, какой объем работы ждет ее завтра, и заранее настроиться на предстоящие трудности. Ирина вчиталась в абзац, вызвавший у нее вопросы, заглянула еще немного дальше… И читала целый час, хотя глаза давно начали слипаться. Наконец, книга выскользнула у нее из рук, женщина уткнулась в подушку и уснула, забыв погасить свет.

Проснулась она так резко и внезапно, будто кто-то сильно тряхнул ее за плечо. Однако, испуганно вскинувшись и оглядевшись, Ирина увидела, что рядом никого нет. Звук или толчок – что бы это ни было – мог прийти только из ее сна, но она не помнила, снилось ли ей чтонибудь. Сев на постели, она неосторожно задела забинтованную ногу и поморщилась от боли. Сонливость мгновенно прошла. Взглянув на часы, женщина убедилась, что спала каких-то сорок минут.

«А мне казалось, ночь прошла!» Эта мысль принесла ей разочарование, она по многим причинам желала, чтобы скорей наступило утро. Ирина снова опустила голову на подушку и спросила себя, хватит ли ей мужества остаться в этом доме теперь, когда она уже не так уверена в своих силах. «Если я вдруг вернусь, Егор будет на седьмом небе от счастья! И даже не потому, что соскучился! Я просто докажу его теорию, что неспособна к самостоятельному существованию, сыграю ему на руку. После этого мне уже никогда не настоять на своем. Он сразу напомнит, как я выдумала „месяц в деревне“, воевала с ним, готова была на ссору, сделала по-своему… И через пару суток вернулась, поджав хвост!»

Последняя мысль была так нестерпима, что женщина до боли прикусила нижнюю губу. И замерла, широко распахнув глаза. На этот раз она не спала, ей не послышалось. Наверху что-то происходило! Как будто быстрые шаги, и глухой стук, словно на пол поставили нечто тяжелое, а затем – слабый тонкий скрип, приглушенный расстоянием. Ирина, однако, угадала звук открываемой двери. Шум утих и больше не повторялся, но женщина уже была на ногах. Ее трясло, от волнения кружилась голова, она только твердила про себя: «Вот оно! Вот оно!»

«Вот оно – то, чего я больше всего боялась! Кто-то забрался в дом, соседей нет, место глухое… Нет даже собаки во дворе! Ценностей полно, можно грузовиком вывозить! Как я не услышала ничего?!»

Она тут же ответила себе на этот вопрос. Услышать, как кто-то пробрался на второй этаж, находясь на первом, было совершенно невозможно. Абсолютная изоляция этажей, которой зачем-то добивался чудаковатый архитектор, выполнила свою функцию полностью. Ирина расслышала какие-то шумы только потому, что на этот раз они раздались в комнате, расположенной прямо над ее постелью.

«А дверь-то у меня заперта?!»

Она в панике бросилась вверх по лестнице и, дернув несколько раз за ручку, убедилась, что все-таки закрылась на ночь. Сыграла роль городская привычка. Однако Ирина вовсе не обрадовалась и не ощутила себя в безопасности. В свете луны, пронзительно-ярком, голубоватом, она видела, что снег перед дверью сильно истоптан – будто кто-то несколько раз подходил и всматривался внутрь сквозь толстое армированное стекло. Были ли это ее собственные следы, ведь она выходила сразу после снегопада? На взгляд Ирины, их было слишком много. Различить, тянутся ли они к крыльцу, женщина не могла – та часть двора утопала в густой синей тени, отбрасываемой домом. Света на втором этаже она со своего места не видела, а для того, чтобы в поле зрения попали все окна, пришлось бы выйти из дома.

«Ни за что, нечего играть в героиню! Подумать только, я же могла туда отправиться за подушечкой какой-то час назад! А вдруг они давно забрались и только ждали, когда я усну, чтобы вытащить вещи?!»

Она решила позвонить Сергею, несмотря на поздний час. «Это прежде всего касается его имущества!» Однако номер не отвечал, механический голос сообщал, что телефон выключен. Ирина снова начала кусать губы: «Неужели спит?! А что, час ночи! Валентину звонить? В деревне рано ложатся, вдруг та же история? В милицию? Пока они доедут…» Она стояла у двери, до боли в глазах всматриваясь в темное крыльцо, неосвещенные окна, которые могла различить с этой позиции, но все выглядело так безобидно, что женщина начала спрашивать себя, уж не были ли шумы наверху чем-то вполне обыденным? Ведь она прожила в чужом доме всего ничего и еще не знала всех его звуков наизусть. Это мог сработать насос, подающий воду на второй этаж в режиме, контролирующем замерзание труб, – Сергей объяснял ей что-то, но она не слушала, так как технические подробности давались ей с большим трудом. На втором, необитаемом этаже, могли водиться мыши и даже крысы – их возня иногда звучит так же, как человеческие шаги. Рассохлась дверь, треснул паркет – источников звука могло быть огромное множество. Ирина пыталась себя в этом убедить, так как простое объяснение устраивало ее намного больше, чем мысль о грабеже.