Анатолий Безуглов - Змееловы Страница 16

Зина растерялась.

— Может быть, вы, Оля? — с надеждой спросила она у Гридневой.

— Я комсомолка, — ответила Оля.

— Вот и хорошо, — облегченно вздохнула Зина. — Дел у нас много. Анна Ивановна ведь говорила на собрании, что мы должны проводить культурные мероприятия. Я предлагаю в одно из ближайших воскресений съездить в клуб, на вечер молодежи. У нас хорошая художественная самодеятельность. Драмкружок, хор…

— Значит, ты в хоре? — спросил Веня.

— Нет, я в кружке художественного чтения, — скромно ответила девушка.

— Местный Качалов, выходит?

— Кто, говорите? — смутилась Зина.

Веня с трагическим выражением прочел, раскатисто произнося букву «р»:

Вечер над Альгамброй.Дремлет вся натура.Тихо в замке Памбра,Спит Эстремадура…

Зина покраснела.

— Чижак! — повысил голос Степан.

— Это не я, — невинно посмотрел на него Вениамин. — Это Козьма Прутков.

— Тем более, — вставил Вася.

— Эх, вы! — махнул рукой Чижак. — Вот академик Ландау, тот шутки любил и понимал…

— Он знал им место, — сказал Христофор.

Ребята не заметили, как к ним подошел человек в брезентовой куртке, сапогах, с винтовкой за спиной.

— Вечер добрый! — приветствовал он сидящих у костра.

— Добрый вечер, Михеич, — отозвались ребята.

— Присаживайтесь. Чайку налить? — предложил Степан.

— Спасибо, я вот до Христофора. — Михеич держал в руках небольшой букетик цветов.

— Кто это? — шепнула на ухо Азарову Оля.

— Лесник.

Фармацевт внимательно рассматривал принесенные лесником растения.

— Аграфена-купальница, — пояснил Михеич. — Очень полезная травка. Бабы собирают. В баньке ею попариться — любую хворь прогонит. Шел я по аргишу[7] и вот наткнулся.

— Надо по справочнику посмотреть, — сказал фармацевт.

— Аграфена-купальница — еще день такой есть, когда начинают купаться и всякую лекарственную траву собирать, — продолжал лесник. — 23 июня по старому календарю. По новому, значит… — Михеич стал подсчитывать в уме.

— Шестого июля, — подсказал Клинычев. Михеич кивнул головой.

— А вы не скажете, откуда название «Сорочий мост»? — спросила Оля.

— Это по Медведухе, если вверх идти. — Михеич взял из протянутой Степаном пачки сигарету и прикурил от горящего сучка. — Скажу. Там ведь мост когда-то был. Я пацаном еще помню, деревянные опоры торчали. Медведуха — речушка злая, не смотри, что воробью по колено. В иную весну так разольется — ни проехать ни пройти. Как ни построят переправу, не в этот, так в другой год обязательно унесет. Вот и говорили: опять сорока мост унесла… Давно перестали мост наводить. Наверное, оттого и прозвали те алапы[8] — Сорочий мост. Еще дорога через это место в Сорокино ведет. Деревенька небольшая. Может, потому люди назвали… — Михеич поднялся. — Ну, мне пора.

— Спасибо вам, — поблагодарил фармацевт.

— Чего там, — отмахнулся лесник. — Невелика услуга… Вот что, ребята, вы с огнем поосторожнее, на ночь водой заливайте.

— Все будет в порядке, — заверил его бригадир.

Михеич поправил ружье и неслышно исчез в лесной тишине.

— Теперь — гудбай, а по-французски — бай-бай, — сказал Чижак, поднимаясь с травы.

Христофор собрал письма и тоже поднялся. Змееловы гуськом потянулись к вагончику.

Степан незаметно нагнулся к Оле и прошептал:

— Через полчаса я буду возле грузовика. Приходите…

Оля отстранилась от него, посмотрела растерянным взглядом. Ничего не ответила, поднялась и пошла за Зиной.

15

Оля тихо спустилась с лесенки. Вокруг стояла тишина. Залитая лунным светом тайга казалась вымершей.

Когда девушка подошла к машине, от нее отделилась человеческая фигура. Оля знала, что это Азаров. И все же вздрогнула: таким неожиданным было любое движение в этом серебристом фантастическом безмолвии.

Они вышли на просеку. Верхушки деревьев начертили в светлом небе дорожку.

— Почему вы молчите? — спросила Оля, когда они отошли достаточно далеко от базы.

Степан закурил.

— Честно говоря, я был уверен, что вы не выйдете. И растерялся…

— А я подумала: если не приду, вам завтра будет очень неловко.

— Это верно… Не холодно?

Оля отрицательно покачала головой.

Степан взял девушку под руку. Она не отстранилась.

— Зину вы тоже вызывали?

Азаров высвободил руку.

— Понимаешь, что ты сказала гадость?

Она сама взяла его под руку и улыбнулась.

— Поняла… Бабская привычка обороняться.

Азаров некоторое время шел молча.

— Я ведь и сам не пойму, как решился вас вызвать… Само выскочило, — проговорил он через несколько шагов.

— Давай уж говорить на «ты».

— Нет, огромная разница сейчас говорить «вы» или «ты». Я это чувствую… Сумасшедший лес, сумасшедшая луна. Именно «вы», Оля. Раз уж меня прорвало, выскажусь. Представится случай или нет, не знаю. Легко мне, когда вы рядом. И очень хорошо. Просто рядом, и все. А ведь у меня в Ташкенте ребенок. — Он горько усмехнулся. — Вернее, ребенок с женой. Дочь… Вас это не задевает, не передумали идти дальше?

— Не передумала. Лес действительно сумасшедший…

— Дочку люблю. Иногда мне кажется, с ней что-то случилось. Это — как в пропасть заглянуть. Жутко… Для жены я был только деньги. Деньги — и все.

— А как же в песне вашей… «и встречу привез вертолет»?

— Поэтический образ, что ли. Это скорей об Аленке, дочке. Хоть с женой мы еще состоим в законном браке, — Степан усмехнулся, — а чужие вот уже три года. Не только чужие, ненавистные друг другу… Почему-то для вас мне хочется сделать такое… Ну, самое, самое хорошее!

— Вы меня не знаете, — тихо сказала Оля.

— Знаю.

— Не знаете, — твердо повторила девушка.

Азаров бросил погасшую сигарету и тут же закурил новую.

— Вы — человек, которому хочется сделать много, много добра, — решительно произнес он. — Я вот думал, почему именно вам так не повезло…

— Не надо об этом.

— Хорошо, об этом не будем. Я хотел бы сделать для вас что-нибудь хорошее… — Степан помолчал и глухо добавил: — Если вам… — он долго подбирал выражение, — этого захочется.

— Степан, я обыкновенная, такая, как многие. Поверьте…

— Я же видел, как Вася спрятал бутылку в машине. Вы не выдали его. Зина бы это сделала.

— Сомневаюсь.

— После внушения Анван? Зина честная до чертиков. Сказала бы, да еще была бы уверена, что сделала доброе для всех дело. А вы не такая… Вы вот легко относитесь к деньгам. Моя жена, бывшая, за каждую трешку… Впрочем, зачем я о ней…

— Да, — засмеялась Оля, — я страшно люблю тратить деньги.

— Тратить деньги — это здорово! Когда тратишь красиво… Оля, не думайте, что, мол, одурел парень в тайге, а здесь девчонка подвернулась…

— Не думаю, — серьезно сказала Оля.

Степан остановился, вздохнул.

— Оленька, мне завтра будет неловко. Очень… — Он подумал и тряхнул головой: — А на самом деле — нет! Пойдемте-ка назад.

Они повернули к базе. На лице Оли блуждали растерянность и смятение. Уже на поляне она остановилась, повернула Азарова к себе и тихо сказала:

— Вы не знаете, какой вы славный. — И бесшумно скользнула в вагончик.

Степан провел обеими руками по лицу, постоял, потом подошел к грузовику, сел на подножку и закурил.

16

На следующее утро все змееловы ушли к Сорочьему мосту. Оля осталась на базе одна.

Стоял один из прекрасных июльских дней. Но Оля не забывала, что рядом, за деревянной стенкой вагончика, свернувшись, дремали в своих ящиках змеи.

Пройдясь по полянке, девушка услышала подозрительное шевеление в кустах. Первым чувством был испуг. Но постепенно любопытство пересилило страх. Стараясь двигаться как можно тише, Оля подошла к зарослям жимолости.

Среди веток, на земле, возился небольшой зверек, покрытый буро-серой жесткой шерстью. Он негромко чавкал, изредка поднимая белесоватую мордочку с темными продольными полосами возле глаз. Сюда его, видимо, привлекли остатки пищи, брошенные кем-то из змееловов.

Оля с любопытством разглядывала зверька, усиленно вспоминая из школьного учебника, кто бы это мог быть. Скорее всего, барсук.

Зверек поднялся на задние лапы и попытался достать кусок оберточной бумаги, застрявший на сучке. Он жадно втягивал в себя воздух, смешно шевеля носом.

Барсук повернул голову, и вдруг их взгляды встретились. Зверек выразил скорее изумление, чем испуг. Он застыл на некоторое время с протянутой вверх лапой и, не мигая, глядел на девушку.

Стоило ей сделать небольшое движение, как барсук сорвался с места и через секунду исчез в чаще.