Элизабет Эштон - Кузен Марк Страница 16

Было уже далеко за полночь, когда они наконец отправились домой. Шикарный автомобиль мчался быстро и плавно вдоль берега озера, в небе взошла луна, проложив на поверхности темной воды сверкающую дорожку и посеребрив заснеженные вершины дальних гор, затем дорога сделала поворот в сторону погруженных во тьму холмов, на склонах которых кое-где все еще белел снег.

- Ну так что, как вам сегодняшний вечер? - спросил Кристиан.

- Я запомню его на всю жизнь, - ответила она и тихонько засмеялась. С заднего сиденья послышалось бормотанье Селесты: - Просто замечательно. Очень любезно с вашей стороны.

* * *

Ночью Шато де Вальмонд казался еще более загадочным, чем днем, настоящий волшебный замок из старой сказки; он возвышался над выстилающей дно долины легкой дымкой тумана, а освещенные призрачным лунным светом башни придавали ему таинственный вид. Сзади к нему почти вплотную подступал дремучий лес, темневший непроницаемой черной стеной на фоне ночного неба. Ни в одном из окон света не было, очевидно, все обитатели замка легли спать, и горела лишь единственная лампа на парадном крыльце. Кристиан остановил машину перед домом и обошел вокруг нее, чтобы открыть дверцу со стороны Дамарис, в то время, как Дональд помог Селесте выбраться с заднего сиденья.

- Дональд, думаю, будет лучше, если ты поскорее ляжешь спать, сказал Кристиан. - Тебе завтра рано вставать на работу.

Дональд сонно взглянул на него.

- Из чего я могу сделать вывод, что ты не собираешься составить мне компанию.

- Нет, во всяком случае, не с утра. Возможно, я подъеду чуть попозже. А машину я до утра оставлю здесь. - Пока он запирал дверцы, Дамарис стояла на дорожке рядом с ним. Взглянув в их сторону, Селеста передернула плечами и, прошествовав мимо Дональда, вошла в дом. Он последовал за ней, и дверь закрылась. Из сада пахло сырой землей и распустившимся весенними цветами, а где-то в глубине зарослей буйно разросшихся розовых кустов вдруг запел соловей.

- Какая чудная ночь! - вздохнула Дамарис. - Надо идти домой, а не хочется.

- Так может быть пойдем посмотрим на золотых рыбок? - предложил Кристиан.

Дамарис ответила не сразу. Она понимала, что должна идти в дом, что оставаться наедине с Кристианом, по меньшей мере, неблагоразумно, но ей так не хотелось расставаться с серебристым очарованием ночи. Если бы она только могла, то обязательно постаралась бы сделать так, чтобы этот вечер не кончался никогда.

- Идем! - легкомысленно воскликнула она, и грациозно придерживая длинную юбки, легко побежала вниз по каменным ступеням лестницы, и дальше, через лужайку, словно сказочная нимфа в невесомом зеленом одеянии, и следом за ней устремился темный силуэт Кристиана, похожего на прекрасного лесного духа, преследовавшего ее. Она остановилась у пруда и радостно засмеялась. Луна рассыпала по воде пригорошни алмазов, золотая рыбка выпрыгнула из воды, охотясь за какой-то ночной мошкой, и с тихим всплеском упала обратно в воду, всколыхнув серебристо-черную мозаику водной глади. В воздухе разливался тонкий аромат цветущих нарциссов. Она обернулась к Кристиану, стоявшему у нее за спиной.

- Они там, я только что видела, как... Ой!

Совершенно внезапно он порывисто обнял ее и притянул к себе. Она почувствовала запах табака и лосьона после бритья, смешавшийся с ароматом смятого букетика фиалок, приколотого к ее платью, но затем все прочие запахи и ощущения разом исчезли. Он поцеловал ее, и этот поцелуй был совсем не похож на тот, пробный, подаренный ей на вершине скалы. На этот раз он получился искусным, властным и совершенно опустошающим. И затем он внезапно разжал объятья. В ужасе прикрыв рот рукой, она снова глупо охнула. А соловей продолжал выводить свои бесконечные трели, разносящиеся далеко окрест, как будто кто-то невидимый играл на крохотной флейте.

Дамарис развернулась и, ни слова не говоря, начала быстро подниматься по лестнице; оказавшись на маленькой лужайке, она незаметно для себя сорвалась на бег; она знала, что он следует за ней, и осознание этого отчего-то привело ее в неописуемый ужас, заставляя ускорить шаг. Она пыталась убежать не столько от него самого, сколько от своих собственных чувств к нему. Массивные двери не поддались с первого раза, и в ее сознании промелькнула леденящая душу мысль, что они, наверное, заперты изнутри. Но тут на ручку двери поверх ее руки легла его ладонь.

- Замок немного заедает, давай я тебе помогу. - Его голос звучал совершенно спокойно, и бешенное сердцебиение в ее груди начало понемногу утихать.

Ручка повернулась, дверь открылась, но никто из них не двинулся с места, хотя их руки уже не соприкасались между собой. Мерцающий свет лампы над входом сливался с лунным сиянием у них за спиной, Кристиан стоял против света, и теперь ей не было видно его лица; он показался ей огромным и зловещим, но затем она с удивлением поняла, что он содрогается от беззвучного смеха.

- Малышка, ну чего такого уж страшного в поцелуе? - Он спросил об этом с нежностью в голосе, чего она никогда раньше за ним не замечала. Это обычный способ выражения благодарности за приятный вечер. И вовсе незачем было бежать от меня, словно черт от ладана.

- Ясно, - равнодушно сказала она.

- Что тебе ясно? Ты что, решила, что я стану пытаться соблазнить невсту самого Марка Триэрна?

Напоминание о кузене заставило ее вздрогнуть, словно от удара плетью. Она тут же взяла себя в руки и гордо вскинула голову.

- Разумеется, нет, - холодно проговорила Дамарис, - но не думаю, что кузен Марк пожелал бы, чтобы я целовалась с вами даже в знак признательности. Спокойной ночи, мистер Тревор. Полагаю, свою благодарность я вам уже выразила.

Она гордо прошествовала мимо него и начала подниматься вверх по тускло освещенной лестнице, слыша его смех, несущийся ей вслед.

Когда она добралась до своей комнаты, то Селеста уже дожидалась ее там.

- Что-то ты задержалась, - констатировала юная француженка, с подозрением разглядывая подругу.

- Я просто пожелала спокойной ночи, а дверь никак не открывалась... Дамарис отвернулась к зеркалу, чувствуя, что начинает краснеть, и не желая, чтобы Селеста заметила ее смущение.

- Какая умная дверь! - сухо заметила Селеста, окидывая опытным взглядом изящную фигурку в зеленом платье и копной завитых медных волос, из которой теперь выбивалось несколько локонов. - Полагаю, ты с ним целовалась?

- Ну, в общем..., - замялась Дамарис, - а разве нельзя поцеловать человека в знак благодарности за приятно проведенный вечер?

Селеста усмехнулась.

- Ну да, конечно. Хотя мне он почему-то не дал возможности отблагодарить себя! Что ж, дорогая, поздравляю! Похоже, он по уши влюбился в тебя, так что я не смею вам мешать. И все-таки, везучая же ты! взорвалась она. - Ведь он один из миллиона... и, по-моему, он очень подходит под описание того красавчика, о котором ты мечтала... того, с которым ты встретилась лишь однажды и которого не ожидала больши никогда увидеть снова... а, может быть, это и был Кристиан?

Дамарис кивнула, и Селеста продолжала свой монолог.

- Это нечестно. У тебя изначально было преимущество. А он хоть знал, что встретит тебя здесь?

Дамарис опустилась на пуфик перед трюмо.

- Конечно же нет - это была чистая случайность, а ты лезешь со своими выводами. Между нами ничего нет и быть не может. Не горюй, завтра будет твоя очередь. Не думаю, что постоянство - его сильная черта.

Подобный поворот в разговоре явно удивил Селесту.

- Ты хочешь сказать, что не будешь против, если я отобью его у тебя?

- Ни капельки7 И честно говоря, так даже будет лучше.

Селеста была свободна, а она, Дамарис, нет. Над всем ее будущим возвышалась тень кузена Марка, и ее не оставляло тревожное подозрение, что Кристиан намеренно пытался вынудить ее разорвать эту помолвку, к которой он с самого начала отнесся крайне неодобрительно.

- Что ж, большое спасибо, - весело прощебетала Селеста. - Раз уж ты даешь мне карт-бланш, я обязательно попытаю счастья, хотя и не думаю, что из этого выйдет что-нибудь дельное.

Она встала с кровати, на которой сидела все это время и, подойдя к подруге, испытующе заглянула ей в глаза. Дамарис отвернулась.

- Подружка, - тихо проговорила Селеста, - а что если ты совершаешь величайшую ошибку в своей жизни? Ведь ты, кажется, и сама без ума от этого красавчика.

- Нет, - воскликнула Дамарис, - он мне не нужен. этого не будет никогда. - Она схватила Селесту за руку. - Селеста, если ты любишь меня, то никогда не оставляй меня с ним наедине!

- Хорошо, милая, как скажешь, - озадаченно пробормотала Селеста; неужели Кристиан позволил себе что-то лишнее? Она выпрямилась. - Не бойся, крошка, думаю, я смогу с ним поладить. Спокойной ночи.

С этими словами она удалилась к себе, а Дамарис еще долго сидела на пуфике, устремив взгляд на незашторенное окно, через которое в комнату лились серебристые потоки лунного света. Влюбиться в Кристиана Тревора означало бы для нее настоящую катастрофу. Она не сомневалась в том, что у него не было и быть не могло каких бы то ни было серьезных намерений, так что она должна приложить все усилия для того, чтобы поскорее подавить в себе нежелательные эмоции, которые он сумел пробудить в ее душе. И уж впредь быть осмотрительней и ни под каким предлогом не оставаться с ним наедине. Селеста ей в этом поможет, да и каникулы, к счастью, были довольно короткими. К тому же, возможно, ей повезет еще больше, и Кристиан вернется к заброшенной им работе в лесу. А потом каникулы закончатся, и он навсегда уйдет из ее жизни. Останется перетерпеть последний семестр в школе, и она возвратится в Рейвенскрэг, к дожидающемуся ее там сэру Марку Триэрну. Так что, наверное, будет не так уж трудно унять свое непокорное сердце и держаться подальше от коварного обольстителя. Из сада по-прежнему доносились соловьиные трели. Дамарис решительно подошла к окну и задернула шторы, как бы разом отсекая от себя и лунный свет, и птичье пение, и воспоминание о поцелуе Кристиана. Лунный свет призрачен, как паутина, думала она; вопрощением же реальности для нее были серые скалы родного Рейвенскрэга, в котором она оставила частицу своего сердца.