Алексей Макеев - Пуля для главы Страница 16

– Слушай… – ошарашенно развел руками Гуров. – А может, это просто сплетни? Ну, неужели человек до такой степени может быть мразью?

– Еще как может! Кстати! У него, между прочим, имеется мотоцикл «Хонда». И он – это я точно знаю! – гоняет на нем здорово.

Последнее Льва очень заинтересовало.

– То есть надо понимать так, что он хороший мотоциклист и к тому же как верный пес предан своему господину? Занятно… Выходит, теоретически он тоже мог быть за рулем «Явы»? Так, так, та-а-к… И все же, о чем говорили Лосев и Шалопаев во время того разговора, не знаешь?

Пожав плечами, Андрей пояснил, что и в самом деле этого не знает, но догадывается. Буквально на следующий же день на поля «Успеха» отправилась комплексная комиссия райсельхозуправления и земельного комитета, которая установила факты хищнического землепользования, приводящего к фактическому уничтожению плодородного слоя почвы. Шалопаев, стремясь выжать максимальную прибыль из арендуемого им госфондовского клина пахоты, лет по семь-восемь кряду на одних и тех же полях сеял подсолнечник. В результате такой «агрономии» сотни гектаров превращались в бесплодные пустыри. Охранники Шалопаева, пытавшиеся помешать работе комиссии, были задержаны нарядом полиции и отправлены в «обезьянник».

На следующий же день районная прокуратура начала проверку по факту рукоприкладства в отношении индивидуального предпринимателя, приезжавшего в Крупянино торговать арбузами. Стремясь контролировать все и вся, Сыч огородил центральную усадьбу трубами, а единственные ворота охраняли его холуи. Всякий желающий торговать на территории села был обязан испросить личного согласия Шалопаева, соответственно подкрепив свою просьбу подношением.

И вот торговец из соседнего района, решивший открыть торговлю невдалеке от ворот в село, был избит охранниками. Его машину тоже крепко «покоцали», а товар побили и разбросали. И если жаловаться на Сыча ходили только в полицию и прокуратуру, где любые заявления уходили в никуда, то этот коммерсант пошел прямо к Лосеву. Хоть и не без сопротивления, но глава района нашел способ заставить «служителей закона» исполнять свои обязанности.

– … Сыч сначала попробовал подергаться, но, по слухам, ему сказали его же кореша: знаешь, братан, ты всех уже затрахал своею простотой. Улаживай сам – на Лосева у нас ничего нет, а убрать его просто так не получится, за него поднимется все население, а нам на хрена такой геморрой? – смеясь, продолжил Огородников. – Ну, он тут же и пошел на попятную. Тому коммерсанту выплатил компенсацию, возместил за машину и товар. С ворот тут же убрал охрану. Начал ездить на районные совещания… Хотя – это и козе понятно – он остался сам собой, такой же сволочью, как и был, а на Николаича зло затаил страшенное. Вот такие дела…

– Этот Сыч очень злопамятный?

– Не то слово! – убедительно кивнул Андрей. – Это яд двуногий, ходячая бочка отравы.

По воспоминаниям людей, знавших Шалопаева, его еще в школе прозвали Сычом за злобный и нелюдимый характер. Он в школе всегда сидел один на самой последней парте. И даже если кто-то желал сесть с ним вместе, он любыми путями выживал соседа. Всех без исключения он считал отбросами, а себя непризнанным гением. Поэтому всегда сидел, надувшись и таращась, как сыч из дупла.

Всякого, кто хоть как-то его задел, он немедленно записывал в специальный блокнот. В те годы над этим смеялись. А потом, когда он влез во власть, тем, кто был туда вписан, стало не до смеха. Его месть была изощренной и беспощадной. А мстить он умел и любил. Всех своих обидчиков (или тех, кого он воспринимал таковыми) Сыч очень быстро выжил. Иным пришлось бежать, бросая нажитое. И даже сейчас, по прошествии многих лет, случись дотянуться до занесенных в «расстрельный список», Шалопаев может учинить самую гнусную подлость.

Задав Огородникову еще несколько вопросов, Гуров на всякий пожарный взял его номер и отправился в «Пищу богов» – уже был пятый час, и под ложечкой сосало не на шутку. Когда он вышел из здания РОВД, запиликал его сотовый. Это был майор Артюхин.

– Лев Иванович, провели мы обыск в квартире, которую снимал Демьясных, он же Скорпион. Зачистил он там все досконально, даже отпечатки пальцев стер. Но в мусорном баке рядом с домом наши ребята нашли джинсовую куртку. Тамошние бабульки сказали, что ее туда бросил жилец той квартиры, где проводился обыск. Он куда-то сильно спешил, можно даже сказать, драпал, поэтому-то и обратил на себя их внимание.

– Молодцы! Куртку уже исследовали?

– Да, Лев Иванович. Криминалисты ею занимаются, но уже самый первый экспресс-анализ показал наличие в одном из карманов микрочастиц препарата, которым был отравлен Михаил Вилюев.

– Отлично! Что еще?

– Мы запросили у сотового оператора информацию о звонках этого Скорпиона – куда звонил он и кто звонил ему. Так вот, большая часть звонков была по Москве – но это, скорее всего, связано с его работой в службе такси. Еще четыре или пять звонков – тоже непонятно, чьи и откуда. Возможно, у кого-то из круга общения Скорпиона имеется мощная аппаратура, позволяющая подавлять любую идентифицирующую его информацию. Единственное, что нам сообщили из сотовой компании, Демьясных общался с заграницей. Скорее всего с Европой. Это пока все.

В позитивных эпитетах оценив работу оперов, Лев порекомендовал продолжить начатую работу, хорошенько изучив связи Скорпиона с Трамваем.

– Лев Иванович, уже начали! – бодро доложил майор. – Среди соседей по дому этого Кушнилина-Рачкина-Гнедухова ищем свидетелей его контактов с Демьясных. Сделали запросы в те ИТК, где они отбывали сроки.

Едва Гуров закончил разговор с Артюхиным, как его телефон снова разразился сигналом вызова. На этот раз звонил Стас.

– Лева, как там успехи? Мы уже возвращаемся в Якорный. Ты сейчас где? – жизнерадостно и бодро поинтересовался он.

– Иду в «Пищу богов», потому что чертовски проголодался… Вас-то небось в Потаповке покормили? – с утрированным упреком проговорил Лев.

– Гм… – на секунду замялся не ожидавший подобного вопроса Крячко. – Врать не буду – покормили. Но перехватить чего-нибудь еще все равно не отказался бы. Ты же меня знаешь! Так что без меня не начинай, минут через десять прибудем! Кстати, едем не с пустыми руками. Есть интересные результаты.

– Ну, и у меня тоже кое-что нарисовалось. Есть даже подозреваемый. Правда, боюсь, хоть он и мразь запредельная, но… Не все там стыкуется, как хотелось бы. Ладно, подъезжай, обговорим.

…Поездка Станислава в сторону Потаповки и Козловки выдалась хоть и не изобилующей открытиями, зато интересной и познавательной. Озирая живописные просторы Якорненского района, он катил по шоссе вслед за синим «Москвичом» Струкова. Анатолий Реонкин и эксперт-криминалист Евгений обсуждали разницу в характерах потаповцев и козловцев. По мнению капитана, потаповцы были куда более открытыми и приветливыми, нежели козловцы. Для вторых, считал он, что соврать, что чихнуть и пожелать здоровья, разницы не было никакой, тогда как обитатели Потаповки, по его мнению, всегда были и правдолюбами, и правдорубами.

– В Козловке могут купить с рук только что украденное у их же соседей и никому об этом не сказать. А вот в Потаповке за это же самое тут же всех поставят в известность, да еще и сами морду набьют… – соглашаясь с ним, констатировал Евгений. – Правильно говорят: что ни город – то норов, что ни деревня – то обычай.

– А с чем же это может быть связано? – не отрывая взгляда от дороги, спросил Крячко. – Села находятся в одном районе, люди, в принципе, везде есть и хорошие, и не очень. Ну не может же быть так, чтобы все село без исключения – или «честняки», или «крысы»!

– О-о-о! Это еще с очень давней поры тянется, – махнул рукой Реонкин. – Рассказывают так, что лет двести назад хозяином Козловки был какой-то отмороженный помещик – то ли из торгашей он происходил, то ли из разбойников. И сам был по характеру, как тогда называли, форменный башибузук, и дворню свою на это же нацеливал. Он и лес посылал рубить по чужим рощам, и скот заблудший угонять… Коль его мужик украл и не попался – от барина похвала, коль сплоховал и влип – выкручивайся сам, он ничего не знает. А в Потаповке хозяином был отставной поручик, герой Отечественной войны. Тот человек был очень порядочный – и сам чужд воровству, и сельчан приучал к честности. Вот так оно и пошло, от корня, от века…

– Это что! – рассмеялся Евгений. – Вон, в Грицунском районе, говорят, есть село. Так оттуда никто девок замуж не берет. У них тоже испокон веку в порядке вещей выбрасывать мусор прямо под окно. Там по улице-то не проедешь – вся дорога усыпана золой вперемешку с горелыми гвоздями. Как они сами ездят, хрен его знает.

– Женя! – в голосе Реонкина звучал ироничный укор. – О чем ты говоришь? Да у нас половина дорог в России с обочинами, загаженными мусором. Грубо говоря, таких безголовых засранцев и помимо той деревни – пруд пруди. Это сейчас, при Лосеве, наш район стал почище. А что было до него?! Все придорожные полосы представляли собой сплошные помойки. Да, Лосев действовал жестко – и штрафовал, и выгонял всех на субботники. Зато теперь всем нравится, что у нас лучше, чем у соседей. А сколько было злости, матов, сплетен?! Одна эта тупая кошелка, Феофания Крючок, в своем «Либеральном фронте» вылила на него не один ушат грязи.