Наталья Андреева - Три ступеньки в небо Страница 16

– Аля!

Александр пятится назад и даже пытается захлопнуть дверь, но руки не слушаются. Стоя в холле, он продолжает смотреть, как Женькины руки ласкают ее обнаженную грудь, а язык – загорелую гладкую кожу на животе, опускаясь все ниже и ниже. Туманов понимает, что надо уйти, но не может тронуться с места. Адам и Ева, застуканные в момент грехопадения безжалостным судьей, который фиксирует каждое очко. Все они – в пользу Орлова.

«Надо спросить у нее: я так же хорош в постели? Теперь ей есть с чем сравнивать».

И тут Аля замечает его. Она издает жалобный крик и пытается оттолкнуть Женьку.

– Что случилось? Я сделал тебе больно, малыш?

– Это мне ты сделал больно, – хрипло говорит Александр.

Женька нехотя отрывается от Али.

– А… Ты…

Она вскакивает и торопливо собирает с пола свою одежду. Потом бежит прямо на него, прижимая к себе охапку ярких тряпок, пахнущих незнакомыми ему терпкими духами. Раньше она любила свежие запахи. Женька, Женька, что ты с ней сделал? Алина, пунцовая от стыда, смотрит на него невидящим взглядом.

Он делает шаг в сторону, и она проносится мимо, обдав его чужим запахом, намертво приклеившимся к ее телу. К аромату терпких духов примешивается запах чужого мужчины, его волос, его пота, его одеколона.

В этот момент Алекс понимает, что потерял ее навсегда.

– Зайди, – говорит Женька, запахивая халат.

– А… она? Ты разве ее не остановишь?

– Ей надо побыть одной. Тебе лучше объясниться со мной, а не с ней. Она ни в чем не виновата.

Туманов слышит, как хлопнула входная дверь. Ушла. А точнее, убежала.

– Тебе, должно быть, обидно, Орлов, – говорит он, заходя в спальню. – Ты ведь так долго этого ждал, и вот в самый ответственный момент явился я. Ты ее так и не…

Слово «трахнул» не идет у него с языка. Это не может относиться к его девочке, такой чистой, такой трогательной. Разве можно ее…

– Не беспокойся, я свое получу, – усмехается Женька. – Мы как раз обговаривали дату нашей свадьбы.

– Дату чего…?

– Свадьбы.

– Да, ты ее почти убедил, – горько говорит Туманов. – Можешь поставить себе галочку: увел невесту лучшего друга. Признайся, ты все подстроил?

– Аварию на Кольцевой? Неплохо получилось, а? – подмигивает Орлов.

– Разве джинны имеют право убивать? По-моему, это еще одно из ограничений на их волшебство.

– А никто и не погиб.

– Я слышал, как к месту аварии мчалась «Скорая»…

– Ты уверен, что она ехала именно туда?

– Ты мне врешь! Если ты не можешь убивать, потому что ты джинн, то на меня-то это ограничение не распространяется! Я тебя убью! – он бросается на Женьку, и руки сами тянутся к его горлу.

Орлов тут же исчезает, потом материализуется по другую сторону огромной, как футбольное поле, кровати и смеется.

– Трус! – орет Туманов. – Иди сюда! Сразись со мной!

– Да ты и так лежишь на лопатках.

– Ненавижу тебя!

– Отлично! Я этого и добивался! – хохочет Женька.

У Алекса на глазах закипают слезы. От собственного бессилия. Бой неравный, потому что Женька всемогущ, а он… Жалкий неудачник, потерпевший полное, сокрушительное поражение на всех фронтах. Всего лишь человек…

– Я хочу быть джинном! – кричит он. – Таким же, как ты! Нет, более могущественным, чем ты! Это мое третье желание! Я решил! Приказываю тебе: сделай меня джинном!

– Неверное решение… Но если ты так хочешь, мой господин…

Женька щелкает пальцами, и Алекс чувствует, как поднимается в воздух, к самому потолку. В ушах раздается звон, легкие наполняются какой-то гремучей смесью. Ему делается плохо, но в то же время голова становится ясной. Быть всемогущим джинном – это здорово! Но…

«Видишь ли, Ал, существуют некие ограничения…» Главное – ограничение свободы. Навсегда остаться прикованным к…

– Нет! Стой! Остановись!

Он вытирает холодный пот, который струится по лицу. Что-то не то. Джинна может убить только джинн, разве не так? Не это ли ответ задачки?

Неверное решение!

Женька солгал или сказал правду? Что будет, если зло сразится со злом? Умножение зла, вот что будет!

– Стой, – хрипло повторяет он. – Остановись.

– А я уж было приступил к процессу, – Орлов медленно опускает его на белоснежный ковер.

– Не надо…

– Я рад, что тебе лучше.

– Как… как тебе это удалось?

– Что это?

– Привести ее сюда.

– Она здесь не первый раз.

– В твоей спальне не первый раз?

– Ты хочешь разобрать все до винтика? Весь механизм? Тебе мало того, что ты видел?

– Да. Мало.

Он без сил опускается на кровать, но тут же в ужасе вскакивает. Здесь только что лежала Аля!

– У нас с ней все серьезно, – говорит Женька, и его голос подтверждает: да, серьезно. – Я сделал ей предложение, все по-честному. Так что ты не можешь упрекнуть меня в безнравственности.

– Упрекнуть..? Прости, в чем?

– В том, что я непорядочен по отношению к ней, – важно говорит Орлов. – Что же касается сцены, которую ты видел… Признаюсь, мне хотелось произвести на тебя впечатление. Чтобы ты понял, что такое ты и что такое я.

– Подлый обманщик!

– Ал, не надо передергивать.

– Мои деньги… Где они?

– Деньги? Какие деньги?

– Ты подсунул мне липовое наследство!

– Наследство самое настоящее, – невинно смотрит на него Женька. – Присядем, Ал. Нам надо поговорить серьезно.

– Я не хочу здесь оставаться!

– Я понимаю, как тебе больно, – теперь Женькин голос вкрадчив. – Хорошо, пройдем на кухню.

То, что Орлов называет кухней, – огромное пространство размером со стадион. Где-то в районе сектора для метания молота стоит роскошный диван.

– Выпьешь что-нибудь? – спрашивает Женька, когда он приземляется в мягкие подушки.

– Не хочу.

– А зря. Тебе надо выпить. Ты плохо выглядишь, Ал.

– Я хочу… чтобы ты продал все это.

– Все? – с иронией спрашивает Орлов.

– Да. Эти апартаменты, машину, всю одежду. Я тоже продам свою квартиру.

– Ты всерьез думаешь, что этих денег хватит покрыть долг банкам?

– Они хотя бы не начнут процедуру банкротства.

– Они и так не начнут. Им это невыгодно. А выгодно держать тебя на крючке, выкачивая ежемесячно миллионы долларов процентов. Не переживай: все так живут. Бизнес в этой стране похож на систему кривых зеркал. Ни в одном из них не отражается реальное положение дел. Те, кто кажется баснословно богатым, вроде тебя, на самом деле таковыми не являются, хотя и купаются в ваннах с шампанским и рассекают океан на собственных яхтах в сопровождении длинноногих моделей. Но ничто из того, чем они владеют, им реально не принадлежит. Они подставные лица, вот как ты, например. Каждый должен оставаться на своем месте, Ал. Я, например, собираюсь остаться здесь.

– Я требую, чтобы ты все продал! И чтобы ты отказался от Али!

– Ах ты требуешь… Извини, но я ничего не могу для тебя сделать.

– Разве я уже не твой господин?

– А по-моему, я теперь сам по себе. Как только я женюсь на Але, процесс моего очеловечивания будет окончательно завершен.

– Но я ведь так и не дал тебе свободу!

– А на что она мне? – пожимает плечами Женька. – Ну, болтается рядом какой-то мрачный тип. Особенно-то он меня не напрягает, потому что сделать ничего не может. Ревновать тебя к моей жене? Смешно. Ни одна женщина, находящаяся в здравом уме и твердой памяти, не предпочтет тебя нынешнего мне. Разве ты человек? Ты тень. Тень того веселого и до чертиков обаятельного парня Сашки Туманова, которым ты был когда-то. Если тебя устраивает такая жизнь – пожалуйста! Можешь быть свидетелем на нашей свадьбе, – великодушно предложил Орлов. – А после поехать вместе с нами в свадебное путешествие. Алина, я думаю, будет не против. Мы поселим тебя в соседней каюте, чтобы ночами тебе было не скучно. Обещаю стараться изо всех сил, – смеется Женька.

– Ты надо мной издеваешься?

– А ты только сейчас это понял?

– Ах так! Я не верю, что ты бессмертен! То есть неуязвим!

– А я и не отрицаю, – пожимает плечами Женька. – Только вряд ли ты догадаешься. А сейчас, извини, мне надо ехать.

– Куда?

– О! У меня в отличие от тебя масса дел! Я востребован. Весь мир в моих руках.

В руках у Женьки и в самом деле появляется глобус. Обычный школьный глобус, точь-в-точь такой же стоял в их кабинете географии, у Марь Васильны на столе. Они с Женькой наугад тыкали в глобус пальцем, загадывая места, где когда-нибудь побывают. Многое, кстати, сбылось. А старенький глобус до сих пор стоит в кабинете географии, хотя сама Марь Васильна давно уже на пенсии. Александр заметил, что Женька-джинн любит тащить в дом всякое старье. Ладно фламандцы или чаши из запасников музея! Орлов и глобус из родной школы умыкнул, не постеснялся!

И вдруг Алексу кажется, что это самая настоящая планета Земля, только очень-очень маленькая, он даже различает материки и крупные города, крошечные люди, как ни в чем не бывало, гуляют по ярко освещенным улицам, их обгоняют микроскопические машины. А Женька, напротив, огромен, вот Орлов трогает глобус пальцем, и тот вдруг начинает бешено вращаться, так, что у Алекса кружится голова.