Чингиз Абдуллаев - Фактор страха Страница 16

– Кто? – взволнованно спросил Дронго.

– Галя Сиренко, – выдохнул Всеволод Борисович. – Господи, она так нам помогала... Кто бы мог подумать?

– Нужно срочно ехать к ней, – сказал Дронго. – Ни в коем случае не звоните, все испортите. Я сейчас поймаю такси. Помните, где она живет?

– Конечно. Новые Черемушки, квартал 24-а, кажется, третий корпус, квартиры я не помню, но сейчас узнаю. Этаж последний.

– Я выезжаю. Берите людей и срочно к Сиренко. Если другая сторона поймет, что мы устроили проверку, девушка не доживет до утра. Я позвоню вам из машины, скажете мне номер квартиры.

– Не могу поверить, – едва слышно произнес Романенко.

– Потом выясним. Быстрее, не теряйте времени. И обязательно займите Бергмана. Пусть ему оформляют документы, пусть дадут свидание с Ахметовым, пусть потянут время, чтобы он не успел никому позвонить. Быстрее, Всеволод Борисович, – он положил трубку и поспешил в кабинет, чтобы переодеться.

Когда он выбежал через минуту, девушка уже поднялась с кресла и во все глаза смотрела на него.

– Закройте дверь, – крикнул ей Дронго, – и никому не открывайте, даже если начнется землетрясение. Никому! До свидания.

Он выскочил за дверь и побежал вниз по лестнице. Часы показывали ровно десять.

Москва. 10 мая

Поздно вечером Павлик привез фотографии. Георгий сидел в своем бронированном «Линкольне», рядом стояли две «Ауди» с телохранителями. В отличие от других авторитетов, Георгий не ездил на «Мерседесах» и презирал бандитов, которые ими пользовались, превратив классную машину в служебный транспорт.

Павлик пересел в автомобиль Георгия радостный и довольный. Тот поморщился.

– Все получилось?

– Вот, возьмите, – Павлик протянул пачку фотографий, – мы сделали и видеосъемку. Если хотите, дам вам кассету. Там такие кадры...

– Не хочу! – перебил его Георгий, брезгливо просмотрел фотографии и вернул Чертежнику. – Противно!

Он задумался. Ему были отвратительны подобные методы. Он презирал и сидевшего рядом Павлика, и женщину, изменившую попавшему в тюрьму другу. Наконец он через силу сказал:

– Нужно переслать фотографии Чиряеву через его адвоката, без всяких объяснений. Адвокат сейчас в Берлине, готовится к процессу. Пусть попсихует. Но главное – без комментариев. Истребитель сам все поймет. Поймет, что мы его предупреждаем. И если он не вернет долг, не остановимся на этом. Его женщина наставила ему рога, пусть подумает, что будет с его клубами, казино, магазинами. Посылай фотографии немедленно.

– Можно передать по факсу, но тогда они будут размытыми и не цветными, – заметил Павлик.

– Нет, – решительно заявил Георгий, – не по факсу. Фотографии нужно передать лично Тумасову. В общем, утром они должны быть в Берлине. Понял?

– Понял. Не беспокойтесь, не подведу.

– Копии сделай для Матвея Очеретина. Пусть полюбуется на рога своего хозяина. Сговорчивее будет.

– Сделаю, – обрадовался Павлик. Он люто ненавидел Очеретина.

– Что с альфонсом, про которого ты мне говорил? – осведомился Георгий. – Он еще живой?

– Уже нет, – улыбнулся Павлик. – Вчера Саня его...

– Меня не интересуют подробности, – перебил его Георгий, – это уже твои проблемы. Теперь насчет женщины. У нее есть охрана?

– Нет, но Чиряев приставил к ней водителя. Он приезжает по утрам и целыми днями торчит у нее во дворе.

– Водитель, – задумчиво пробормотал Георгий. – Он бывает у нее в доме?

– Конечно. Привозит продукты, помогает, если надо отнести вещи. Ему лет сорок.

– Был в зоне?

– Два раза. Первый раз за воровство, второй – за драку. Проломил кому-то череп. Он вообще-то телохранитель, ну а заодно водитель. А может, еще и осведомитель.

– Водитель знает, что она изменила Чиряеву?

– Нет. Она вчера сама вела машину.

– Это хорошо. Значит, Чиряев обозлится не только на подругу, но и на водителя. Ты неплохо поработал, Павлик.

Чертежник усмехнулся. В устах Георгия это была высшая похвала. Но Чахава не дал ему времени насладиться своим триумфом.

– Твои люди все еще в тюрьме? – спросил он.

– Вы имеете в виду Хашимова?

– Я имею в виду кретинов, которые похитили девочку, а затем привезли ее в дом к собственной бабушке, где ждала засада. Так вот я спрашиваю: они еще сидят?

– Сидят, – с кислым видом кивнул Чертежник. – Кто мог подумать, что так получится? Мы поверили Хашимову, а он нас подвел и сам оказался в руках французской полиции.

– А где семья того подполковника? У которого рак?

– Не знаю. Мы их не нашли. Наверно, уехали из Москвы.

– Я проверил, – задумчиво произнес Георгий, – подполковник Эдгар Вейдеманис находится сейчас в Онкологическом центре. У него охрана, но там всего один дежурный. Вряд ли подполковник перенесет операцию, шансы выжить у него нулевые. Операция завтра. Ты меня понимаешь, Павлик?

Павлик не понимал.

– Завтра, – повторил он, – вы хотите, чтобы мы пришили его во время операции?

– Зачем? – усмехнулся Георгий. – Бог и без нас его приберет. Я говорю о другом. Он наверняка знает, кто подставил Хашимова. И если останется жив, может рассказать нам об этом. Или его близкие расскажут, если он умрет.

– Но они уехали из Москвы, – возразил Павлик.

– У тебя устаревшие сведения, – холодно произнес Георгий, – сегодня у Вейдеманиса были посетители. Какой-то высокий широкоплечий мужчина и пожилая женщина с девочкой. Кто такие женщина с девочкой, я догадываюсь. А вот мужчина... На его счет у меня тоже есть кое-какие соображения, и если я не ошибся... – Георгий замолчал, тяжело вздохнул и закончил: – Тогда, Павлик, тебе будет плохо. Очень плохо. Нам всем будет очень плохо.

– Нам их захватить? – спросил Павлик.

– С твоими куриными мозгами ты можешь захватить только ребенка, – презрительно бросил Георгий, – и тут же его отдать. Пусть твои люди дежурят завтра у больницы. Там непременно появятся родственники Вейдеманиса. Нужно узнать, кто такой этот неизвестный и откуда он взялся. А заодно, где живут сейчас родственницы подполковника.

– Я пошлю лучших людей, – пробормотал Чертежник, нисколько не обидевшись на «куриные мозги». Он вообще не умел обижаться.

– И смотри не лопухнись, как это с тобой часто бывает, – напутствовал его Георгий.

Павлик кивнул и вылез из автомобиля. Три машины быстро отъехали. Павлик пересел в свой «Мерседес».

– Поехали домой, – приказал он водителю.

Достав фотографии, стал внимательно их рассматривать и подумал: жалко, Фанилина убили, настоящий жеребец был. И дамочка что надо. Голая она лучше, чем одетая. Надо же, что вытворяет в постели. Павлик и представить себе такого не мог. Он платит девочкам по двести баксов, а они ничего не умеют. Жаль, Георгий не разрешил трогать эту бабу. А то бы он попробовал.

– Поворачивай, – приказал он водителю, – поедем в наш клуб, девочек снимем. Будем гулять до утра. И найди Саню. Пусть поищет, у кого из наших есть немецкая виза. Надо срочно фотографии переправить.

Москва. 10 мая

В первой половине девяностых в городе не осталось почти ни одного такси, но во второй половине мэрия постепенно наладила работу этого вида транспорта, и шашечки снова появились на улицах столицы. После августовского кризиса проезд на такси сильно подешевел к неудовольствию водителей и к радости пассажиров. Дронго поймал машину, ночью это было несложно, и поехал к Сиренко. Всю дорогу он сидел мрачный и то и дело торопил водителя. Уже подъезжая к дому, он позвонил Романенко, уточнил номер квартиры. Всеволод Борисович сообщил, что уже выезжает вместе со своей группой, и попросил Дронго ничего не предпринимать до их появления.

Поработав в московском уголовном розыске несколько лет, Галина Сиренко получила звание майора милиции. К группе Всеволода Борисовича она была прикомандирована еще в прошлом году для расследования хищений в Минтопэнерго. Месяца полтора назад она познакомилась с Дронго, помогая ему в поисках Труфилова.

Он оценил и ее дисциплинированность, и надежность. Но была в их отношениях некоторая натянутость. Женщина явно симпатизировала ему, но он не мог ей ответить взаимностью. Именно благодаря Гале Сиренко удалось выйти на группу бандитов, похитивших дочь Эдгара Вейдеманиса. Работай она на противную сторону, этого не случилось бы. Просто в голове не укладывалось, как могла она пойти на предательство. Дронго угнетало ощущение собственной беспомощности в сложившейся ситуации. Если это не фатальное совпадение, значит, именно она выдала место и время вылета Труфилова, она послала Бергмана в тюрьму выручать Ахметова.

В такое не хотелось верить. Но факты говорили сами за себя. Дронго стало душно, и он расстегнул воротник на рубашке, хотя терпеть не мог небрежного вида.

Дронго вспомнил, что Галя жила одна. И тут спохватился, что не взял оружия. Впрочем, пистолетом он почти никогда не пользовался, справедливо полагая, что для эксперта голова важнее, чем оружие.