Дарья Калинина - Циклоп в корсете Страница 16

– Ты русский? – спросила у него Мариша.

– О! – обрадовался мужик. – Соотечественницы. А я уж думал, что так и помру сегодня, не услышав родной речи. Присаживайтесь!

Мы послушно уселись рядом с ним на лавочку.

– Ты ее знаешь? – спросила у него я, показывая фотографию.

– Знаю, – охотно согласился мужик. – Светка.

– Вообще-то ее зовут Мила, – нерешительно сказала я.

– Ты что-то путаешь, – возразил мужчина. – Русских тут немного, а я сижу в карантине уже третий месяц и всех знаю. Света приехала пять дней назад. Я всегда хожу встречать новеньких. Тут скучно, единственное занятие – учить испанский, но мне он без надобности, я умру скоро, так что я язык не учу. А новенькие мне рассказывают последние новости из столицы. Я сам москвич, а вы откуда?

– Хотелось бы все же узнать про Свету, – попросила я. – А мы из Питера.

– Чудный город! – восхитился мужчина. – Жаль, не довелось побывать. Все наркотики проклятые, ничего, кроме них, не хотелось.

– Еще успеешь, – заметила Мариша.

– Вряд ли, мне жить несколько месяцев осталось, – сказал мужчина. – Знал бы, что такая история, не стал бы связываться с этой конторой. Поехал бы по путевке на Балеарские острова, там на пляже и отдал бы концы потихоньку, никого не затрудняя.

– Но пока ты жив, так что расскажи нам про Свету, – потребовала у него Мариша, которая всегда была совершенно глуха к чужим, а особенно мужским страданиям.

– А Света уехала, – сказал мужчина. – Давайте познакомимся, что ли. Меня зовут Слава.

– Как уехала?! Куда?! – возмутилась я.

– Сегодня и уехала, – сказал Слава. – А куда, не знаю, мне не докладывают. Спросите у нашего Родриго. Он отправкой ведает. Да бог с ней, она странная какая-то. Ничего про себя не рассказывает, а гонору на десять баб хватит. Ну хорошенькая, так что с того. Все на какие-то интриги намекала, дескать, она тут не просто так, и про какие-то фамильные сокровища успела наболтать, только я ей не поверил. Встречал я уже таких болтушек на своем веку, верить им ни на грош нельзя. Но главным образом твердила, что она тут не просто так оказалась.

– А как?

– Ну вроде бы по делам, – сказал Слава. – Все фыркала и кривилась, дескать, нет у нее времени в этом карантине сидеть. Дела делать нужно.

– Где этого Родриго можно найти? – спросила я решительно.

– А чего его искать, вон он сам чешет. Только предупреждаю, он вам ничего не скажет. Они тут строго следят за тем, чтобы знакомые друг про друга ничего не знали. А то начнут кучковаться, дружить, потом денег раздобудут. Ну, а дальше все по схеме.

Но мы уже мчались на всех парах к Родриго.

– Раша? – спросил у нас Родриго. – Гуд монинг.

Мы кивнули. Испанец заулыбался и попытался сказать еще несколько слов. Только зря, лучше бы ограничился приветствием. Уже через несколько секунд он запутался в обрывках глаголов и кровоточащих кусках прилагательных. Его спасла какая-то симпатичная испанка, которая позвала его за собой. Нам только и осталось, что вернуться к Славе.

– Вот тебе и сиудад реал, – сказала Мариша. – Господи, ну почему меня не отдали в испанскую школу? С трудом понимаю их красивый напевный, и то только если говорят со скоростью пять слов в минуту.

– А при чем тут школа? – спросил Слава. – Кто у вас там?

– Где? – мрачно спросила моя подруга.

– Ну ты сказала: «Сьюдад-Реал». Кто у тебя там?

– Кто? Где?

– Хватит издеваться! – неожиданно взвизгнул мужик. – Думаешь, если я умирающий, то можно надо мной измываться?

– Постой, постой, никто над тобой и не думал измываться, – остановила я его. – Ты объясни толком, из-за чего ты раскипятился. Мы сами не можем понять, что это «сиудад реал» значит.

– Вот оно что! – расхохотался мужик. – Так вы совсем серые.

– Слушай, если теперь ты будешь нас оскорблять, то я тебе накостыляю по шее, и не посмотрю, что ты умирающий, – пригрозила ему Мариша. – К тому же, если не считать того, что ты белый, словно простыня, то выглядишь ты неплохо, и сразу видно, что умный мужик.

– Да не «сиудад реал», а Сьюдад-Реаль, – пояснил нам польщенный Слава. – Городок такой. Оттуда вчера Санчо приезжал.

– А Дон Кихота не было? – заржала Мариша.

– Постой, – прервала я ее веселье. – Если Света уехала вчера и вчера же приезжал этот Санчо из Сьюдад-Реаля, то он ее и забрал. Правильно нам тот парнишка все твердил про «сиудад реал». Мы его просто не поняли, а он знал, куда Милу забрали.

– Как нам попасть туда? – спросила у Славы Мариша.

– Никак, – пожал тот плечами. – Да еще вдвоем с подругой в одно место, где вас ждет третья подруга… Точно никак.

– Но нам нужно, – настаивала Мариша. – В конце концов, мы заплатили кругленькую сумму в долларах, так что они должны пойти нам навстречу.

– Вот если бы вы им еще не заплатили, тогда можно было бы о чем-нибудь говорить, а раз заплатили, то надеяться вам не на что, – философски заметил Слава.

– А я все-таки думаю, что нам удастся их уговорить, – сказала Мариша.

Но все оказалось гораздо сложней, чем мы предполагали. Только на второй день нам удалось сочинить связную речь с объяснением, почему нам немедленно нужно попасть в Сьюдад-Реаль. И еще день у нас ушел на репетицию, чтобы потом выступить перед Родриго. Эти чертовы испанцы творили нечто невообразимое со своим языком. Одних только форм глаголов тут насчитывалось свыше десятка. То есть их было значительно больше, но эти мне удалось подсчитать.

Уехать одни мы не могли по ряду причин. И самая главная та, что наши документы, в том числе и паспорта, остались у Родриго. Мы могли бы плюнуть на них, наша виза была действительна двадцать один день, но что с того – наш корявый испанский по разговорнику, конечно, привлечет к нам внимание испанской полиции, которая захочет (о, разумеется, из чистого любопытства) взглянуть на наши паспорта. И что мы им предъявим? Никаких денег не хватит на взятки. К тому же существовал риск наткнуться на неподкупного полицейского. А куковать в местной тюрьме нам как-то не хотелось.

Выход был один, и через три дня мы набрались решимости и отправились для серьезного разговора с Родриго. Мы показали ему наши фальшивые милицейские корочки и рассказали чистую правду о том, что мы расследуем убийство и нам просто необходимо допросить жену убитого. Должно быть, раньше ничего подобного от своих наркоманов ему слышать не приходилось. Он раскрыл рот и недоверчиво уставился на наши удостоверения.

К счастью, их изготовитель не поскупился на печати, но даже они не убедили подозрительного Родриго.

– Полиция? – тупо переспросил он. – В России в полиции работают наркоманы?

Это мы поняли. А вот объяснить ему, что наша наркомания – это тщательно продуманная на Литейном легенда, чтобы не спугнуть преступников, на это нас уже не хватило. Пришлось идти и снова составлять со словарем куцые предложения. Только к вечеру нам это удалось, работа продвигалась медленно, должно быть, над нами постепенно брал верх неторопливый испанский ритм жизни.

– Я понял, – сказал Родриго, выслушав нас. – Почему же вы раньше молчали?

Эту фразу мы бы не поняли, так как не проходили ее на уроках нашего экстренного испанского, но он любезно нашел нам соответствующую фразу в нашем разговорнике.

– Мы не знали, – сказала Мариша. – Не знали, можем ли вам доверять.

Родриго так энергично затряс головой, что мы поняли без слов, что он целиком и полностью в нашем распоряжении. Таким образом, уже на следующее утро мы с моей подругой отправились в Сьюдад-Реаль, чтобы побеседовать с глазу на глаз с Милой и выяснить, по какой причине она притворяется Светланой, кто сделал ей фальшивые документы и что она знает про убийство собственного мужа. Добрались мы туда уже почти затемно. Ничего удивительного, если учесть, сколько раз мы останавливались, чтобы пропустить стаканчик сока и съесть какую-нибудь булочку с шоколадом, до которых Родриго был большой охотник.

Здешний отель, где нам суждено было жить, то есть хотелось бы в это верить, помещался в большом белом здании со множеством пристроек под одной крышей. Ворота и ограда, стилизованные под Средневековье, тем не менее имели отличные современные замки. Все постройки имели один-два, максимум три этажа, благодаря этому черепичная крыша не была плоской, а живописно приподнималась и опускалась.

Перед отелем белел кафельным дном прямоугольный бассейн без воды, а вдоль дороги, ведущей ко входу, росло несколько пальм. Дорожку, выложенную плиткой, явно намывали с порошком и щеткой. Очень уж она была чистенькая, впрочем, как и все в Испании.

Странное дело, за все время я ни разу не видела нигде дворника или уборщицу, но всегда и везде царила идеальная чистота. У нас же нельзя и шагу ступить, чтобы не наткнуться на человека, который бы что-то мел, протирал, убирал, но грязи от этого меньше не становится. Здешние уборщики определенно имеют какой-то секрет, позволяющий им держать вверенную им территорию в безупречной чистоте, не прилагая для этого ни малейшего усилия.