Михаил Черненок - Последствия неустранимы Страница 16

Когда Антон Бирюков после разговора с невропатологом вернулся в отдел, подполковник Гладышев только-только начал экстренное совещание участковых инспекторов, собранных в оперативном порядке. Загадочная смерть Головчанского и пышно организованные похороны вызвали у жителей райцентра бурные пересуды. Поэтому начальник райотдела решил предупредить участковых, чтобы они тактично пресекали не в меру разбухающие сплетни и в то же время прислушивались, не мелькнет ли где в разговорах ниточка, ведущая к раскрытию преступления.

Извинившись за вынужденное опоздание, Бирюков сел на свое привычное место у стола подполковника. По мере того как инспекторы докладывали обстановку на участках, Антон убеждался в том, что наиболее широко распространился по райцентру слух, будто начальника ПМК Сельстрой отравили Тумановы. В одних разговорах "это сделал Олег из-за ревности", в других "жена Олега, непонятно из-за чего". Такая обывательская "вирсия" логически объяснялась: труп Головчанского был обнаружен на даче Тумановых, отсюда и все шишки посыпались на них. Но Бирюкова очень беспокоил вопрос: не распространяет ли подобный слушок кто-то умышленно? Антон дотошно пытался выяснить у инспекторов, из какого источника вытекают суды-пересуды о Тумановых, но участковые только пожимали плечами. Все, с кем доводилось им беседовать, ссылались на то, что якобы слышали об этом или в магазинных очередях, или в райцентровских клубах перед началом киносеансов.

Гладышев еще раз уточнил инспекторам задачу и закончил совещание. Когда участковые вышли, он невесело сообщил Бирюкову:

- Из управления звонили. Упрекают, что медленно ведем расследование.

- Пусть приедут, подскажут, каким образом ускорить, - с обидой ответил Антон. - С чего это вдруг управление стало упрекать нас в медлительности?

- Софья Георгиевна пожаловалась начальнику Облсельстроя, будто милиция и прокуратура бездельничают. Тот начальник обратился к нашему начальнику, ну и генерал, понятно, взял дело под свой контроль...

- Настораживает меня эта жалоба Софьи Георгиевны. Не она ли трезвонит во все колокола о Тумановых?

- Или у самой, как говорится, рыльце в пушку, или подзуживает ее кто-то, не пойму, - сказал Гладышев. - Следователь перед совещанием забегал. Химическая экспертиза показала, что коньяк в бутылке, найденной Пятенковым, отравлен гранозаном с наполнителем розового цвета, а на склад Райсельхозхимии, насколько выяснил Лимакин, уже более года поступает только серовато-белый порошок гранозана.

- Час от часу не легче, - усмехнулся Антон.

- Да... Поехал Петр сейчас в эту "Химию" выяснять, где розовый гранозан можно обнаружить. Голубев тебе помогает?..

- Поручил ему опросить подростков из кооператива. Может, они что-нибудь видели.

- Сам в ближайшее время чем думаешь заняться?

Бирюков посмотрел на часы:

- Надя Туманова скоро должна подойти. Попробую обстоятельно с ней поговорить.

- С экспертом-криминалистом сегодня не виделся?

- Нет еще.

- Пусто у него. На бутылке, из которой чуть было не отравился Пятенков, кроме отпечатков пальцев старика, ничего нет. На осколках фарфоровой чашки - тоже. Вероятно, ливень их прополоскал. Единственное, что криминалист, проведя серию экспериментов, предполагает: чашка разбита не о землю, а обо что-то твердое, вроде как о деревянный пол. Хотя под столом на даче Тумановых и обнаружены крошки фарфора, но вполне может статься, что эта чашечка никакого отношения к бутылке не имеет. Просто выбросил кто-то осколки...

- Поблизости от того места, где мы их подобрали, ничего "вроде деревянного пола" нет. Битую же посуду, чтобы выбросить, как правило, далеко не уносят, - задумчиво сказал Антон. - Любопытно, Николай Сергеевич, почему Головчанский, выпив отравленный коньяк, скончался, а Пятенков остался жив?" "Скорая помощь" его спасла, что ли?

- Разговаривал я об этом с Медниковым. Борис объяснил. Пятенков глотнул отравленного коньяка значительно меньше, чем Головчанский, и быстро сообразил сунуть пальцы в рот. Если бы старик не вызвал искусственно рвоту, завтра бы его уже, возможно, хоронили. Ну а к тому же Головчанскому неоткуда было вызвать "Скорую"...

Надя Туманова постучала в дверь кабинета начальника уголовного розыска точно в назначенное время. Перешагнув порог, она так оробела, что Бирюкову пришлось больше четверти часа вести разговор на отвлеченную тему, чтобы установить хотя бы мало-мальский контакт, при котором допрашиваемые не пытаются в каждом вопросе ведущего дознание разгадать скрытый подвох. Туманова шла на контакт-неохотно. Отвечала тихим голосом, рассеянно. Симпатичное лицо ее казалось страшно усталым, а пальцы рук безостановочно, словно пересчитывая, скользили вверх-вниз по черным пуговицам на скромном сереньком жакете. Постепенно нервозность Тумановой как будто поутихла, однако, стоило только Антону заикнуться о Головчанском, Надя побледнела и с непонятным для Антона отчаянием выкрикнула:

- Не отравляла я его! Клянусь чем угодно, не отравляла!

- Разве я сказал, что вы отравительница? - спокойно спросил Бирюков. - Давайте выясним: почему Головчанский оказался у вас на даче и с кем он там ночевал?

Туманова растерянно посмотрела на Бирюкова:

- Я не могу сказать... Я не знаю...

- У вас была на даче фарфоровая чайная чашка?

- Кажется, была.

- Почему "кажется"? Была или нет?

- Ну, была.

- Куда она исчезла?

- Не знаю.

- Мы нашли осколки рядом с той бутылкой, из которой отравился Головчанский.

- Не отравляла я его! - опять с отчаянием повторила Туманова и, уткнувшись лицом в ладони, заплакала.

Антон налил в стакан воды, подал Тумановой. Надя судорожно сделала несколько глотков, поставила стакан на стол. Всхлипывая, достала из жакетного кармашка аккуратно сложенный платочек и стала вытирать слезы. Что-то подозрительное почувствовал Бирюков в Надином отчаянии. Вспомнился ее обморок. И сразу возник вопрос: "Не от испуга ли она тогда упала, увидев из окна, как мы с Олегом подъехали к дому?"

- Дело очень серьезное, - заговорил Антон. - Списать его в архив нам никто не позволит. Это значит, что так или иначе тайное станет явным. Поэтому, Надя, не скрывайте ничего и не пытайтесь лгать. Это бесполезно. Мы имеем привычку проверять показания, уточнять, анализировать...

Туманова взглянула на Антона и сразу опустила глаза. Чуть помолчав, еле слышно спросила:

- В чем меня обвиняете?

- Обвинять рано, вначале надо разобраться.

- В чем?

- Например, чего вы так сильно испугались, когда в субботу мы с Олегом подъехали к вашему дому?

- Я, по-моему, тогда уже говорила, что упала с табуретки...

- И от падения случился обморок?

- Да.

- Понятно. Но вот в тот раз вы говорили, что потеряли ключ и оставили дачу открытой. После якобы ключ нашелся. Это действительно так?

- Действительно... Карман у плаща прохудился.

- Почему, отправляясь в пятницу на дачу, вы надели плащ? День был прекрасный, теплый... Дождь только в субботу ночью начался, а вы уже с пятницы плащ надели.

Туманова скомкала в руках платочек, рассеянным взглядом уставилась в окно и неуверенно проговорила:

- Я беременна. Меня и в теплую погоду часто морозит.

- Понятно. Но карман плаща на самом деле прохудился?

- Если ключ за подкладку упал, конечно.

- А если мы сейчас это проверим?..

- Зачем?

- Я ведь вам уже сказал, что мы имеем привычку проверять показания.

- Не надо - я не в плаще была на даче, - еле слышно выдавила из себя Туманова и еще тише добавила: - Я не виновата, честное слово, не виновата...

"Неужели на нее так сильно подействовали провокационные звонки?" подумал Антон и тут же спросил:

- Кто вас пугает по телефону?

- Головчанская... Софья Георгиевна...

- Что она говорит?

- Что я отравила ее мужа... Мне лучше повеситься... - Туманова опять уткнулась лицом в ладони и затряслась, словно в лихорадке. Бирюков снова предложил Наде стакан с водой, но она оттолкнула его руку. Вода плеснулась на пол. Вроде испугавшись внезапной резкости, Надя вдруг уставилась на Антона отрешенным взглядом и как будто сама себя спросила: - Разве может женщина отравить отца своего ребенка?..

- Что? - машинально вырвалось у Бирюкова.

- Я от Александра Васильевича беременна. - Лицо Тумановой стало пунцовым. Надя до побеления пальцев сжала платочек и, глядя на Антона умоляющими глазами, заторопилась: - Ради всего святого, помогите мне! Умоляю, помогите!..

"Помешалась она, что ли?" - с внезапной тревогой подумал Антон, но вслух проговорил:

- Не отчаивайтесь, Надя... Давайте разберемся спокойно...

- Вы не поверите мне! А потом, боже мой!.. Будет суд... Такое позорище!.. Клянусь, я виновата в одном: хотела иметь не детдомовского, а своего собственного ребенка. Поймите, своего!.. Это необъяснимо... Нет, вам ни за что меня не понять!..

- Надя, успокойтесь, - перебил Бирюков. - Расскажите все по порядку и подробно. Уверяю, что пойму вас.