Марина Серова - Заклятые друзья Страница 16

Кафе, представляющее собой шесть пластмассовых столиков с зонтиками, огороженных цепью толщиной с палец, с проходом с одной стороны и со стойкой бара — с другой, хорошо просматривается. Мы останавливаемся поодаль, не доезжая метров пятьдесят. Из машины мне отлично видно, как Павличенко, поглядывая на часы, что-то говорит Малахову. Федор Петрович усаживается за свободный столик. Владимир отправляется к стойке и возвращается с двумя кружками пива. Свободных столиков больше нет. Молодежь оккупировала недорогое кафе и вовсю наслаждалась жизнью. Вот на входе появился еще один посетитель и подошел к столику, занимаемому моим клиентом. Но в месте ему отказано, и он, явно огорченный, отправляется на дальнейшие поиски. Тут неожиданно срывается стайка подростков из-за соседнего с моим подопечным столика, и паренек радостно тут же хватает один из стульев и мчится к своей компании.

— Слушай, ты хочешь заработать двадцать долларов? — обращаюсь я к своему водителю. Мне на ум пришла неожиданная мысль.

— А что делать надо? — внимательно глядя на меня, спрашивает тот.

— Ты можешь немного попить, за мой счет, разумеется, за соседним столиком, вон с теми двумя мужиками?

— Это те, за которыми мы ехали? — парень понимает мой намек.

— Да.

— Криминал? — настороженно глядит он на меня.

— Нет, что ты, мой муж, вон тот, молодой, видишь? Мне кажется, он погуливать начал. Сейчас еще один к ним подойти должен. Мне важно знать, куда и с кем они собрались, усекаешь? Узнаешь, двадцать баксов твои, это кроме оплаты проезда.

Глаза паренька загорелись жадностью.

— Ты серьезно?

— Вполне. Поспеши, пока столик не заняли.

Молодой человек, торопливо вытащив ключи зажигания и хлопнув дверцей, рысцой направился к кафе. Я вижу, как он, купив бутылку колы, плюхается на пластмассовый стул и демонстративно отворачивается в сторону. Ну, теперь остается только ждать.

Ждать приходится недолго. Минут через пять из гостиницы выходит мужчина и, оглянувшись по сторонам, торопливо идет к кафе. Фигура мне его кажется смутно знакомой. «Еще бы разглядеть лицо», — подумала я, отмечая с иронией про себя, что во время всей нашей поездки вокруг нас вертятся одни и те же люди. Липнут к нам, как мухи на варенье. Между тем Павличенко тоже замечает приближающегося субъекта, и Малахов встает и отправляется в компанию к двум девушкам, прихватив с собой стул и пиво.

К моему удивлению, встреча заканчивается довольно быстро. Обменявшись буквально парой фраз, Павличенко встает и, позвав с собой Малахова, выходит из кафе. Мой юный филёр идет следом, останавливается рядом с ними, и хлопает по карманам в поисках сигарет, потом направляется к своей машине.

— Так, — начинает он свой доклад. Его просто распирает от чувства собственной значимости. Видно, что подобным делом он занимается первый раз в жизни. — Пока они вдвоем были, они вообще молчали. Потом старик твоего мужа отправил телок клеить. Тут третий пришел. Они с ним стрелку на вечер забили.

— Подробно мне расскажи разговор тех двоих, — доставая двадцатку, потребовала от него я.

Он покосился на доллары, подумал и выдал мне следующее:

— Ну старик у него спрашивает: «Человек с товаром доехал нормально?» Тот отвечает: «Да». Потом старик спрашивает опять: «Проблемы были?» Тот отвечает: «Нет». Старик ему говорит: «Работа для тебя будет, кроме запланированной». Тот отвечает: «Когда и где встретимся?» А старый ему отвечает: «Забери товар, и вечером в восемь у ресторана „Беларусь“. Я тебе заодно и клиента покажу». Все, — закончил он с видимым облегчением и опять уставился на баксы в моей руке.

Я отдала ему честно заработанную двадцатку. Парень схватил и спрятал в карман ее так быстро, что я удивилась, как он умудрился не порвать купюру. Мужчина, с которым встречался Павличенко, все еще сидел за столиком и, не торопясь, потягивал пиво. Потом посмотрел на часы. Я глянула на свои, время подходило к шести часам вечера. Мужчина поднялся, вышел на дорогу и тормознул частника.

— Давай за ними, — распорядилась я.

Вскоре мы приехали в частный сектор. Машина с неизвестным остановилась около двухэтажного старенького дома. Через пять минут он вышел со спортивной сумкой в руках, сел в авто и отправился в обратном направлении. Машина остановилась у гостиницы «Минск».

Я расплатилась с водителем и отправилась следом. Нельзя сказать, что, надев парик и размалевавшись, я стала совершенно неузнаваемой. Но могу поручиться, что даже тетя Мила с расстояния в пять метров не сразу бы признала свою любимую племянницу. Поэтому безболезненно следую за неизвестным. Он подходит к портье и забирает ключ от триста восьмого номера. Я тоже подхожу к работнику гостиницы и одновременно окидываю взглядом незнакомца. Не напрасно у меня было ощущение, что мы раньше встречались. Тот самый мужик из подземного перехода, одетый под нищего, который чуть не застрелил меня там. Теперь он выглядел далеко не как бомж. Скользнув по мне равнодушным взглядом, он по лестнице отправился наверх. «Триста восьмой, — подумала я, — значит, третий этаж».

— Скажите, у вас можно снять номер? — обратилась я к портье.

— Конечно, мадам, — несколько чопорно ответил пожилой человек.

— Мне, пожалуйста, на третьем этаже. Какие у вас свободны?

— Триста пятнадцатый угловой, оттуда превосходный вид, триста девятый…

— Мне триста девятый, — быстро перебила я его.

— Если без вещей, то с предоплатой, — предупредил он меня.

Я заплатила за сутки вперед и получила ключ. Вы спросите меня, зачем я все это делаю? Во-первых, у меня сложилось вполне определенное подозрение, что меня хотят убить. Во-вторых, мне очень уж хотелось узнать, что за дела крутит за моей спиной мой псевдодедушка. Поднимаюсь по лестнице. «Вот триста восьмой, следующий мой», — отмечаю я про себя. Дверь триста восьмого неожиданно распахивается, и я нос к носу сталкиваюсь с подручным моего клиента. Судя по тому, как сузились его глаза, он все-таки меня узнал. Рука его тянется ко мне. Не дожидаясь, чем это закончится, я ударом ноги отправляю его обратно в номер. Он делает кувырок через плечо и снова оказывается на ногах. Драться у меня нет особого желания, поэтому моя рука машинально ныряет в сумочку, и дуло моего пистолета смотрит прямо ему в грудь.

— Спокойно, — говорю я, закрывая за собой дверь.

— Ты сама не понимаешь, куда ты лезешь, — зло говорит он, отступая в глубь комнаты.

— Дернешься — пристрелю, — предупреждаю я его. — Сядь-ка лучше в кресло, вот так.

Я располагаюсь напротив, дуло моего оружия по-прежнему нацелено ему в грудь.

— Зачем ты хотел убить меня в Тарасове? — задаю я первый вопрос.

— Тебя же предупреждали — сиди дома.

— Ты на кого работаешь? На Павличенко или Шмыгунова? Или ты на Шурупа работал? Или на всех сразу?

— Да пошла ты, — огрызнулся он.

— Ладно, что в сумке? — задаю я следующий вопрос.

— Какой сумке? — насторожился он.

— Не прикидывайся. Которую ты только что забрал в двухэтажном доме.

Я поискала глазами сумку, и это чуть не стоило мне жизни. Неожиданно мне в голову полетела тяжелая пепельница, стоящая на столике рядом с моим противником. Я инстинктивно поднимаю руки, защищая голову. Чувствую болезненный удар по запястью правой руки и едва не роняю пистолет. Он тут же бросается на меня, пытаясь выкрутить мне руку. Еще немного, и ему удастся задуманное. Со всей силы бью его лбом в висок. Мой удар несколько охладил его пыл. Второй — коленом под солнечное сплетение. Он издает хрипящий звук, и хватка его ослабевает. Вырываю руку и обрушиваю рукоятку пистолета на его затылок. Как подкошенный, мой противник рухнул на палас. «Не убила ли я его ненароком? — мелькнула мысль. Я нащупала пульс. — Нет, живой».

Я вытащила ремень из брюк моего противника и связала ему руки.

Теперь можно спокойно осмотреть все. Не торопясь, я принялась искать спортивную сумку и нашла ее в спальне, под кроватью.

Внутри я ожидала увидеть что угодно, но только не это. Два запечатанных полиэтиленовых пакета с белым веществом. Примерно по килограмму каждый. Ничего себе, поворот событий. То, что там наркотик, я не сомневалась. Пока я раздумывала по поводу своей находки, подручный Павличенко начал приходить в себя. Я продолжила свои исследования и обнаружила пистолет с навинченным на дуло глушителем. Я положила его на кровать и вытряхнула из сумки остальное содержимое прямо на пол.

— Ты чего, сука, там копаешься? — заорал связанный. — Тебя «папа» за это сам лично прибьет.

«Очнулся, красавчик», — усмехнулась я и отправилась поглядеть, как он там себя чувствует, заодно порасспросить кое о чем.

Связанный лежит напротив открытой двери в спальню, и, против моего ожидания, взгляд его обращен не на меня, а в сторону входной двери. В глазах ужас.