Альберт Кантоф - Пенальти Страница 16

— Рошан?.. Вы перешли в ислам, старина?

Но, осознав вдруг, почему тот оказался здесь, пришел в ярость.

— Устраивайте такой маскарад где-нибудь в другом месте. Я не буду делать никаких заявлений.

Иронический голос Доминик глухо прозвучал сквозь плотную чадру:

— Финансовая ревизия ничего не обнаружила… Загадочное самоубийство… Президент клуба нем как рыба… Хорошая «шапка» для первой страницы.

Хозяин Луветьера побагровел.

— Что вы себе позволяете?.. И что значит весь этот маскарад?

Молодая женщина развязала накидку. Смущенный этим нелепым переодеванием, Франсуа представил ее:

— Доминик Патти… Извините за это немного театральное вторжение, президент. Мы работаем вместе и стремимся прояснить некоторые факты. И в ваших интересах помочь нам. Политика умолчаний всегда самая худшая.

Спортивный босс вновь обрел хладнокровие.

— Вы разочаровываете меня, Рошан. До сих пор я считал, что вы человек чести… Этот бедный Пере мертв… Мир его праху… Что касается финансового положения клуба, то я намерен дать разъяснения после похорон.

И снова прозвучал голос Доминик.

— А Паула будет присутствовать на похоронах?

Если бы в голубую воду бассейна упал метеорит, это произвело бы меньшее впечатление.

— Кто вам рассказал об этой особе?.. А также о ревизии? Кто этот негодяй?

Франсуа решил разрядить атмосферу.

— Президент, я люблю футбол и живу им. И я знаю о вашей щедрости в отношении клуба и его школы. Мы оба хотели бы, чтобы к обстановке вокруг нашего любимого вида спорта нельзя было придраться. Увы, всегда находится паршивая овца… Вы сказали, что уважаете меня. Не меняйте своего мнения. Наша единственная вина состоит в том, что мы разыграли эту небольшую комедию, стремясь сопоставить нашу информацию с вашей, прежде чем ее обнародовать.

Это обращение к здравому смыслу возымело эффект.

— Хорошо. Впрочем, вы только исполняете свой профессиональный долг.

Пьер Малитран показал на шезлонги, стоящие в тени раскидистой сосны.

— Сядем там.

Он прошел вперед и взял радиотелефон, лежавший на низком столике. Заметив с усмешкой тревожные взгляды, которыми обменялись нарушители его покоя, он сказал:

— Не бойтесь. Я не позову на помощь молодчиков Костарды.

Не было ничего удивительного в том, что молодчики, охранявшие ворота, входили в клуб болельщиков. Это были те же самые парни, которых Жомгард использовал как телохранителей и расклейщиков афиш во время предвыборных кампаний.

— Я хочу предложить вам выпить чего-нибудь прохладительного… Мадам или мадемуазель?

— Мадемуазель, — ответила Доминик, смеясь.

Игра светотени и длинное платье придавали ее облику странное и немного старомодное очарование. По горячим плиткам, уложенным вокруг бассейна, пробегали быстрые, как молнии, ящерицы. Пронзительное стрекотание кузнечиков звучало, словно оперный хор за сценой. Внизу, у подножия холма, сборщицы персиков монотонно повторяли однообразные жесты. Все вокруг дышало безмятежным покоем. И тихое урчание «джакузи» только усиливало такое ощущение.

— Я рекомендую вам коктейль из фруктовых соков.

Не дожидаясь ответа непрошенных гостей, хозяин усадьбы отдал распоряжение по телефону. Едва он положил трубку, как появился вьетнамец с серебряным подносом, уставленным напитками и разными закусками. Увидев визитеров, которые забыли заранее сообщить свои имена, он сохранил бесстрастное выражение лица. Но его свободная рука потянулась за спину, чтобы схватить под белой курткой рукоятку револьвера, вылезающую из кобуры на поясе. Его хозяин пролаял:

— Спокойно, Тай… Все в порядке.

Ничего не отразилось на его гладком лице, слуга мгновенно обрел стилизованно подчеркнутые манеры, поставил перед каждым большой стакан со льдом, бутерброды с паштетом и семгой и удалился. Несмотря на всю эту предупредительность, Доминик сказала иронически:

— Меня, бывало, встречали и попрохладнее.

Все помолчали. Стрекотание кузнечиков казалось оглушительным. Франсуа колебался, не зная, с чего начать разговор. Доминик опередила его, не прибегая к околичностям.

— Вы, кажется, опасаетесь за свою жизнь.

Президент клуба, который о чем-то задумался, вдруг будто снова заметил их присутствие.

— Месяца два назад кто-то повредил мою машину. Это была работа специалиста. Крохотное отверстие, через которое вытекала жидкость из гидравлической системы… На скорости сто восемьдесят в час при торможении спастись можно было только чудом… Если бы не Тай, который служит у меня также шофером, все могло бы сойти за аварию из-за бракованной детали… Но в молодости он немного поработал в специальных службах Сайгона и знает все эти трюки. Он и обнаружил почти незаметные следы сверления…

Франсуа перебил его.

— Мне кажется, вы не сообщили в полицию.

Он подумал: «Комиссар Варуа захотел бы, конечно, узнать подробности. Хотя бы для того, чтобы сопоставить неудавшуюся попытку убийства и удавшееся самоубийство». И добавил:

— Пресса об этом бы рассказывала.

Малитран вздохнул.

— Есть реклама, которая вредит делу. Я отнес этот случай на счет недовольных виноделов. Они уже поджигали два моих грузовика с цистернами, чтобы наказать за импорт испанского вина. И я подумал, что, возможно, это некоторые совсем уж озлобленные решили пойти еще дальше и что хватит одного Тая для охраны. И действительно, больше ничего не происходило — вплоть до вчерашней драмы… И не считая налоговой ревизии… Как говорится, одна боль гонит другую…

Доминик рассмеялась.

— Это обычно говорят о любви.

Шутка на минуту разрядила атмосферу, пока они пробовали безалкогольный нектар. Теперь уже президент клуба спросил у них:

— Откуда вы узнали, что в Вильгранде появились налоговые инспекторы?

Доминик ответила:

— Был анонимный телефонный звонок.

Малитран покачал головой.

— Финансовая ревизия также начата по анонимному письму.

Они снова замолчали, погрузившись в размышления. Кто? С какой целью? Связаны ли с этой ревизией самоубийство казначея клуба и покушение на его президента? Или речь идет о редком совпадении… Может быть, Виктор Пере пустил себе пулю в лоб по какой-то совершенно иной, неизвестной причине? И целью покушения был крупный владелец виноградников, а не спортивный деятель? Вопросы, которые пока оставались без ответа. Франсуа вынул из кармана снимок официальной трибуны, сделанный в конце матча против команды Сошо.

— Несмотря на победу, которая гарантировала команде участие в европейском кубке, у вас тут довольно удрученный вид.

Малитран бросил взгляд на фотографию.

— Это еще один повод для расстройства. Нужно укреплять команду. И именно в этот момент наш мэр-депутат объявил мне, что субсидии клуба не будут увеличены, чтобы не повышать местные налоги.

Доминик не проявила сочувствия.

— Это все?.. А не упрекал он вас также в тех упущениях, которые обнаружила налоговая инспекция? Это объяснило бы, почему у него на фотографии такой же сердитый вид, как у вас.

Президент покраснел.

— Не говорите мне, что вы знакомы с заключением финансовых органов. Даже я его еще не получил.

Франсуа поспешил ответить.

— Нам известно только то, что согласился мне сообщить месье Жомгард.

Малитран повернулся к нему как ужаленный.

— Он сделал заявление, несмотря на то что мы договорились подождать до завтрашнего вечера и выступить совместно?

Доминик подлила масла в огонь.

— Учитывая его должность, было бы удивительно, если бы он проявил такой дух солидарности.

Досадуя на молодую женщину, которая так настойчиво била в одну точку, Франсуа в то же время не мог не восхищаться ее упорством в стремлении высветить роль каждого участника назревающего скандала. Президент клуба, впрочем, оценил ее по достоинству. В этом обмене ударами спортивный хроникер журнала «Баллон д'ор» казался скорее любителем.

— И какую же позицию может он занять, мадемуазель, если уж вы знаете все?

В теннисе засчитали бы очко. Неотразимый удар.

— Учитывая тот факт, что он и весь муниципальный совет были не в курсе всех этих дел, они снимут с себя всякую ответственность за те промахи, которые могли быть допущены.

Она рассуждала вслух. Но именно таков был смысл заявления Жомгарда. Франсуа понял теперь, что мэр-депутат использовал его в качестве «почтового ящика». Тот хорошо знал, что Рошан после их беседы попытается встретиться с Малитраном. Последний сразу же отреагировал.

— Если я правильно понял, он будет первым, кто потребует головы виновных…

Телефонный звонок заставил их вздрогнуть. Полный чувства горечи хозяин Луветьера раздраженно снял трубку.

— Да, Тай…

Он протянул трубку Доминик,