Шарль Эксбрайя - Болонская кадриль Страница 16

У Санто так болели разбитые губы, что он лишь с большим трудом выпил бокал шампанского. Он попробовал было улыбнуться своей молодой жене, но получилась ужасающая гримаса.

— Тоска миа, вы не думаете, что нам пора отдохнуть?

— Мне немного страшно, Санто… После всего, что случилось, с тех пор как мы приехали… А вдруг возле виллы прячутся еще какие-нибудь типы?

— Зачем?

— Не знаю… Но, по-моему, мы уже достаточно натерпелись, чтобы не пытаться найти логическое объяснение…

Фальеро уже вполне пришел в себя.

— Подождите меня здесь, Тоска, — сказал он, вставая. — Я хочу убедиться, что в саду никого нет.

— Вы оставляете меня одну?

— Мало ли что, в этой комнате вам будет гораздо безопаснее.

— И вы собираетесь голыми руками справиться с вооруженным бандитом?

— Да что вы, у меня тоже есть револьвер!

Фальеро извлек из чемодана «беретту».

— Нам с дядей дали разрешение носить оружие, и после кражи документов я с ним не расстаюсь. Эх, был бы у меня при себе револьвер час назад… Я скоро вернусь, дорогая…

У Тоски не было сил спорить. Вот уж она не думала, что ее замужество может вызвать подобные осложнения! Ладно бы еще Жак, а то насилие, револьверы, выстрелы, раны, угрозы! Нет, так продолжаться не может! Это просто чудовищно! Завтра же Тоска вернется в родительский дом и поселится с мужем там. Под защитой сурового Лудовико и нежной Доменики ей будет гораздо спокойнее.

Санто осторожно крался по саду, прислушиваясь к каждому шороху и не спуская пальца с курка. Жак, сидевший за газоном, видел, как его счастливый соперник вышел из дома, и стал с удивлением раздумывать, что тот замышляет. Любопытство заставило его высунуться из укрытия. Санто заметил какую-то тень и тут же выстрелил. Пуля просвистела у самого лица ошарашенного Жака, а вторая ударила в бронзовую вазу, и та отозвалась долгим обиженным звоном.

— Это я, Фальеро! — крикнул француз.

В ответ Санто еще дважды спустил курок, и Жак остался в живых лишь благодаря хорошей реакции — он вовремя успел броситься на землю. Похоже, этот кретин всерьез задумал его прикончить! Субрэй в свою очередь тоже выстрелил. Правда, он хотел лишь утихомирить Фальеро и пальнул далеко в сторону.

Тоска зажала зубами носовой платок, с ужасом прислушиваясь к грохоту выстрелов.

По приказу Коррадо карабинер остановил джип.

— Вы слышали, Морано?

— Да, сержант…

— Как, по-вашему, что там такое?

— Выстрелы, сержант!

— Я тоже так думаю. Смертоубийство продолжается! Вам выпал случай покрыть себя славой, Морано!

— Мне, сержант?

— Да, вам, карабинер! Было бы несправедливо лишить вас такой блестящей возможности отличиться! И можете не благодарить меня — это вполне заслуженный вами знак доверия.

Карабинер Силио Морано испытывал сейчас к своему шефу что угодно, только не благодарность. И еще никогда родная деревушка Гаруньяно не казалась ему столь далекой.

Жаку все же удалось ускользнуть от взбесившегося Санто, хотя тот, вероятно для очистки совести, выпустил последнюю пулю в том направлении, где исчез француз.

Морано остановил джип метрах в двадцати от въезда на виллу.

— Ну, сержант, что мы будем делать, а?

— С ружьем наизготовку вы проникнете в сад и медленно пойдете к дому. А я вас прикрою.

— Вы… вы не думаете, сержант, что лучше б нам идти рядом…

— А если с вами что-нибудь случится, Морано, кто сообщит, что вы пали жертвой долга?

Тоска так изнервничалась, что при виде Санто едва не закричала.

— Что означает вся эта стрельба?

— Там кто-то бродил… и мы стреляли друг в друга… не знаю, удалось ли мне попасть в цель.

— Надеюсь, это по крайней мере не Жак?

— Безусловно нет… И позвольте заметить вам, Тоска, что ваша забота об этом типе меня удивляет. Между прочим, в меня тоже стреляли!

— Ох, я уже совсем запуталась! Но одно я знаю точно — это что не останусь здесь больше ни на минуту!

— И куда же вы хотите ехать?

— К папе!

Карабинер, стараясь как можно осторожнее переставлять ноги, продвигался по саду. В горле у него пересохло, живот сводило судорогой, а колени подкашивались. Приняв вазон за притаившегося врага, Морано чуть не выстрелил. А позади на почтительном расстоянии за ним следовал сержант с револьвером в руке. Он наблюдал за своим подчиненным не сводя с него глаз.

Тоска и ее муж закрыли чемоданы, выключили свет и, распахнув дверь, дружно отпрянули: на пороге стоял карабинер и целился в них из ружья!

— Не двигайтесь — или я стреляю! — крикнул он.

Глава IV

Тоска и ее муж недоуменно смотрели на неизвестно откуда взявшегося карабинера. Добродушная румяная физиономия Силио выражала полное ликование.

— Вы можете идти сюда, сержант, я их поймал! — слегка повернув голову, крикнул Морано.

Недоверчиво поглядывая по сторонам, сержант Коррадо вошел в комнату, но при виде Тоски распрямил грудь колесом и лихо разгладил усы.

— Ну, попались в ловушку, а? — осведомился он. — Думали потихоньку смыться, да? Но вы не учли Коррадо!

Карабинер Морано слишком гордился совершенным подвигом, чтобы сразу вернуться к своей обычной робости, поэтому он осмелился напомнить о своем существовании:

— И меня, сержант!

Карло испепелил подчиненного высокомерным взглядом.

— Вы только рука, а голова — я. Никогда не забывайте об этом, Морано. И все, что вы делаете, сначала я продумал, вот так! Ясно?

— Ясно, сержант…

И Морано понял, что еще не пришел тот день, когда он сможет похвалиться медалью перед друзьями из Гаруньяно. Но Коррадо уже не обращал на него внимания, а снова повернулся к пленникам.

— Где жертвы?

— Жертвы?! — взорвался Фальеро. — Да мы и есть жертвы!

— Только не говорите этого мне, синьор! — фыркнул сержант. — Все преступные уловки я знаю наизусть! Вы убили, спрятали трупы и собирались улизнуть. Но тут появился я и с беспримерной отвагой, с полным презрением к опасности, на которое способны лишь карабинеры, эти аристократы полиции, преградил вам дорогу! Жаль, что тут не оказалось хотя бы одного-двух журналистов, а? Ma gue! Безвестность не подобает верному долгу солдату!

Бледный от злости Санто перебил тираду сержанта:

— Может, хватит?

Сержант вздрогнул. Потрясенный Силио — подумать только, какой-то штатский смеет так разговаривать с его шефом! — уронил ружье. Прогремел выстрел, и пуля засела в спинке кровати. Все переглянулись, осознав грозившую им опасность.

— Карабинер… — только и смог пробормотать Карло.

Пристыженный Морано подобрал ружье.

— Извините, сержант…

— А если бы вы меня убили, дурак? У кого бы вы просили прощения? У моего трупа?

Увидев на тумбочке телефон, Коррадо подбежал и быстро набрал номер.

— Алло! Антонина!.. Это твой Карло… Что здесь творится!.. Я лишь чудом избежал смерти! Но небо не пожелало лишить тебя супруга, мой ангел! Я просто хотел тебя успокоить… Иди, ты можешь спать, бедняжка, а я должен выполнить свой долг! Что? Ты не спала? Что ж, жена солдата должна стойко выносить постоянную тревогу! Да-да, обещаю… Я буду достоин тебя! И, если того пожелает Господь, мы скоро увидимся! А?

Разъяренный Санто схватил Коррадо за руку:

— Да сколько же можно?!

— Спокойно! Покушение на сержанта карабинеров при исполнении служебных обязанностей обойдется вам очень дорого! Где трупы?

— Какие трупы?

— Несчастных, которых вы злодейски убили! Например, графа Матуцци…

— Как? Мой отец убит? — вскрикнула Тоска.

Коррадо посмотрел на нее:

— Ваш отец? А кто вы такая, синьора?

— Тоска Фальеро, дочь графа Матуцци.

— Так… А это?

— Санто Фальеро, мой муж.

— Ах вот как… тогда, значит, ошибка вышла… А ежели человек согрешит по неведению, это ведь всегда можно уладить, правда? Но где же синьор Ваччи?

— В Болонье, он оставил нам свою виллу на несколько дней.

— Ага…

Сержант повернулся к Силио.

— Боюсь, нам придется объясниться, Морано, — тихо проговорил он, но за внешней мягкостью скрывалась воистину необъятная злость.

— Вы что-то сказали, синьора? — спросил он Тоску.

— Мы поженились только утром, сержант, и это наша брачная ночь.

— Правда?

В разговор вмешался Фальеро:

— Вам известно, что такое брачная ночь, сержант?

— А как же, синьор, у каждого свои воспоминания! Ах, синьора, это лучшие минуты в жизни женщины! Куколка превращается в бабочку… Такая ночь никогда не забудется, синьора, никогда! Знаете, моя Антонина часто мне говорит: «Ты помнишь, Карло?» Карло — это я… Так вот…

— Плевать нам на это!

— Синьор Фальеро не любит поэзию, насколько я понимаю? Мне жаль вас, синьора, потому как жизнь без нее ничего не стоит… Но позвольте мне еще раз нижайше принести вам мои поздравления. Мы с карабинером уходим и оставляем вас наслаждаться минутами этого упоительного, единственного в мире блаженства!