Светлана Алешина - Мечтать не вредно (сборник) Страница 16

– Прости меня, Александрина!

Я закрываю глаза, прижимаю руку к сердцу и скорбно качаю головой – нет тебе прощения, неверный…

– Нет, – сказала я вслух.

– Что – нет? – удивился Лариков. – Вообще-то, когда я принимал тебя на работу, я предполагал в тебе ум. Сашка, ты что, не соображаешь? Повторяю для пущего разумения: тебя посадят, если мы не найдем настоящего убийцу. Поняла? Ну?

Он пощелкал перед моими глазами своими длинными пальцами.

Я очнулась.

– Знаешь, Ларчик, может, оно и к лучшему? – горько воскликнула я.

– Вот уж вовсе ты бред оголтелый понесла! – возмутился он. – Сашенька, миленькая, давай ты все-таки подумаешь. Ты же у меня умница!

«Какие же они коварные, эти мужчины, – размышляла я, глядя в его глаза, устремленные к моему лицу в порыве нежности. – А еще двадцать минут назад он тоже был готов упасть в объятия несносной Эльвиры. Все так и норовят быть ее любовниками!»

– О чем я должна подумать? – холодно поинтересовалась я.

– Кто тебе показался наиболее подозрительным в этой компании?

Он не сводил с меня глаз. Я, конечно, тут же испытала искушение сообщить, что самой подозрительной в этой компании была как раз их возлюбленная Эльвира. Но, будучи честной, не могла так поддаться порыву злобы. И ответила:

– Знаешь, Ларчик, все они были очень подозрительными. Но напряг меня этот старикашка. Потому что я видела, как он уехал, а, когда потом пришла Эльвира, она сказала, что Филипп с ним сидит, разговаривает.

– Какой старикашка? – переспросил меня Лариков.

– У него еще такая странная фамилия… – попыталась я припомнить.

– Поздяков, да?

– Ну конечно. Ты и сам знаешь, – обрадовалась я. – Что-то там странное произошло. Не мог же он раздвоиться?

Глава 10

– Приехали, – торжественно объявила Эльвира, останавливая «Вольво» перед волковской дачей. – Сейчас мы их тут всех накроем в гнездилище порока!

Она явно торжествовала, предвкушая наслаждение моментом. Пенс удивленно посмотрел на нее.

– Ты их так ненавидишь? – спросил он ее.

– О, что ты! – насмешливо пропела девица, вынося свое изящное тело из машины. – Я их обожаю! До безумия! Нигде мне не встречалось такое количество достойных людей! Достойных электрического стула…

Грациозно ступая на тоненьких шпильках, Эльвира направилась к величественной дачке с тем невинным и безмятежным видом, который Пенс охарактеризовал, как нахальный.

– Паника царит в мирном и уютном гнездышке, – довольно усмехаясь, проговорила она, барабаня кулаком в дверь. – Никто даже и не слышит призывов блудной дочери, пропавшей в глухих лесах и болотах Заманчивого. Пенс, пожалуйста, как бы тебе ни было это противно, но напяль на свою рожу выражение безграничной любви к такой маленькой паршивке, как я! Ты все-таки по роли мой любовник! Не обрекай же меня на безответное чувство!

Дверь открылась в тот момент, когда Пенс пытался отрепетировать страстное выражение на лице. Поэтому открывший ворота охранник замер от удивления, увидев психически неполноценного парня, сопровождающего их пропавшую Эльвиру.

– Привет, – беззаботно помахала Эльвира ладошкой перед носом ничего не понимающего охранника. – Как протекала здешняя болотистая жизнь в мое отсутствие? Сереженька, не стесняйся, проходи! Сейчас я представлю тебе все общество! Ну, – перевела она взгляд на оторопевшего вконец охранника. – Чего ты на меня смотришь, будто я тень отца Гамлета, потревожившая твой незыблемый и тупой покой? Что-нибудь случилось?

– Да, – пробормотал охранник.

– Ах, – воскликнула Эльвира, поднося ладонь ко рту. – Неужели матушка убежала с Филиппом, украв его из-под венца?

– Филипп Владимирович почил в бозе, – мрачно сказал охранник.

– В чем он почил? – переспросила Эльвира. – Впрочем, меня не волнуют подробности его ночного туалета…

– Филиппа Владимировича… убили.

– Да ладно врать-то! – поморщилась Эльвира, отмахнувшись.

– Правду говорю, – насупился охранник.

– Лешенька, какой ты нынче остроумный, – Эльвира не собиралась сдаваться. Если честно, она просто никак не могла придумать, как отреагировать на давно известный ей факт. – И кто же нашего красавчика замочил? Неужто подружка в приступе ревности?

– Невеста!

Ох, сколько ужаса было в его глазах!

– Ну и не фига было жениться, – меланхолично произнесла Эльвира. – Где он? С маменькой чай распивает?

– Эльвира Андреевна, ей-богу, помер наш Филипп!

– Я тебе верю. «Как верит солдат убитый, что он проживает в раю…»

С этими словами Эльвира шагнула за порог, почти насильно втаскивая туда и Пенса.

В зале сидела заплаканная матушка, которая тут же уставилась на Эльвиру, как на привидение. Здесь же мирно лежал виновник торжества.

Эльвира ухватилась за рукав Пенсовой куртки и шепнула:

– Прости, дорогой, но тут я должна вскрикнуть и зарыдать, прижимаясь к твоей мощной груди…

Она весьма натурально вытаращилась на Филипповы останки и, вскрикнув, прильнула к Пенсу. Он немедленно обхватил ее плечи и прижал к себе.

– О, нет! Этого не может быть! – закричала Эльвира, пытаясь вырваться и подлететь к драгоценному своему родственнику.

Но Пенс держал ее крепко, и Эльвира сотрясалась от «рыданий» в его объятиях.

«Какая же талантливая девица», – подумал Пенс. Впрочем, от зрелища, которое было перед его глазами, ему и самому было немного не по себе.

Под ватным одеялом я довольно быстро согрелась, и, что самое печальное, мои мозги охотно размягчались под действием тепла, и меня неудержимо клонило в сон.

Безжалостный Лариков тем не менее смотрел на меня, требуя ответа на свой вопрос.

Почему я считаю, что с Поздяковым что-то не так?

Соображать в своем теперешнем состоянии мне было крайне затруднительно, и я сонно забормотала, наивно полагая, что мои измышления покажутся ему вполне логичными:

– Потому что я тебе повторяю, что прекрасно видела, как он ушел! Даже уселся в машину!

Или не усаживался?

Черт побери, ну откуда я знала, что Волкова убьют? Знала бы, конечно, провела бы заранее предварительное расследование.

Шум машины мне послышался, это точно.

Значит, машина была. Сейчас я вспомнила, что слышала и шум машины, и хлопок дверцей.

– Значит, все-таки было, – продолжала я решительно. – Машина шумела, дверца хлопала, и старичок отъехал. А через пятнадцать минут заявилась Эльвира и сказала, что она только что видела этого старикана у Филиппа. То есть даже не через пятнадцать минут, а когда она ходила за фужерами!

– Сашка, я ни черта не понимаю! – вскочил Лариков. – Ты можешь говорить связно и перестать зевать?

– Не могу, – снова зевнула я. – Потому что спать мне ужасно хочется. Я, между прочим, сегодня ни минуточки не спала. Ты не хочешь видеть меня красивой?

– При чем тут твоя красота?

– Красивая женщина, – назидательно изрекла я, – должна много спать и много есть.

– Ну, спи, раз это нужно для твоей внешности, – разрешил он. – Но только я представляю, как ты шикарно выспишься в тюрьме!

В тюрьму мне совсем не хотелось. Поэтому я встряхнулась и послушно затаращила на него свои засыпающие глаза.

В это время раздался голосок моей по-утреннему бодрой мамы, напевающей какую-то песню, и очень скоро она возникла на пороге, с вопросом:

– А что это вы, милые мои птенчики? Не спали всю ночь?

– Не было возможности, – проворчала я. – Похоже, такую роскошь я смогу позволить себе только в гробу.

– Саша! – укоризненно всплеснула руками моя несчастная мать. – Как ты можешь так шутить?

– Могу, – сурово сообщила я.

Мамочка поняла, что сражаться с такой невыспавшейся фурией, как я, опасно для жизни, и решила сменить тему.

Обведя комнату растерянным взором, она спросила:

– А где Леночка с Пенсом?

Почему она называет Эльвиру этим именем? Разве она не знает, что это имя у меня накрепко связано с бесконечными пропажами моих возлюбленных? Я уже изучила, что стоило появиться какой-нибудь чертовой Лене в моей жизни, как это становилось роковым! Даже если эта Лена была страшна, как черт, выскочивший из самого адова пекла, какой-нибудь мой страстный обожатель немедленно спешил в ее объятия! Может быть, моя мама видит внутреннюю сущность, постигнув философию дао? И в женщине с невинным именем Эльвира на самом деле спрятана все та же ведьмочка, и Пенса ждет участь моих поклонников?

– Ее зовут Эльвирой, ма, – отчеканила я, глядя на мою несчастную мать с неодобрением.

– Как? – искренне удивилась она. – Разве ты не у нее была на даче?

«На какой даче?!» – чуть не вырвалось у меня. Но Лариков вовремя подал мне знак и мило улыбнулся моей ненаглядной маман.

– Нет, Эльвира просто была вместе с Сашкой там же. У этой Лены.

Я чуть не взорвалась, но Ларчик нежно сжал мою руку, будто собирался объясниться мне в любви, и прошептал в ухо: