Лев Альтмарк - Утопи свои обиды Страница 16

И тут в моём кармане неожиданно заверещал мобильник. Машинально я приложил трубку к уху и краем глаза заметил, как насторожилась Новикова.

— Здравствуйте, — раздался в трубке незнакомый голос. Чувствовалось, что русский язык — если его и родной, то уже несколько подзабытый. — Извините, что звоню поздно, но у меня мало времени. У вас сегодня была назначена встреча с одним человеком, но она не состоялась по причине… по причине, которую вы знаете…

— С кем я разговариваю? — спросил я и снова покосился на замершую на своём месте Новикову.

— Это не важно… Нам надо встретиться. В ваших же интересах.

— Вот как! — Категоричность моего собеседника начала меня раздражать. — В моих интересах сейчас спать и видеть третий сон… Вы ничего не путаете?

— Нам надо встретиться, — упрямо проговорил голос в трубке, — за вами подъедет машина через двадцать минут.

— Э-э, уважаемый, так дело не пойдёт! — заартачился я. — Никуда я не поеду. Хватит мне приключений на сегодня! И потом… — я набрал побольше воздуха и залпом выдал, — почему сам Гольдман мне не звонит? Ему что, стыдно? А вы даже не хотите назвать своего имени!

Мой собеседник на мгновенье запнулся, словно я поставил его своим вопросом в тупик:

— Гольдман? А-а, это тот полицейский, что разговаривал с вами в кафе… Значит, так. Моё имя вам ничего не скажет, а встретиться нам в любом случае необходимо.

— Стоп! — насторожился я. — Вы даже не знакомы с Гольдманом! Вы не из полиции? Ничего не понимаю.

— Позже, обо всём при встрече. — Мой собеседник, кажется, тоже начал раздражаться. — У нас совсем нет времени. Вам пора выходить на улицу, скоро за вами заедет машина…

Целую минуту, после того, как разговор закончился, я не отнимал трубку от уха и ошарашено глядел в одну точку.

— Вот видите, — раздался голос Новиковой, — всё намного серьёзней, чем вам кажется. Вы думали, что я, глупая баба, сгущаю краски и паникую, а теперь и сами понимаете, в какую историю влипли.

— Вам-то какое дело? — по инерции повторил я.

— Ну, хватит уже вам! — наконец разъярилась официантка. — Я стала свидетельницей одного убийства, больше не хочу! А вам, похоже, на всё наплевать, и вы готовы стать новой жертвой!

— Что вы мелете?! Тот, погибший, возможно, что-то знал и представлял для кого-то опасность, а я? Что с меня взять?!

Новикова посмотрела на настенные часы и требовательно сказала:

— У вас уже времени не осталось. А философствовать, представляете ли вы для кого-то ценность в неотстрелянном виде или наоборот, будете потом, когда окажетесь в безопасности.

— Очень мне надо философствовать! — сплюнул я, но на часы тоже глянул.

Времени было почти три часа ночи. В самый бы раз мне, как любому добропорядочному законопослушному гражданину, мирно почивать в постельке и копить силы для новых трудовых свершений на благо родного сионистского отечества, так ведь нет — какой из меня, к чертям собачьим, добропорядочный гражданин? Я, видите ли, коротаю время в компании с этой свихнувшейся на детективах дамочкой, слушаю её бредни и спорю с ней, как будущий декабрист, которого непременно скоро потянет в герои…

Оно и в самом деле верно: читать детективы в удобном кресле с чашечкой кофе и сигаретой или смотреть фильм по телевизору, растянувшись на диване, куда комфортней, нежели принимать в этих поисках, погонях и стрельбах непосредственное участие. Интерес, любопытство, желание распутать интригу — это всегда греет душу. Но только не в моём случае. Сегодня всё это сменилось леденящим ознобом, то и дело перекатывающимся от затылка к кобчику и обратно. В книжных да киношных детективах тебе ничто не угрожает, и ты уверен, что увидишь развязку, порадуешься торжеству справедливости, а тут тебя и в самом деле запросто тюкнут чем-нибудь тяжёлым в самом начале, и разбирайся потом, кто прав, а кто виноват. И ни причин тебе, ни следствий под гробовой плитой…

— Наверняка ничего страшного не происходит, — затянул я за старую мантру. — Убийство мужичка произошло по неосторожности водителя, и вместо него со мной хочет встретиться кто-то другой, кому нужна информация о Бланке. Он всего лишь даст инструкции, как себя вести и что выведывать, и всё закончится миром…

— В три часа ночи? — ехидно поддела Новикова. — И почему этот новый человек ничего не знает о вашем хвалёном Гольдмане?

— Как не знает? Знает, наверное…

— Не обманывайте себя — это вы о нём упомянули. И потом… он даже не спросил, где вы сейчас находитесь. Просто сказал, что пришлёт машину. Вас это не насторожило?

— Что?

— То, что он знает, где вы. Они следили за вами с самого начала! Вероятней всего, ещё от кафе. А почему не захотели беседовать там, по горячим следам, это вопрос.

— Смотрите, — развёл я руками, — там им было, вероятно, не до того. Человек погиб, переполох… Ну, и что вы предлагаете сейчас делать?

Новикова задумчиво прошлась по комнате и вздохнула:

— А поступать, думаю, нужно так. Мы должны как можно скорей исчезнуть отсюда, но не далеко, чтобы проверить, действительно ли они знают, что вы у меня. Заодно посмотрим, кто так рьяно мечтает с вами встретиться.

— И что это даст?

— Пока не знаю. Время покажет. Но задерживаться здесь нам нельзя.

Была ли какая-то логика в её словах или нет, я не знал, но послушно собрал свои вещи, натянул куртку, и вместе мы вышли на лестничную площадку к лифту.

— Предлагаю залезть на крышу и наблюдать оттуда. — Глаза у Новиковой горели адским пламенем, и настроена она была решительно.

— Вы с ума сошли?! — возмутился я. — Чтобы я по ночам, как мартовский кот, лазил по крыше?!

— Как хотите. Можете даже не напрягать ребят, просто спуститесь к ним и побеседуйте. А мне пока жизнь дорога. — Новикова решительно махнула рукой и нажала копку лифта. — Единственное, чего мне не хотелось бы, это смотреть, как они вас будут сбивать машиной. Или ещё что-нибудь в этом роде.

— Желаю приятно провести время на крыше! — Я помахал ручкой и стал спускаться по лестнице.

— Прислушайтесь, — донёсся до меня голос сверху, — кажется, к подъезду кто-то подъехал.

В мгновение ока я юркнул за ней в открытую дверь лифта, и мы поднялись на последний этаж. Ни слова не говоря, я пристроил стоящую в углу железную лестницу к люку, ведущему на крышу, забрался наверх и с трудом приподнял створку. Потом подал руку Новиковой, и вместе мы выбрались на крышу.

— Вот видите, какой вы сильный, — впервые похвалила меня официантка, — я без вас ни за что эту крышку не открыла бы!

— Без меня вам не пришлось бы и на крышу лезть, — недовольно скрипнул я, но мне было приятно, что хоть в чём-то удостоился похвалы от этой взбалмошной особы.

Крышку мы тотчас прикрыли и придавили какими-то железками, которые были разбросаны повсюду. Присев отдохнуть от трудов праведных, я принялся озираться по сторонам.

Вообще-то лицезреть ночной город с крыши шестнадцатиэтажного дома мне доводилось не часто, поэтому я стал с интересом разглядывать, как светятся и подмигивают дальние, почти неразличимые рекламы, ниточки фонарей вдоль дорог провожают огни фар редких в этот час автомобилей, а вдали сливаются в сплошное светящееся облако корпуса фабрик в промышленной зоне.

— Ага, вот и они! — раздался громкий шёпот Новиковой, неотрывно глядящей вниз.

К подъезду подкатила машина, но из неё пока никто не выходил, и мотор не глушили. Потом подъехала ещё одна машина, и из неё вышли двое мужичков — высокий и низкий. С высоты да ещё в темноте различить какие-то детали было невозможно, поэтому мы следили только за тем, что они делали. А они подошли к первой машине, вероятно, получили какие-то указания через приоткрытое стекло и отправились в подъезд. Мы услышали, как лифт, стоявший на последнем этаже, с шумом тронулся и ухнул вниз.

Новикова почему-то судорожно вцепилась в мой рукав и снова зашептала:

— Теперь сами можете во всём убедиться! С мирными намерениями на двух машинах ночью не приезжают и не присылают бандитов!

— Почему вы решили, что это бандиты? — спросил я, но голос мой предательски дрогнул.

— Тс-с! — Новикова поднесла палец к губам. — Послушаем, что они будут делать, когда узнают, что дома никого нет.

Мы прильнули к щели в люке и вскоре услышали, как мужички вышли из лифта на шестом этаже, а потом наступила тишина. Свет на площадке они не включили, а что делали в темноте, было неясно.

И тут в моём кармане звонко и раскатисто заверещал сотовый телефон. Я механически хлопнул по нему рукой и попытался поскорее извлечь, чтобы выключить, но он подло выскользнул и упал на люк, не переставая заливаться весёлой трелью. Неужели я так бездарно выдал себя?!

10

Израиль Сентябрь 2011

Драпать отсюда было некуда, разве что спланировать птичкой вниз. Я печально сидел на люке, крутил в руках выключенную мобилу и размышлял о том, что если я сойду с ума и полезу вниз по стене дома, цепляясь за выступы и неровности облицовки, то уже через полметра устремлюсь той же птичкой в свободный полёт, а в завтрашнем выпуске новостей покажут фотографию лепёшки, что от меня останется. Приятная будет картинка, ничего не скажешь…