Оксана Обухова - Пристрелите загнанную лошадь Страница 16

— Мне нравиться твоя логика, — серьезно сказала я. — Чужих, значит подставлять можно, а своих нельзя. Браво.

Я сердилась, но прекрасно понимала, что Кирилл в чем-то прав. Подобная ситуация может разбить самую дружную компанию на два лагеря — кто-то станет на сторону побитой жены, кто-то начнет оправдывать обманутого мужа.

Пожалуй, стоит проявить человеколюбие и совершить подвиг, подумала я, но вслух сказала:

— Давай обедать.

После того, как оказалось, что в тюрьму уже не надо, у Туполева прорезался аппетит. Я только успевала вскрывать вакуумные упаковки с колбасой в нарезке, резать хлеб и замешивать на горячей воде концентрат картофельного пюре.

— У Беллы есть подруга, — с набитым ртом, говорил Кирилл, — знаешь, такая толстенная, неподъемная квашня, всеобщая жилетка с мягкой грудью. — Он дотянулся до стакана с соком и продавил в горло кусок ветчины. — Голову могу дать на отсечение, вечером Белла помчится к ней. Жаловаться и зализывать раны. На затылке.

— Кстати, о затылке, — вставила я. — Думаю, что у твоей жены сотрясение мозга. Как полагаешь, в таком состоянии, она способна уйти из дома?

— Белла? — фыркнул Туполев. — Сбегать и пожаловаться, она способна даже на костылях.

— Как я догадываюсь, ты ведешь речь к плану моего проникновения в квартиру? — почти без вопросительной интонации, поинтересовалась я.

Охамевший от сытости Туполев, только кивнул.

— Часов в пять, максимум в шесть, унесется к Диане. Уверен.

— А Диана сама к вам в гости не ходит? Не навещает больную подругу?

— Что ты! — Кирилл махнул рукой с зажатым бутербродом. — Ей на третий этаж без лифта не подняться. Говорю же — кваш-ня. У нее на кухне такой удобный уголок для расстроенных подруг есть, в других местах ей чужие жалобы слушать не интересно. Нет защиты из собственных стен.

Почему-то неизвестная Диана стала мне симпатична (в Туполеве обычная разраженная ревность собственника говорила), я перебила его выпады и спросила:

— Когда ты будешь звонить своей маме?

— Как только Белла покажется на улице. Если позвонить сейчас, охранник на вахте может перезвонить нам и сообщить Белле о приходе медсестры. Она обязательно задержится и проверит, чего матушке понадобилось так срочно.

— А меня пустят? — представляя себя в пустой и страшно чужой квартире, я невольно поежилась и передернула плечами. — Не отправятся проверять, куда я иду и зачем?

— Думаю, нет. — Мне было недостаточно ответа «думаю», но Кириллу лучше знать. — Приходящая прислуга со своими ключами дело обычное. Сто раз на дню, то горничные, то мойщики окон, то с собаками пришли гулять. Главное — предупредить вахту звонком и внести гостя в список разрешенных. — Кирилл внимательно посмотрел на меня и спросил, слегка смущенно: — Боишься?

— А сам как думаешь? — ядовито спросила я. — Ты можешь предсказать реакцию своей Беллы, когда та узнает, кто именно помог ее мужу исчезнуть? Она у тебя вообще как, мстительная дамочка?

Кирилл опустил голову и отложил в сторону надкусанный бутерброд. Не дождавшись ответа, я встала и начала убирать недоеденные продукты в холодильник и составлять на поднос грязные тарелки.

— Знаешь, — сказал вдруг Кирилл, — все неприятности в нашей семье начались с моей женитьбы на Белле. — И очень грустно, добавил: — У нас, так называемый династический брак.

Я отложила в сторону посуду и села рядом с Кириллом. Еще вчера, в субмарине Тушкоева я представляла их брак обычным — два красивых, «породистых» человека объединили судьбы в надежде на красивое, породистое потомство. Дело обычное, так принято и вопросов ситуация не вызывает. Гораздо больше любопытства вызывают мезальянсы вроде — красавец и уродина. Тут у любого прорежется любопытство — чем же это интересно дурнушка вылитого Пирса Броснана заинтересовала? Умом, деловой хваткой, деньгами или в постели выделывает нечто такое, от чего мужчины головы теряют? Такая ситуация занимательней, чем предположим брак богатого орангутанга с фотомоделью, здесь дело ясное — орангутанг подгулявший низкорослый генофонд подправляет.

Я думала, Мужчина Моей Мечты женился по страстной любви с открытыми глазами, пусть и с брачным контрактом. Белла не выглядела бедной прачкой, у нее в каждом жесте сочилось привычное высокомерие.

— Но ты ее любил?

— Без памяти, — кивнул Кирилл. — Один раз увидел и потерял голову.

— А она?

— По все видимости, нет, — вздохнул Мужчина Моей Мечты.

— Но замуж вышла?

— Да. Я же говорю — династический брак. Два влиятельных семейства решили объединить интересы, капитала и сферы влияния.

— Круто.

— Даже слишком. Через восемь месяцев после свадьбы убили отца. Подобные усиления никому не нравятся. Знаешь, — Кирилл горько усмехнулся, — я даже не помню, делал ли я Белле предложение. По-моему, это Назар делал предложение ее батюшке и получил согласие. Все решилось как-то само собой.

Нда, однако, тяжело живется богатым девушкам. Никаких вам свечей с шампанским и дрожи предчувствия — свадьба будет в колонном зале Дома Офицеров, говорит батюшка, и ты идешь под венец.

— В свадебное путешествие, хоть съездили? Или так… тоже семьями?

— Не скоморошничай, — попросил Кирилл. И я устыдилась. Действительно, что это — ущемленное безденежьем самолюбие заговорило?

— Хочешь, я тебе кое-что покажу? — сказала и, не дожидаясь ответа, открыла платьевой шкаф и достала шубку из стриженой норки. — Узнаешь?

Лицо Кирилла вытянулось:

— Откуда?! — выдавил он. — Откуда у тебя шуба Беллы?!

— Счас, — скромно фыркнула я. — Моя. Подарок бывшего мужа.

— Но ведь…

— Да. Страшно дорого. Он на мне не экономил.

— Но…? — Кирилл обвел глазами затрапезную обстановку занюханной комнаты.

— Почему и как я оказалась здесь? — убирая в шкаф благородный мех, сказала я. Кирилл вытянул шею, заглянул внутрь гардероба и, увидев в нем еще кое-что из моих нарядов, только крякнул. — У моей матушки есть три любимые поговорки. И две звучат так: «Мы бедные, но гордые» и «Полюбите нас черненькими, беленькими нас всякий полюбит».

— Принято. А как звучит третья?

— «Благими намерениями вымощены тротуары ада».

— Не совсем близко к первоисточнику, — заметил Туполев.

— Зато маме нравиться, — отрезала я.

— Забавно, — тявкнул Туполев и положил ногу на ногу. — И как же все-таки ты оказалась здесь?

Я села на стул, скрестила руки на груди и только тогда ответила:

— Мой брак не был династическим. Он был полным, абсолютным мезальянсом. Но когда я поняла, что ошиблась, то ушла, что называется, в чем была. Мы бедные, но гордые.

— В норковой шубке? — лукаво прищурился Туполев.

— Шубку и остальные вещи потом привез Островский. У нас тоже был брачный договор и по нему я могла претендовать на большее, чем одежда, но я отказалась. Я могла бы отсудить у него часть квартиры, «выходное пособие» и так далее, но я предпочла не связываться.

— Почему?

— А с какой стати? «Ты мне испортил лучшие годы жизни»? — я пожала плечами. — Не катит. Мне было двадцать два года. И потом, за два года замужества я достаточно изучила своего мужа — он не из тех на кого можно давить. Ему легче и приятней оценить широкий жест — «мне от тебя ничего не надо». Он купил мне эту комнату в коммуналке на расселение и перевез гардероб. Думаю, чтобы не мозолила глаза знакомых китайским пуховиком. Знаешь, даже бывшая жена способна испортить имидж. Да и в повторный брак экс супруга скорее в норковой шубе влипнет, чем в пуховике.

— Про мужа и китайский пуховик, я понял, — кивнул Кирилл. — Но прости… по-моему ты вообще ничего не носишь из этого шкафа.

— Ношу. Но редко.

Туполев с интересом посмотрел на меня:

— Позволь спросить, почему? Ты странная девушка…

— Я не странная, я нормальная, — болтая шлепанцем на кончиках пальцев ноги, закинутой на колено, довольная собой, проговорила я. — Как ты представляешь себе девушку, пришедшую в ресторан в такой шубе и таком прикиде, но не способную оплатить свой коктейль? Сидит, понимаешь ли, этакая фифа и битый час дует бокал пива с сухарями? Нет, дорогой, подобная шуба предполагает, что девушка сама в состоянии оплатить свой коктейль. В противном случае — кто девушку ужинает, тот ее и танцует. А не с каждым танцевать захочется. Я пробовала.

— Что именно?

— Ходить с подругами по ресторанам. В дешевых забегаловках тошно, для дорогих карман не вырос. — Я могла бы еще сказать, что паршиво танцую и из-за этого не хожу на недорогие, но приличные дискотеки, но, естественно, промолчала. Мужчине возраста Кирилла больше понятна ситуация с норковой шубой и бокалом пива с сухарями.

— Как говорит твоя мама — мы бедные, но гордые? А ты гордая, на нормальную работу устроиться не пыталась? Я вижу у тебя учебники по экономике…