Стеклянные крылья - Катрине Энгберг Страница 16

Беттина Хольте.

Когда Йеппе назвал имя, Анетта тут же поняла, что оно ей знакомо, но воспоминание потонуло в сонной каше, в которую теперь превратился ее мозг. За ужином она вкратце рассказала Свенну о трупе в фонтане, слабо надеясь, что имя припомнит он. Напрасно.

Анетта замедлила шаг и остановилась. Ну конечно! Родильное отделение в Херлеве, Бетинна там работала.

Стоп, она же встречалась с жертвой, которую бросили в фонтан! Разговаривала с ней, спрашивала совета. Наверное, это она! Седая и полная, надежная и простая, говорила она уверенно, что шло на пользу нервничающим роженицам. Голос разума. А еще она резковатая, отчасти с раздражением вспомнила Анетта. Беттина Хольте отчитала ее за нежелание воспользоваться эпидуральной анестезией – и неужели этот вопрос касается соцработника?

Почему же она оказалась в фонтане, а к тому же истекла кровью?

Анетта обнаружила, что ребенок заснул. Она с облегчением улыбнулась спящей дочери, которая теперь напоминала марципанового ангелочка в красивой упаковке, развернула коляску и побрела назад к дому. Если повезет, до очередного кормления у нее будет час у компьютера – она разузнает побольше о Беттине Хольте.

* * *

Запыхавшийся Йеппе перекатился на спину и закрыл глаза. Пусть дыхание восстановится, пока идет выброс дофамина, а удовольствие разливается по телу. В висках стучал пульс, мозг очистился от мыслей. Легкая голова и тяжелое тело. Разве нельзя с помощью качественного секса лечить от зависимости наркоманов? Разве бывают удовольствия сильнее этого?

Где-то между эйфорией и сном он украдкой бросил взгляд на часы. Скоро ему придется уйти. Йеппе повернул голову и посмотрел на лежащую рядом женщину. Каким красивым бывает тело женщины, когда она лежит, повернувшись спиной, обнаженная, словно натянутая струна.

Йеппе осторожно провел пальцем по ее позвоночнику, от волос на затылке до копчика, и почувствовал, как у него сжимается сердце. Она уснула. Всегда такая уставшая – даже сильнее, чем он. Вот что такое иметь детей, говорила она, когда он жаловался.

Надо бы ему тихо уйти, пока он сам не заснул.

Они шли навстречу друг другу осторожно – так ступают обжегшиеся дети. Вернее говоря, двое разведенных взрослых. Сближались медленно и деликатно, постоянно переживая, что слишком навязчивы, и опасаясь новой раны. Поэтому удивление по отношению к вспыхнувшей между ними страсти только росло. Когда они впервые ей поддались, желание хлынуло, словно весенний ручей, и быстро потянуло за собой чувства. По мере того как к Йеппе возвращалась вера в любовь, у него сами собой прошли боли в спине, а тяжелый жизненный кризис, вызванный разводом, испарился – так выгорает на солнце фотография, висящая на доске.

Они решили подождать, прежде чем знакомить его с детьми как возлюбленного мамы, пока не будут уверены, что это действительно так. Особенно потому, что дети и так знают его как маминого начальника. Естественно, тут крылась другая проблема: они вместе работают, она его подчиненная. Хотя ближайшие коллеги постепенно узнали об их отношениях, им приходилось вести себя очень осторожно. А значит, взгляды украдкой над письменным столом и свидания после того, как дети лягут спать, затем – возвращение домой по ночному городу.

Йеппе решил, что будет получать удовольствие от романтики полутайного романа, вместо того чтобы злиться. В целом ему это удавалось.

Помывшись и завернувшись в полотенце, он вернулся в спальню и поцеловал Сару, после чего осторожно закрыл за собой дверь квартиры на Бурмейстерсгаде. В Кристиансхавне выдался тихий сырой вечер – насколько тихим район вообще бывает, – и Йеппе снял замок с велосипеда, ощущая воодушевление и в то же время покой.

Цепь велосипеда гремела, пока он ехал по Индре-Бю, через мост королевы Луизы и до площади Санкт-Ханс-торв. У Йеппе замерзли пальцы, но под пальто он весь вспотел. Он остановил велосипед у велопарковки возле церкви Святого Иоанна и проверил телефон. Имейл от Нюбо: жертва не принимала алкоголь или наркотические вещества. Из-за кровопотери это было сложно установить, теперь все стало ясно. Беттина Хольте была в сознании, пока медленно и мучительно истекала кровью.

Йеппе пересек Нёрре-алле и посмотрел на четвертый этаж. Горит свет.

Она еще не легла.

Лестница казалась бесконечной и в то же время слишком короткой, ключ чересчур громко гремел в замке. Йеппе запер входную дверь и задержал дыхание. На мгновение он подумал, что она оставила свет в коридоре для него, но потом услышал медленные шаги. Вот черт. «Ты поздно вернулся!» Слегка обвинительный тон. Она с мрачным видом запахнула халат.

– Где ты так задержался?

Стоя к ней спиной, он расстегнул пальто и повесил его на крючок, развязал шнурки и снял ботинки. Это уже невыносимо.

– Не надо было ждать. Я тебя не просил.

Он попытался говорить вежливо, однако нельзя было не заметить укоренившиеся в голосе нотки раздражения.

– Ты же знаешь, я работаю допоздна, тебе не надо меня дожидаться. Я же не ребенок.

Она наклонила голову, как провинившийся щенок.

Йеппе подошел и обнял ее.

– Мама! Прекрати!

Он крепко держал ее худые плечи. Она казалась хрупкой, в миг постаревшей.

– Все хорошо, просто мне не нравится, что приходится перед тобой отчитываться, потому что я сейчас здесь живу. Я не злюсь, просто немного устал. Понимаешь?

Она храбро улыбнулась.

– Я за тебя переживаю. Знаешь, из головы не идет. Не случилось ли с тобой чего, все ли у тебя хорошо? Ты не берешь трубку, когда я звоню…

– Мам, я полицейский. Я не всегда могу ответить, когда ты звонишь. Ты же прекрасно это знаешь… Вид у тебя усталый.

– А я и устала, – зевая, произнесла она. – Пойду спать. Спокойной ночи, сынок.

Она поцеловала его в щеку, ушла в спальню и закрыла за собой дверь.

Йеппе сел на жесткий деревянный стул у круглого обеденного стола и подпер голову руками. Первого ноября он забрал ключи от новой квартиры и мог оставить унизительную главу жизни позади. Переезжать к матери после развода было не слишком весело, хотя временное решение оказалось удобным. Удивительно, как близко скрывалась подростковая раздражительность, хотя он уехал из дома много лет назад. Одно то, каким тоном его мать могла попросить его выжимать тряпку вот так, снова превращало его в запуганного мальчишку, каким он был двадцать пять лет назад.

Но он напоминал себе, что это большое подспорье – возможность пожить несколько месяцев между продажей дома и переездом в новую квартиру через пару недель. Скоро все это закончится, он сэкономил и силы, и деньги благодаря матери –