Дело о стрелах возмездия - Лариса Куницына Страница 16

ушёл. Я слышал, как кто-то из придворных засмеялся, а мои спутники зашептались, с неодобрением посматривая на меня. Я итак был не слишком хорошо ими принят, ведь о нашей опале известно многим, а теперь нас ещё открыто обвинили в грабеже. Я собирался броситься за моим обидчиком, но меня удержал один из ваших придворных. Он смотрел на меня с сочувствием и посоветовал не связываться с тем человеком, потому что он из Серой башни. Я не понял, что это значит, но догадался, что не стоит так прямо нарываться с ним на ссору на глазах у всех. Однако я — дворянин, мой отец — барон Норан, к тому же мой господин сэр Кондар всегда говорил мне, что нельзя спускать обидчикам оскорбления. Потому я решил встретиться с тем человеком и потребовать объяснений и извинений. Когда хозяин отпустил меня прогуляться, я расспросил лоточника, где Серая башня, и он указал мне направление. Я стоял, ожидая его, того алкорца, довольно долго. Он появился и именно со стороны башни. Я пошёл за ним. Он старше меня и, по всему видно, рыцарь. У него под плащом был меч, он шёл так уверенно… Я хотел догнать его, но никак не решался. Он прошёл по Королевской улице и свернул в один из переулков. Я следовал за ним до ворот небольшого городского замка, куда он вошёл. Потом я стоял возле трактира и смотрел на те ворота, набираясь духу, чтоб подойти и постучать, хотя даже не знал его имени и что скажу слугам. А потом из трактира вышел какой-то человек, он был пьян и, увидев меня, подошёл и заявил, что алкорцам тут не место. Я сказал ему, что это не его дело, но он ударил меня. Удар пришёлся в плечо, я схватился за кинжал, но к нему на выручку поспешили ещё несколько человек. Они побили меня, хоть и не сильно, а потом толкнули в грязь. Я упал и поранил руки, а они ушли, насмехаясь надо мной. Я был унижен, моя одежда была в грязи, руки — в крови. Мне ничего не оставалось, как вернуться в ваш дом. И, подходя уже к своей комнате, я встретил вашего оруженосца. Он тоже алкорец и тоже служит землянам, как и тот, что назвал нас грабителями. Вот я и не сдержался…

Он снова опустил голову. Марк задумчиво смотрел на него.

— Значит, вас видели возле того городского замка те, кто напал на вас? Как назывался трактир?

— Я не знаю, там над дверью был подвешен какой-то странный изогнутый рог.

Марк нахмурился. Он не мог вспомнить ни одного подобного трактира, расположенного на улицах, где стояли замки знати. Едва услышав об обидчике юного оруженосца, он подумал, что это мог быть Ортант, воспитанник и помощник графа Раймунда, живущий в его доме — небольшом замке на улице военных баронов. Но ему не верилось, что этот молчаливый и скромный молодой человек ни с того ни с сего публично мог оскорбить члена алкорского посольства. Да и возле дома графа не было трактира с рогом на вывеске. В тайной полиции служили ещё несколько алкорцев, но все они были секретными агентами и об их связи с Серой башни не мог знать какой-то придворный.

Адоин с надеждой смотрел на него, но Марк пока не мог сказать ему ничего утешительного. Он думал, как отыскать выпивох, напавших на юношу, и способных подтвердить, что тем вечером он торчал возле какого-то особняка, похожего на замок.

— Вы смогли бы найти тот дом и тот трактир? — спросил он наконец.

— Боюсь, что нет, — расстроенно покачал головой Адоин. — Было темно, я шёл за тем человеком, боясь потерять его в толпе, и не смотрел по сторонам. А потом, когда ушёл оттуда, не мог найти обратной дороги, заблудился и лишь случайно снова вышел на Королевскую улицу.

— Ладно, попробуем иначе, — проворчал Марк и достал серый полотняный свёрток.

Он велел оруженосцу приложить руку к отпечатку преступника на белёном куске доски, но был вынужден признать, что не видит существенных отличий в форме руки и длине пальцев. Немного подумав, он подошёл к жаровне в глубине камеры и взял из неё кусок угля, а потом лист бумаги со стола клерка. Велев юноше намазать правую руку углём, а потом вытереть её платком, он подсунул ему чистый лист и прижал его руку к гладкой желтоватой поверхности, а после сильнее нажал на средний и указательный пальцы. Взяв листок, он поднёс его к свече и убедился, что отпечаток получился достаточно чётким.

— Я поищу свидетелей вашего алиби, — пообещал он Адоину без особой надежды. — Но если я их не найду, то вашим спасением будет только одно — нам удастся найти настоящего преступника. А это будет ещё сложнее.

Отправив Адоина в камеру, он отдал сыщикам распоряжения обойти все трактиры с вывеской, на которой есть рог, а где-то рядом расположен небольшой городской замок. Им следовало опросить хозяев, прислугу и завсегдатаев, не стоял ли возле трактира прошлым вечером молодой алкорец. После этого ему пришлось уйти, поскольку он должен был участвовать в торжественных мероприятиях, связанных с празднованием восемнадцатилетия короля. И именно это мероприятие Марк не мог пропустить.

Сев на коня, он поспешил к храму святой Лурдес, но вскоре понял, что успеть вовремя не сможет. Королевская улица была запружена народом, и хоть горожане с почтением расступались перед всадником, на упряжи коня которого звенели бубенцы придворного, он продвигался слишком медленно. Где-то вдалеке уже пели трубы и гремели барабаны, а потом голоса глашатаев донесли слова короля, которые он произносил, обращаясь к жителям Сен-Марко. И всё же он успел въехать на площадь перед храмом до того момента, когда Жоан собственной рукой сорвал белоснежное полотно с недавно установленной здесь статуи короля Армана Миротворца. Затаив дыхание, он увидел и плавно опадающую складками пелену, и появление статуи короля. Она была прекрасна и так похожа на оригинал, что по площади прокатился вздох восхищения. Слишком многие ещё помнили отважного, благородного и прекрасного рыцаря, шлем которого был увенчан королевской короной, а волосы сияли ярче золотого венца. И теперь их любимый король снова смотрел на них со своего постамента, чуть опустив голову, словно прислушивался к чаяниям своих подданных и хотел разглядеть в толпе лицо каждого, а его красивая сильная рука с длинными пальцами опиралась на воткнутый в постамент меч, как символ защиты и стремления к миру.

Пока Марк пробирался туда, где находился король со своей свитой,