Анна Малышева - Кровь Луны Страница 17

– МГИМО! – отчего-то без колебаний ответила Катя. Парень удовлетворенно кивнул:

– Точно! Матушка была в шоке. Она, понимаешь, мечтала, что я стану дипломатом. На меня же только взглянешь – сразу ясно, что этому не бывать! Но материнское тщеславие…

– Так ты добывал нефть? – с невольным уважением спросила Катя. Она уже забыла и о своих неприятностях, и о позднем времени, и о том, что у нее не было даже денег на такси. Рядом с этим парнем все казалось не таким уж важным. Сам воздух, окружавший его, казался каким-то облегченным, разреженным, какой бывает высоко в горах. Сеня вытряхнул из пачки последнюю сигарету и, закурив, покачал головой:

– До нефти я не доехал. Мы туда добирались через Копенгаген, там попались кое-какие люди знакомые, а они меня отговорили и оставили у себя. Я у них там прожил полгода, спал на коврике в углу, вроде как домашнее животное, а потом сбежал. О, тирамису принесли! Ты любишь этот торт?

Официантка сервировала чай и удалилась, не переставая поглядывать на Сеню. В этих взглядах читался явно нерабочий интерес. Катя и сама не могла не признать – ее новый знакомый относился к тому роду людей, которые умеют вызывать симпатию к себе с первого взгляда. «Хотя в нем нет ничего особенного! Например, Сережа был куда симпатичней… А официантки на него не оборачивались!» В следующий миг до нее дошло, что сейчас происходит нечто, очень похожее на свидание. Все атрибуты были налицо – поздний вечер, хороший ресторан, интимное освещение, приглушенная музыка… Но Сеня держался настолько неромантично, что никаких волнующих эмоций девушка не испытывала. Ей и в голову не могло прийти, что она вызвала в нем мужской интерес.

– А чем ты там занимался полгода? – Катя отодвинула тарелку с тортом и налила себе чаю из керамического чайника. – Неужели просто на коврике лежал?

– Ты спрашиваешь совсем как моя мама! – Сеня уже успел уплести половину своей порции и теперь беззастенчиво облизывал пальцы, испачканные воздушным кремом. – Знаешь, в общем ничем. Просто смотрел, как люди живут. Дергаться особо было некуда, без денег-то… Работать без зеленой карты нельзя, торговать мне нечем, кроме себя самого… – Напоследок он вылизал тарелку. Катя наблюдала за ним с вытянувшимся лицом. – Но этим, слава Богу, заниматься не пришлось! Кормили меня на убой, солнце грело, девчонки улыбались – что еще нужно?

– Короче, ты – хиппи! – сделала вывод девушка. – А я думала, их больше нет!

– Наверное, я – никто, – самокритично заметил Сеня. – Может, так никем и не стану. Знаешь, до тридцати все как-то легче воспринимается, а вот когда заказываешь торт с тридцать одной свечкой… Дядькой себя ощущаешь. Вроде пора стать солидным, деньги зарабатывать, положение в обществе… Опять же семью заводить. А ничего этого не хочется!

Все на тебя смотрят, будто ты им что-то должен, прямо нехорошо становится!

– Я тебя понимаю, – тихо проговорила Катя, вертя в руках чашку с остывшим чаем. – Мне пока еще двадцать восемь, но и на меня уже так смотрят… Будто я обязана замуж выйти, детей завести… Я думала, это чисто женская проблема!

– Брось, проблемы у всех одинаковые! – жизнерадостно заверил Сеня. – Так ты тортик не будешь? Тогда я все съем. Поверишь – с утра голодный бегаю, с этим чертовым днем рождения… Они там, наверное, тоже за торт взялись.

– Вот тут тебя и хватятся! – Катя залпом выпила чай и взглянула на часы. – Знаешь, это ужасно глупо… Но у меня при себе ни копейки. Может, одолжишь на такси? Я завтра же верну, точно!

Она вдруг покраснела, сообразив, что эта фраза может быть воспринята парнем как просьба об очередной встрече. Но Сеня только кивнул, словно ожидал подобного оборота:

– Не вопрос, как раз на такси у меня и осталось. Если ты, конечно, не в Химках где-нибудь живешь.

– Нет, я возле ВВЦ… – Катя снова выругала свой длинный язык. «Ну, теперь осталось сказать ему точный адрес и позвать к себе на чашку кофе. Кофе, кстати, у меня есть!»

Однако парень не придал значения этому уточнению. По всей видимости, у него и в самом деле не было желания флиртовать со своей новой знакомой. Порывшись в карманах, Сеня протянул ей две помятые сотенные купюры:

– Бери, хватит! Остальное тут оставлю и буду гол как сокол! Знаешь, а это отличный старт для новой жизни! С чистого листа всегда легче начинать… Еще бы надо мной ремонт не висел…

В этот момент Катя с ужасом поняла, что хочет предложить в долг этому незнакомому в сущности человеку полторы тысячи долларов. Именно такая сумма была ею отложена за последние два года. Отложить больше не удалось, хотя теоретически было возможно. Катя не отличалась экономностью, и даже то, что время от времени она заставляла себя выдергивать из зарплаты купюру-другую и прятать их в заветный кошелек, было для нее достижением. Эти деньги хранились дома у Карины – себе Катя не доверяла, а вот в подруге не сомневалась. Можно было поручить их хранение маме, но тогда у Кати не было бы уверенности, что эти деньги вернутся к ней без строгого допроса – на что потребовалась такая солидная сумма?

Возможно, она бы и предложила свою помощь, но тут Арсений в очередной раз исследовал свои карманы и извлек на свет наручные часы с порванным ремешком.

– Мама дорогая, как поздно-то! А я еще обещал к родителям заскочить, поздравить! Кать, давай я тебя быстренько сажаю в такси, и разлетаемся!

Он молниеносно расплатился и помчался к выходу, на ходу натягивая куртку. Катя бросилась за ним, хотя ничто не мешало ей спокойно допить чай и поймать машину самостоятельно, благо деньги у нее теперь были. Стоило Арсению поднять руку, как у бровки тротуара остановилась машина. Парень открыл дверцу и, молниеносно переговорив с водителем, обернулся:

– Порядок, садись! Да, постой… Вот, возьми себе, меня это все равно не спасет!

Катя увидела, что он протягивает ей подарочную коробочку, и даже отшатнулась, вспомнив о ее содержимом:

– Ты что, ты что?! Это же тебе подарили!

– Да ты подумай, как я буду это носить, куда, с чем?! – засмеялся Сеня и почти силой положил коробочку в карман Катиной куртки. – С глубоким декольте, что ли?! Бери, не сомневайся, я в свой день рождения всегда делаю людям подарки. Такая традиция!

– Но ты можешь это продать! – в отчаянии воскликнула девушка. Она чувствовала себя застигнутой врасплох и понимала, что говорит не так, не то. «Поблагодари его!» Но просто сказать «спасибо» Катя почему-то не могла.

– Мне нужны полторы тысячи, – напомнил ей Сеня. – И не умею я ничего продавать. Бери, носи и не плачь, слышишь?

Махнув рукой, он запахнул на груди расходящиеся полы легкой куртки и побежал прочь, перепрыгивая через лужи. Спустя минуту он был уже неотличим от других прохожих. «Не плачь? Разве я… – Катя провела пальцами по щекам и поняла. – Это все мои опухшие глаза. Он меня просто пожалел». Она уселась на заднее сиденье, назвала водителю адрес и, украдкой раскрыв коробочку, еще раз рассмотрела крест. «Бриллианты! Мне никогда не дарили бриллиантов!»

Крест тускло поблескивал в полумраке, ловя крохотными гранями свет уличных реклам, и Катя, улыбнувшись, сжала его в кулаке, словно это была редкая бабочка, севшая ей на ладонь и готовая в любой момент улететь.

Глава 5

На другое утро она проснулась поздно и еще около получаса лежала в постели, нежась и потягиваясь с закрытыми глазами. Ей было хорошо – как ни крамольно это звучало, учитывая все случившееся за прошедшие сутки. «И это оттого, что я поехала с Кариной неизвестно куда и зачем! Иногда нужно делать глупости… Если бы я пошла домой, то плакала бы в подушку полночи и уж точно никто бы мне не подарил этот бриллиантовый крест! Крест!»

Вчера, вернувшись домой около полуночи, она так и заснула, сжимая подарок в кулаке, но во сне рука разжалась, и теперь креста нигде не было. Не приснился ли он ей?

Катя резко села и, откинув одеяло, порылась в складках простыни, подняла и встряхнула подушку. Крест выпал из наволочки, и девушка, радостно вскрикнув, схватила его. «А при дневном свете он куда красивее, теперь видно, что это настоящие камни… Как я могла взять такой подарок?! Со мной никогда ничего подобного не случалось!»

Она упрекала себя и в то же время испытывала приятное волнение, как будто ей довелось участвовать в настоящем приключении. Бриллиантовый крест переливался у нее на ладони и с каждой минутой нравился девушке все больше. Она решила немедленно надеть его и, порывшись в ящиках комода, отыскала подходящую черную бархотку – еще бабушкину. Надев украшение на ленточку, она поспешила к зеркалу, как была, в ночной рубашке.

– Ничего себе! – увидев свое отражение, Катя не удержалась от замечания вслух. – Прямо хоть сейчас в Голливуд, на красную дорожку!

В эту ночь она умудрилась выспаться, и лицо у нее сейчас было свежее, глаза больше не выглядели ни усталыми, ни заплаканными. Светло-зеленая ночная рубашка, отделанная кружевами, при беглом рассмотрении могла сойти за длинное вечернее платье и выгодно оттеняла роскошные рыжие волосы Кати, спускавшиеся девушке до пояса. Но главным акцентом, придававшим ее отражению такую неожиданную эффектность, был, конечно, крест, сиявший на шее.