Мария Жукова-Гладкова - Как стать вдовой? Страница 17

– Какая еще накладка?! – взревел генерал.

– Не волнуйтесь, дядя, с нашим оборудованием – полный порядок. Мы уже в пути – туда, куда и собирались. Туда, куда МЫ собирались. Но тут вмешалась третья сила…

И племянник вкратце пересказал о еще одной группе претендентов, которых немало рыскает в тех водах, по которым они шли. Они даже смогли внедрить в команду своего человека, а тот поставил на яхте «маячок», чтобы его товарищи могли обнаружить яхту в бескрайнем море.

– Ой, какие девки дуры… – вздохнул дядя-генерал и тут же добавил: – Но это в очередной раз подтверждает, что мы должны использовать баб в своих интересах. Кстати, как твоя?

– Не знаю. При захвате не пострадала. Я видел, как она перебиралась на другое судно. Ну а дальше посмотрим…

Глава 8

Примерно через два часа мы проводили совещание уже в расширенном составе – вместе с капитаном Джоном, который явно воспрянул духом в предвкушении боевой операции, по которой он так соскучился.

Оказалось, что он был вынужден уйти в отставку гораздо раньше, чем собирался, из-за того, что в свое время лишил военно-морской флот какой-то дорогой техники, но при этом спас жизни людей. Командование военно-морского флота посчитало, что техника была слишком дорогой, вероятно, дороже человеческих жизней. Капитан так не считал. И его подчиненные тоже не считали. Не знаю, как полагал мой муж. Наверное, для него яхта все-таки была дороже жизней членов команды. Но тут появлялся шанс и яхту спасти.

Когда капитану Джону показали яхту, которую я посчитала нашей, он подтвердил, что это она и есть, и очень обрадовался.

– Но встает вопрос с топливом… – заметил он. – Осталось ли оно? Осталась ли пресная вода? Продукты питания? Что-то было перегружено на корабль, на котором нас доставили сюда. Нас же кормили. Хотя припасов было много… Точно не все перегружали. Но уже здесь все могли растащить. Вообще могли снять с яхты все ценное. Здесь это практикуется. Далеко не все возвращают владельцам.

– Значит, отправимся на другом судне, – заявил кругломордый.

– Хотелось бы на том, которое я хорошо знаю…

– Решим на месте, – сказал интеллигент.

– Господа, а как мы доберемся до яхты или другого судна? – подала голос я. – Нам ведь нужно выйти из этого ангара, пройти по берегу… Тут же полно народу шляется!

– Дорогая Валерия, неужели ты думаешь, что мы не обсуждали эти вопросы? – посмотрел на меня кругломордый.

– И?

– Выход из ангара есть. Строили его местные гастарбайтеры или просто ленивые граждане, а то и невыкупленные моряки, поэтому листы, из которых он состоит, не очень хорошо скреплены. И выход есть.

– Вы уже выходили? – У капитана загорелись глаза.

– Выходили. Один человек. Осматривался. Пройти можно. Главное – чтобы судно было на ходу. Конечно, возникает проблема с выходом из гавани, но он не охраняется. Это плюс. Можно напороться на скалы. Это минус.

– Выходить будем ночью? – уточнила я, хотя, наверное, это и так было понятно.

Мне кивнули.

– Вы случайно не знаете арабского? – спросил интеллигент у капитана.

– Нет, но я уже здесь познакомился с человеком, который знает. Это еще один капитан.

– Как вы считаете, его можно взять с собой?

– Нужно. Вы правы: нам обязательно нужен человек, который бы слушал, что говорят местные жители, пока мы пробираемся к судну. Я бы вообще всех моряков забрал, но, как я понимаю, это невозможно?

– Невозможно. А не было ли на вашем судне людей, имеющих настоящую боевую подготовку? И боевой опыт? Ведь вы понимаете, что если мы столкнемся с местными жителями…

– Такой опыт был у русских, которые плыли на яхте, – сказал капитан Джон.

Я кивнула. Капитан Джон предложил позвать капитана, знающего арабский. Возможно, такие люди имелись у него в команде.

Вскоре наш отряд расширился – оказалось, что в боевых действиях приходилось в свое время участвовать Филиппу, который встречал нашу группу в этом ангаре прошлой ночью.

Идти решили в три часа ночи, больше никого не предупреждая. Слишком большой отряд точно привлечет внимание. Тогда нас ждет провал. А когда нас хватятся… Хотя кто хватится? Те, кто трудился на яхте Юрия Владимировича, шум поднимать не станут. Они что, у местных жителей станут спрашивать, куда мы делись? Не станут. И команды других судов не станут спрашивать про исчезнувших коллег. Насколько я поняла, тут постоянно кто-то прибывал, а кто-то убывал. Конечно, обычно полной командой, но мало ли почему кого-то забрали.

Меня наверняка запомнили те, кто меня сюда доставил. Но когда они меня хватятся? И вполне возможно, что у них тут путаница и неразбериха. Решат, что меня забрали по чьему-то приказу. Но вот если нас поймают на пути к яхте или во время выхода из гавани…

Я запретила себе думать о плохом. Я отправилась спать, чтобы ночью быть в полной боевой готовности. И опять увидела во сне сына.

– Все будет хорошо, мама. – сказал он.

Когда опустилась ночь и большинство заложников устроились на ночлег, я вернулась в комнату к русскоговорящим вместе с вещами.

– Очень хорошо, что у тебя есть сумка, – заметил кругломордый. – Мы сейчас в нее положим хлебные лепешки. Ведь на яхте на самом деле может не оказаться еды.

Вскоре моя сумка была забита до предела, но мои вещи никто не выкинул. Наверное, я их потом сама выкину. Их же трогал тот тип, который забирал меня с яхты, потом их завалили едой… Но сейчас думать об этом не хотелось. С другой стороны, моих вещей на яхте могло не остаться. Значит, постираю эти. Еще ребята прихватили две большие бутыли с водой.

Ровно в три, когда народ в ангаре крепко спал, мы тронулись в путь.

Металлический лист сняли почти бесшумно. Вылезали по одному. Труднее всех пришлось кругломордому, потому что дыра была не самой большой. Но он мужественно справился, хотя и расцарапал пузо по бокам.

Все было погружено во тьму. Прожекторы, которые были включены вчера, сегодня не горели. Вероятно, их включали для прибывающего судна. Но раз сегодня никого не ждут, электроэнергию экономили. На каких-то судах мерцали огоньки, но бессистемно. Никакого дежурного освещения в гавани я не заметила.

Шли гуськом. Пару раз приходилось прятаться за какими-то непонятными строениями, чтобы пропустить местных жителей. Насколько я поняла, они чего-то накурились. Мне было страшно из-за того, что я не была уверена в успехе операции. Я боялась последствий – если нас поймают. Но не оставаться же в ангаре в самом-то деле? Я прекрасно понимала, что меня вполне может ждать незавидная судьба, – раз меня не прихватили вместе с остальными родственниками Юрия Владимировича. В общем, из двух зол я выбрала меньшее.

Мне нужно добраться до цивилизации, а там я уже начну действовать. Здесь, сидя в ангаре, я ничего предпринять не могла.

До яхты дошли относительно легко. Я даже не ожидала. Но, наверное, тут никто никогда не пытался сбегать? Ведь если условия содержания приличные, народ знает, что владельцы и страховщики заплатят выкуп… Может, сюда просто не попадали наши рисковые мужики? Или мужики, которым страсть как хочется размяться и выпить. Хохлы ведь рассчитывают, что на яхте осталось спиртное. Нас же арабы захватили, которые не должны бы позариться на алкоголь. Я слышала, как мои соотечественники расспрашивали капитана о запасах спиртного на яхте. Я поняла, что́ их влекло в путь, что́ подвигло на рискованное приключение…

Вот только сала на яхте точно не имелось. Но граждане самостийной Украины были готовы обойтись буржуйским виски.

Первая проблема возникла, когда мы оказались фактически напротив яхты. Она не стояла у причала – она оказалась на некотором удалении от него, и это расстояние, по моим прикидкам, составляло метров семьдесят. То есть даже если кто-то доберется до яхты вплавь, он не сможет сбросить сходни, чтобы по ним перешли остальные. Наверное, для доставки на берег людей и грузов использовалась шлюпка. Или яхту подвели к причалу, а потом отогнали подальше, чтобы принимать другие суда.

Но нам требовалось как-то решать проблему.

– Лера, ты плавать умеешь? – тихо спросил кругломордый.

Я кивнула. Но ведь на борт яхты еще требовалось подняться!

Я не слышала, о чем говорили моряки, поскольку они произносили слова шепотом, но после разговора с капитаном Джоном в воду тихо опустился (то есть его опустили на руках для создания минимального шума) самый молчаливый из украинских моряков и очень тихо поплыл к яхте. Он обогнул ее, какое-то время мы все находились в высшей степени напряжения. Конечно, мы не стояли на причале – мало ли кого принесет? Мы все разместились за какими-то горами хлама, то есть какими-то ящиками, коробками, кусками металла непонятного предназначения. Возможно, при свете дня я или кто-то из мужчин определили бы, что это, но не ночью. Я предполагала, что все это – грузы с кораблей, стоящих в гавани. Их разгрузили, осмотрели, не нашли применения и бросили. Куда-то отвозить было лень. Ничто не воняло – скоропортящихся продуктов среди этих грузов не было. Но в общем и целом в гавани стоял неприятный запах. Мне было трудно идентифицировать все запахи, которые улавливал мой нос. Но была и моча, и гниль, и специфический запах воды – не теплого моря, в котором с наслаждением купаешься, а грязного канала, в который чего только не попадало.