Наталья Андреева - Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона Страница 17

Хорошенькая Кира могла вскружить голову кому угодно! Еще в школе у нее отбоя не было от кавалеров. Каждый вечер кто-нибудь маячил под окнами в ожидании, пока Кира выглянет во двор. Она охотно бегала на свидания, целовалась в кинотеатре на последнем ряду, а позже блистала на дискотеках и в ночных клубах. Но так же охотно расставалась с героями своих романов, ибо не относилась к ним всерьез. Дальше легкого флирта дело не шло. И воспитывали девушку в строгости, внушая, что вступать в интимные отношения без любви – безнравственно. Да и саму Киру в то время занимало другое.

Жизнь ее была безоблачной. Ну почти. Отец, известный в то время писатель, рано овдовел и всего себя посвятил единственной дочери. За день до того, как умерла мама, Кире исполнилось десять лет. Мачеху в дом писатель Крымов привести не захотел, заперся в четырех стенах и занимался только творчеством и Кирой. Но несколько лет писал, что называется, в стол, а когда решился опубликовать написанное, времена изменились. Поезд ушел, и даже в последний вагон Крымову не удалось заскочить. Пришлось подрабатывать переводами, чтобы свести концы с концами.

Жили они вдвоем в двухкомнатной квартире на пятом этаже дома сталинской постройки. Коридор длиннющий, потолки высоченные, лестничные клетки широченные, мусоропровод в кухне, одна комната огромна, а Кирина спаленка, напротив, крохотная. Но девушка была так счастлива в ней, в этой маленькой комнатке!

Писала стихи, причем хорошие, а отец относил их в толстые и не очень толстые журналы, где работали его многочисленные приятели и приятельницы, помнившие Крымова веселым, жизнерадостным человеком, полным здоровья и сил. Ради дочери он возобновил старые связи с собратьями по цеху, только теперь уже не улыбался, был серьезен и судьбой единственной дочери тоже занялся всерьез. Стихи Киры охотно публиковали, и еще в школьные годы будущее ее было определено. Она с первого раза поступила в Литературный институт имени Горького. Без проблем. Ну без малейших! И попала на курс известнейшего поэта, который в ней души не чаял. И вновь публикации. Одна за другой.

Но славные времена очень скоро закончились, мода на поэзию прошла, и проза стала наступать по всем фронтам. Но и тогда еще все для Киры складывалось хорошо. Просто замечательно! Институт она закончила, стала заниматься переводами. Способности к языкам передались ей по наследству от отца. В Россию как раз хлынул поток зарубежных любовных романов. Океаны страсти переполняли женские сердца, оказавшиеся такими бездонными. И реки любовных романов текли туда беспрерывно. Текли и текли…

– Скоро придет мода и на отечественный любовный роман. Ты бы занялась этим, дочка, – посоветовал отец. – Перо у тебя легкое, все написанное тобой читается на одном дыхании. Сюжет я тебе подскажу, если возникнут затруднения. С публикацией тоже проблем не будет. Дорожка проторенная. Попробуй.

И Кира попробовала. Писать ей было легко. Ах, любовный роман? Подумаешь, проблема! Сколько их переведено! Рука давно набита! Первые ее книги вышли в серии «Чудное мгновенье». Тоненькие книжечки в мягком переплете, которые быстро расходились и так же быстро рассыпались на отдельные листочки. Псевдоним она брать не стала. Кира Крымова – чем плохо? Отец постарался. И до сих пор старается. Пробивает, хлопочет, помогает, если не материально, то морально. Неизвестно, что ценнее.

Она отдавалась придуманным страстям с упоением и восторгом. Но когда к ней самой пришла наконец любовь, поняла, что до сих пор ничего не знала о настоящей любви, о которой ее собственной рукой столько уже написано! Час пробил. И Кира не задумывалась над тем, безнравственно то, что она делает, или нет. К тому же вскоре последовало предложение руки и сердца. Все было по правилам. Кира чувствовала себя счастливой! Безмерно!

Он был поэтом, что само по себе звучало упоительно. А для такого романтика, как Кира, – священно! И, как истинный поэт, он был красив. Вокруг головы, словно нимб золотой, летящие светлые кудри. Глаза бездонны, сердце тоже, как ей тогда казалось. В нем столько чувства, что можно пить и пить, не опасаясь того, что родник иссякнет. Он объяснялся ей в любви в стихах, она отвечала прозой. Герои ее любовных романов теперь были только блондинами. С синими глазами. И лишь клонировав любимого мужа раз десять на страницах лучших своих книг, Кира немного успокоилась.

В его стихах было много чувства. Сплошь одни чувства. Сами же стихи были немного несовершенны. Кое-где рифма хромала, не выдерживался размер, но ведь это же шло от души! От большого и светлого чувства! Кира не смела критиковать, только советовала.

– Вот здесь, милый. Чуть-чуть…

– Подправь, – милостиво разрешал ее Бог.

Сразу же после свадьбы он перебрался к Кире. Отец перенес вещи в крохотную комнатку, Кира свои – в огромную гостиную. Туда же привез чемоданчик обладатель золотых кудрей и бездонного сердца. И сразу же попросил тестя устроить его судьбу. Литературную.

– Молодой человек, поэзия сейчас не пользуется спросом, – промямлил старый писатель, чьи книги больше не переиздавались. – Стихи… Что ж стихи? Это, конечно, хорошо… А чем вы собираетесь зарабатывать на жизнь?

Красавец только плечами пожал. У него не было способностей к языкам. И каких-нибудь других, пользующихся спросом на рынке труда, не было тоже. И еще он обожал вставать в позы. Любимая поза: я непризнанный гений. И я не виноват в том, что меня не ценят и не понимают. Виноваты они . Неблагодарное, бездарное, вульгарное человечество. Короче, упираться пришлось Кире. Она писала романы, выдавая чуть ли не каждый месяц по книге. Любовь поддерживала в ней силы. Кира худела, бледнела, но глаза ее сияли. Тоненькие рассыпающиеся книжицы ушли в прошлое, появился солидный твердый переплет. Ее стали приглашать на презентации.

И однажды… Чтобы развлечь публику, организаторы презентации придумали «фишку». Представляли новую серию, русский любовный роман. Современный. Авторы приглашались парами и задавали друг другу вопросы, параллельно обсуждая творчество друг друга. Разумеется, поощряя, восторгаясь, а не критикуя.

В пару к известной к тому времени Кире Крымовой пригласили начинающую писательницу Злату Ветер. Несколько ее книжек Кира прочитала. Вернее, пролистала. И, признаться, ей они не понравились. Она даже прониклась к неизвестной Злате Ветер состраданием. Ведь у той нет будущего! И Кира была со Златой Ветер, то есть с Прасковьей, а потом просто с Пашей, чрезвычайно любезна. Та оказалась на тринадцать лет ее старше! И не замужем! Счастливая владелица золотокудрого поэта жалела всех, кто так и не нашел свою половинку. Кире еще не исполнилось и тридцати, в то время как Злате Ветер скоро должно было стукнуть сорок. Без литературного образования, без связей. И без будущего. Кира была в этом просто уверена! Ведь она читала . Уж в чем в чем, а в литературе Кира разбиралась, ибо отдала ей всю свою жизнь.

Большая часть трудовой биографии Златы Ветер прошла в библиотеке, где будущая писательница читала без перерыва. Читала и читала. Любовные романы. И в конце концов попробовала их писать. Получилось то, что получилось. Как все начинающие писатели, она страдала многословием, путаницей в мыслях и наивностью.

Молодая, сияющая Кира и плохо одетая, унылая Злата – трудно себе представить более странную пару. Тем не менее с презентации они ушли лучшими подругами. Некоторое время встречались, перезванивались, и Кира все время подбадривала Пашу. Мол, не сдавайся! Все у тебя получится! Ну как сказать подруге, что она – бездарность? Само пройдет. Помыкается года два-три и вернется к прежней работе…

А дальше… Кира твердо знала, в какой момент жизнь дала трещину. Знала точку отсчета своих несчастий. Просто тогда не придала этому значения. Когда у Киры случился первый выкидыш, она отнеслась к этому легко. Подумаешь! Какие наши годы! После второго – задумалась. Чуть-чуть. После третьего – насторожилась. А потом начала ходить по врачам. Те только руками разводили. Ну что тут поделаешь? Гормоны.

Отлежав три месяца на сохранении и получив все тот же результат, Кира поехала к бабке-знахарке. Не помогло. Потом были другая, третья… Наконец одна восьмидесятилетняя старушка не выдержала и со вздохом сказала:

– Знать, милая, судьба твоя такая. Это и есть тебе испытание. Не может у человека все в жизни идти гладко. Не страдала ты? Не страдала. Нужды не знала. А без страданий не обойтись. Сходи в церковь, отбей Господу поклоны и поблагодари его за все, что ниспослал. Надо свой крест принять и смириться. А помочь тебе никто не может. Уж ежели я не смогла, знать, нет на земле такой силы. Смирись.

После визита к знахарке Кира задумалась. Значит, детей у нее не будет? Так, что ли? Надо посоветоваться со своими мужчинами: как жить дальше?

Муж отнесся к известию спокойно. Не будет так не будет. Дети – это же так хлопотно! Поэт до сих пор оставался большим ребенком и взрослеть не спешил. У отца же случился сердечный приступ. Он тяжело болел последнее время, стал чувствительным и слезливым. Кира загрустила. Некоторое время она пыталась справиться с выпавшим на ее долю испытанием, чем-то себя занять, отвлечься от грустных мыслей.