Ольга Тарасевич - Смертельный аромат № 5 Страница 17

Он нервно потирал сизые от угадывающейся щетины щеки, а Арина с удовольствием прислушивалась к разговору.

Вагитка – крутой авторитет. Бабок у него куры не клюют. Шмотки, украшения – все покупает. Правда, на квартиру пока денег не дает, жмется. К себе предлагает переехать. Это он зря. Знаем мы этих кавказцев. Работать запретит, ребенка заделает. Нет, связывать жизнь с Вагитом глупо. Он богатый мужик, но, во-первых, старый уже: сорок лет недавно справил, хорошо так потусили. Во-вторых, не настолько он состоятельный, чтобы отказаться от мечты. А мечта… Арина сладко зажмурилась. Олигарха бы. Хоть самого завалявшегося, с миллионами. На миллиарды губу раскатывать не будем…

После телефонного разговора Вагит заметно помрачнел.

– Красавица, – его рука под столиком опустилась на колено Арины, – мне ребята сказали, что у нас проблемы. Да. Если меня на зону вдруг закатают – ждать будешь? Говори!

Арина фыркнула:

– Глупости. Кто тебя закатает? У тебя же все схвачено.

– Конечно, – согласился Вагит. – А почему ты не ответила? Куда смотришь? На парня? За столом слева! Думаешь, не вижу ничего? Меня тебе мало, да?

«Опять двадцать пять. Забодал меня своей ревностью. Ясный перец – как только найду чувака круче, брошу тебя. Брошу, если буду уверена, что ты до меня не дотянешься, конечно. На тебе что, свет клином сошелся? Тряпок накупил – спасибо, до свиданья. Мужики только для бабок и нужны», – думала Арина и при этом щебетала, что Вагит – разумеется, вечная чистая любовь всей ее жизни.

Он вспыхивал мгновенно и точно так же быстро успокаивался. Минута прошла – и любовник уже улыбается, рука под столиком переместилась с колена на бедро, а глаза смотрят так, как будто бы Имранов выхлестал пару бутылок своего любимого «Киндзмарауле».

– Поехали ко мне, – срывающимся голосом сказал Вагит. – Прямо сейчас, да?

– Нет, – Арина сдула со лба челку и посмотрела на Вагита так, как учила Ира Суханова: хитро-хитро, как лисичка. С «выражением лица, приятного для людев ». – Ты ужин заказал. А мне хочется, чтобы у тебя было много-много сил.

«Отлично, – промелькнуло у нее в голове. – Как говорят девчонки в агентстве, когда у мужика член твердый – мозг жидкий. Надо ловить момент».

– Дорогой! – Вагит дернул за рукав проходившего мимо официанта. – Ты заснул совсем! Где шашлык?

Когда любовник расправлялся с политым ткемали мясом, Арина приступила к реализации тщательно продуманного плана.

– Весту Каширцеву машина сбила. Ну, ту противную девчонку, про которую я тебе рассказывала. Помнишь?

Вагит, с набитым ртом, едва кивнул.

«Неужели так и не признается? – подумала Арина. – А что, вполне может быть. Он и подарки так делает. Сделал – забыл. Не то что некоторые: подарят на копейку, а нервов вымотают напоминаниями на сто рублей».

Решительно отбросив на спину длинные светлые локоны, Арина произнесла то, что собиралась сказать весь вечер:

– Короче, Вагит. Мне нужна помощь. Есть в агентстве одна овца. Катя Родимова. Достала она меня. И я тоже хочу, чтобы ее достали. Насовсем, понимаешь?

– Как скажешь, дорогая, – Вагит недоуменно пожал плечами. – Я всегда тебе говорил. Кто обидит – только скажи. Поехали быстрее!

Он положил в книжечку со счетом несколько купюр и быстро направился к выходу. Пришлось следовать за крепкой накачанной спиной, на которой даже пиджак от Armani нелепо топорщился.

Настроение у Арины испортилось. Ночь в постели с Вагитом – то еще испытание. Ни на минуту в покое не оставляет, козел вонючий. Приходится орать, изображая удовольствие. А потом горло болит.

4

Курить невкусно. Курить противно. От сигарет желтеют зубы, портится цвет лица, и волосы воняют помойкой.

Лика Вронская редко хваталась за сигарету. Когда требовалось срочно закончить работу. Никотин что-то мобилизует в организме, и, отравившись табаком, можно ночь напролет просидеть за компьютером. А еще курить хотелось, когда случались неприятности. Сейчас был именно тот самый случай.

Лика дымила в святая святых – офисе агентства «Supermodels», этом царстве свежевыжатого сока и салатных листьев. Ловила косые и иногда завистливые взгляды девушек-«макаронинок», снующих по коридору на умопомрачительно длинных ножках. Тушила в стаканчике из-под йогурта один окурок и тут же снова щелкала зажигалкой. Дрожь в руках не проходила.

«Мне страшно, – думала Лика, выпуская облачка сизого дыма. – Я слишком хорошо знаю специфику следствия и поэтому понимаю: у Иры могут случиться крупные неприятности. Но у меня нет выхода. Если я пойду к Ковалеву и расскажу ему хотя бы про это письмо с пугающей фразой – с Ирки возьмут подписку о невыезде. Ей нужно попытаться заключить контракт с Chanel. Замкнутый круг какой-то!»

Мимо Лики прошла женщина такой умопомрачительной красоты, что та забыла про дымящуюся в пальцах сигарету. По модельным меркам женщина не молода – лет тридцать, но с точки зрения красоты, шарма, обаяния даст фору всем манекенщицам, вместе взятым. Ведь лица девчонок – чистый лист, разрисованный свежими яркими красками юности. Годы рассекают кожу морщинками, но они и выкристаллизовывают характер, дают жизненный опыт. Может, зрелое лицо привлекает меньше внимания, но забыть его сложнее, чем юную мордашку.

Женщина откинула ладонью непослушные пряди каштанового каре, и Лика чуть не упала с подоконника.

«Елки-палки, это же Наталья! – подумала она. – Я узнала этот жест, но как же она изменилась! Вот что значит профессиональный макияж. Я часто забегаю к Ирке и общалась с Наташей, но у нее на лице никогда не замечалось ни грамма косметики. И эти классические брюки, элегантное бежевое пальто. Наташа же все время из джинсов не вылезала».

Повинуясь необъяснимому порыву, Лика забежала в Ирину приемную, под недоуменным взглядом секретарши сдернула с вешалки куртку и, забыв попрощаться с охранником, выбежала на улицу.

Бежевое пальто гримерши мелькало в текущей по тротуару толпе.

«Так, у нее светлая одежда, сегодня слякоть. Не знаю, есть ли у Наташи машина, но если бы на мне красовалось такое чудное длинное пальтишко и нужно было ехать куда-нибудь далеко, я взяла бы такси. Шмотка красивая, явно дорогая, заляпывать ее грязью жалко. Значит, следить за Натали на „фордике“ нет смысла», – решила Лика и устремилась вперед.

Она слишком торопилась, и, когда Наталья остановилась у дверей ресторанчика, Лике пришлось, натянув до глаз капюшон, пройти мимо. Единственная витрина магазина по соседству была наглухо закрыта ролетой. Привлекать внимание Наташи, явно кого-то ожидающей, не хотелось, поэтому Вронская прошла пару метров вперед. И, спрятавшись за фонарным столбом, уставилась на поглядывающую на часы гримершу.

Даже издалека было заметно: когда к Наташе приблизился невысокий полненький мужчина со стянутыми в хвост черными волосами, ее лицо вспыхнуло счастьем.

Парочка скрылась в ресторане, и Лика пустилась в мысленные рассуждения.

Она пару раз перекусывала в этом заведении. Столики там огорожены довольно высокими декоративными решетками. Сесть за столик по соседству с Наташей и ее спутником – означает возможность подслушать их разговор, оставаясь незамеченной. Конечно, нельзя исключать вариант того, что их посадят за столик, с которого отлично просматривается вход в ресторан. Да и угадать, где они расположились, непросто.

«Надо пробовать, – решилась Лика и направилась к входу. – В конце концов, что с того, что ребята меня застукают. Вот, забежала сжевать салатик. Просто случайная встреча».

Ей повезло. Брюнет с затянутыми в хвост волосами, должно быть, отлучался в уборную, и, едва войдя в зал, Лика приметила, как он скрывается за перегородкой.

«Позади их столика садиться нельзя, – подумала Вронская. – Придется проходить мимо них, сто процентов заметят. Впереди тоже – пошлепают в туалет, увидят. А вот если сесть в ту кабинку, которая отделена от парочки боковой перегородкой – есть шанс сохранить инкогнито».

Приняв решение, Лика спросила у приветливо улыбающегося менеджера:

– Можно я перекушу вон за тем столиком?

Парень кивнул:

– Пожалуйста, он не зарезервирован. Проходите!

Прихватив меню, он проводил Лику и помог ей разместиться.

– Мне любую рыбу с рисом. – Лика даже не стала открывать папку в тисненом переплете. – И томатный сок, пожалуйста.

Она пододвинулась поближе к перегородке и вся обратилась в слух.

– В мировой моде русским дизайнерам нет места. Да кого знают за границей? Зайцева, Юдашкина. Профессионалы назовут еще дуэт Середина и Васильева, Ахмадуллину, Чапурина. Все остальное – мелочи. Наташа, если бы ты знала, как мне тяжело! Я ненавижу мировые бренды. У них есть возможность зарабатывать на «прет-а-порте», делать коллекции «от кутюр». А мы вынуждены довольствоваться объедками с барского стола! Как же я их ненавижу!