Ирина Волк - Искушение Модильяни Страница 17

Под этим осуждающим взглядом Вика краснела, бледнела и заикалась, и от этого выглядела действительно виноватой. Наталья тоже была растеряна. Не скажешь же просто так с бухты-барахты, что они ищут похитителя картин, а этот Дима – единственная ниточка к нему. Так, пожалуй, и в сумасшедший дом попасть можно. А придумать, тем более соврать что-то, она не могла.

– Может быть, – ухватилась она за почти призрачную надежду, – вы спросите кого-нибудь из руководства. Пожалуйста, я очень прошу. Если там тоже откажут, мы сразу уйдем.

Строгая дама на удивление быстро согласилась. Она сняла трубку местного телефона и, обращаясь, судя по всему, к кому-то очень уважаемому, в красках описала приход двух незнакомок, которые искали художника.

Телефонный аппарат был старым, но микрофон в нем – видимо на последнем дыхании – работал на полную катушку, поэтому ответ прямо-таки прогремел в маленькой комнатенке:

– Дайте, дайте им адрес. Пусть-ка съездят. И скажут, где адрес получили! А то этот лоботряс уже три недели не появляется на работе и мобильный у него отключен.

Строгая дама тяжело вздохнула, грузно поднялась со стула и, подтверждая догадку Натальи, направилась не к общей картотеке, а к стеллажу. Достала толстую потрепанную папку-скоросшиватель, долго листала ее и наконец продиктовала адрес.

– Спасибо вам огромное, – восторженно пролепетала Вика. – Вы даже и представить не можете, как нам помогли!

Дама презрительно передернула плечами, но промолчала.

Было всего пять часов вечера. Дождь прекратился, ветер стих, но на город опустилась кромешная темень. Как же тут жили раньше, подумала Наталья, когда не было вездесущей сияющей, сверкающей рекламы и даже обычных электрических фонарей? Тусклые масляные плошки? Да и то – только в центре. А как на окраинах? Полный мрак. Бр-р-р… Страшно.

Но сейчас рекламы, пожалуй, было с избытком. И еще – огней автомобильных фар. За то время, что они провели в музее, машин на улицах только прибавилось. Весь центр стоял. Вдоль Литейного змеей тянулась гудящая, пиликающая и тарахтящая вереница железных коней и ласточек с их озлобленными и нервозными от бесплодного ожидания хозяевами. Конца ей видно не было, а двигаться она, похоже, никуда не собиралась.

Несколько секунд Наталья постояла, глядя на этот бесконечный поток, на припаркованный у тротуара Mercedes, обернулась к Вике:

– Сколько нам пешком добираться?

– Минут за сорок дойдем.

– Ладно, пошли. Заодно проведешь экскурсию.

Вика весело кивнула:

– Это запросто. А Сережу тут оставим?

Вот как! Уже и Сережа. Она внимательно посмотрела на Вику, смущенно переминающуюся с ноги на ногу. Было ясно, что девушке очень хочется, чтобы этот медведь сопровождал их.

Наталья подошла к машине. Корнев мгновенно выскочил, приоткрыл дверцу.

Наталья отрицательно покачала головой:

– Мы собираемся прогуляться.

Она достала заветный листок и продиктовала адрес. Корнев кивнул, вытащил свой телефон.

– Через двадцать минут встретимся на углу Литейного и Пестеля, я тебе ключи от машины передам, подгонишь ее…

Закончив разговор, он подхватил девушек под руки и, лавируя между намертво ставшими машинами, повел на противоположную сторону проспекта, и дальше – к Неве. Измученные водители с завистью провожали их глазами.

Неторопливо шагая мимо дворцов, доходных домов, церквей и, автоматически отмечая, как классический стиль сменяется эклектикой, а та – модерном, Наталья думала о своем.

Закончить бы поскорее с выставкой и вместе с Володей поехать к папе в Англию на все рождественские праздники.

Они еще ни разу никуда не ездили вместе – поездки в гости к Ксю или просто за город не считаются. А так хочется провести самый семейный праздник с самыми близкими людьми. Пусть не дома, в тихой камерной обстановке, на небольшом эксклюзивном приеме или в «Рице», но непременно в узком кругу, чтобы ощутить благотворную ауру домашнего очага. Это в другие дни, даже в новогоднюю ночь, можно сломя голову броситься в море шумных развлечений, а Рождество – священно, оно требует душевного тепла и уюта. Как бы это устроить? Сможет Володя вырваться с работы в это время хоть на недельку? Обязательно должен! Это очень важно не только для нее, но и для него. Для них обоих.

Мысли были прерваны громкими воплями – на перекрестке столкнулись две машины. Владельцы разбитых автомобилей яростно доказывали друг другу собственную непогрешимость и полную профнепригодность противника.

Наталья взглянула на спутников и на минуту замерла: эти двое каким-то непостижимым образом преобразились. От равнодушия и бесстрастия Корнева не осталось и следа, он увлеченно обсуждал с возбужденной и внезапно похорошевшей Викой петербургские стихи Иосифа Бродского, рядом с домом которого они как раз находились.

Глава 15

Санкт-Петербург.

Набережная Робеспьера.

С Литейного они свернули направо, вдоль Невы.

Здесь было уже совсем иначе – тише, темнее, безлюднее. Слева зловеще поблескивала вороненой сталью Нева, справа высились темные громады полуразрушенных, полупустых построек разных эпох и стилей, лишь вдали светился очередной «дом на набережной». Но не доходя до него они замерли перед ликами Шемякинских сфинксов. А между темными силуэтами этих мифических существ, как в вычурной бронзовой раме на противоположном берегу реки в тусклом свете фонарей проступали контуры Крестов[28] – вполне реального места, ставшего для Анны Ахматовой и тысяч ее сограждан-петербуржцев символом страшных лет.

Сырой и темный двор-колодец, гулкое эхо шагов в длинной неосвещенной арке – какое жуткое место почти в самом центре города, всего в нескольких шагах от освещенной огнями площади Смольного!

Здесь и была берлога Димы.

На звонок домофона долго никто не отвечал. Наконец послышался хриплый голос.

– Мы к Дмитрию, – сказала Наталья.

Снова долгое молчание, затем какой-то смешок или всхлип и щелчок замка.

Они медленно поднимались по холодной лестнице. Обшарпанные, изрисованные граффити стены, слезающая краска, облупившиеся хлипкие перила, грязные щербатые ступени, пыльные окна, обвалившаяся штукатурка… Казалось, ремонта здесь не было со дня постройки.

А вот дверь квартиры была совершенно новой, прочной и надежной. И отворил ее вполне респектабельного вида немолодой мужчина. Он молча пропустил их в прихожую, заваленную какой-то рухлядью, провел в комнату.

Она разительно отличалась от того, что было снаружи, – чистая, уютная, обставленная современной удобной мебелью. На стенах – современные картины, гравюры, в углу металлическая скульптура – все абстракции, но выполненные профессионалами.

– Мы хотели бы поговорить с Дмитрием, – повторила Наталья.

Мужчина криво усмехнулся.

– Я бы тоже хотел, но это, увы, уже не удастся.

Наталья вопросительно подняла брови.

– Дмитрий погиб три недели назад.

Вика ойкнула:

– Погиб?

– Да, разбился на своем мотоцикле. Вы ж знаете, он ненормальный фанатик был, носился со сверхзвуковой скоростью… Ну вот, на этой полной скорости и врезался в бетонную стену. Умер сразу, не мучился…

Наталья медленно опустилась на ближайшее кресло. Все, ниточка оборвалась. Теперь Алекса никогда не найти, а значит, и подлинных рисунков Модильяни.

Мужчина сочувственно посмотрел на нее:

– Вы были близко знакомы?

Она покачала головой:

– Нет, я вообще его не знала, но мне необходимо было с ним поговорить. У него был телефон одного человека, которого мне обязательно нужно найти.

– Тут я вам вряд ли смогу помочь. Дмитрий мне – не близкий знакомый. Друзья попросили сдать ему квартиру. А я уже давно живу в Москве, здесь почти не бываю, вот и пустил его. Он здесь уже года три жил. Платил исправно, а потом мне те самые друзья позвонили, сказали, что он умер. Я и приехал. Во-первых, квартиру в порядок привести, но это несложно оказалось – Дмитрий аккуратный был, вы же видите, – а, во-вторых, снова сдать надо, а вот это уже сложно, не каждый надежен, сами понимаете.

– А может, его записная книжка осталась? – с надеждой спросила Наталья.

– Нет, все мало-мальски ценные вещи его родственники забрали, но никаких записных книжек не было. Хотя, конечно, я могу у своих друзей спросить, возможно, у них есть номер родителей, позвоните им, попробуйте узнать.

Наталья с благодарностью посмотрела на него и кивнула.

Мужчина достал трубку, набрал номер, несколько минут разговаривал, отключился и с сожалением вздохнул:

– Увы, друзья ни адреса, ни телефона не знают. Попробуйте по адресной базе поискать. Хотя фамилия-то у Димы такая распространенная, что их может быть сотня…

Он достал из кармана сигарету и закурил, видимо вежливо давая понять, что разговор окончен и им следует попрощаться. Наталья поднялась, закашлялась от дыма, у нее резко закружилась голова, и она снова опустилась в кресло.