Мария Жукова-Гладкова - Остров острых ощущений Страница 17

– Они очень просили, даже требовали, чтобы Коля и тот парень из-под Смоленска приехали вместе и на машине, – встряла вдова. – Коля дождался этого мужика, и они поехали за младшими братьями.

– И привезли их?

– Да, потом уехали снова, все вместе, и на этот раз уже отсутствовали долго. И только после второго возвращения они публично объявили, что вышли к людям, – и завертелось дело.

– Хотя до дембеля еще оставалось время – Роман должен был демобилизоваться в ноябре, как и Степан, – их быстренько комиссовали и еще и компенсацию выплатили, – вставил Николай Николаевич. – Армия не хотела скандала. Но скрыть все равно не удалось. Ребята же вначале у вас в городе к журналистам обратились. Это Коля организовал. Вас там не было.

– Не моя тема.

– Но ребята про вторую поездку в те места никому не говорили, и вас мы просим ее не упоминать. Они представили дело так, будто только что добрались до цивилизации, хотя на самом деле еще раз успели наведаться на остров.

– Рома пропал! – опять зарыдала немолодая женщина. – Найдите Рому! Я даже не знаю, жив мой мальчик или нет! Я знаю, что виноваты клады проклятые! Только тут проклятие сработало через год! И Коля погиб, и Рома пропал!

Она стала раскачиваться из стороны в сторону.

– Когда пропал Роман?

– Примерно месяц назад, – пояснил Николай Николаевич. – Чуть больше.

«Мало ли может быть причин, – подумала я. – Хотя Николая-то сейчас убили…»

– Они снова решили съездить на Север, на тот остров, где служил Роман, – вставила вдова. – И опять впятером.

– Впятером? – переспросила я. – Я так поняла…

Вдова пояснила, что и в прошлом году, и в этом году компания кладоискателей состояла из пяти человек – сводные братья Николай Свиридов (ее муж, ныне покойный) и Роман из Московской области (солдат, служивший и забытый на острове), два родных брата из-под Смоленска (один из них – забытый сержант), а также давний друг и одноклассник Николая, теперь немного занимающийся антиквариатом.

– Если у Коли несколько спортивных магазинов, – заговорила вдова, явно продолжающая думать о муже в настоящем времени, – то у Генриха – несколько сувенирных лавок. Он продает и новые вещи, и на комиссию берет. Сувениры разные – и петербургская тематика, и фарфоровые статуэтки, и тарелочки всевозможные, и кое-какие антикварные вещицы, но антиквариат у него не является основным направлением. Он берет только вещи, которые, если так можно выразиться, встают в ряд сувениров. Никакие старинные бюро, кресла его не интересуют. Вот безделушки – это да.

– Почему Николай обратился к нему? Потому что знакомый?

– Да, конечно. Вы же знаете, что в нашей жизни все делается через знакомства. И Генрих в состоянии оценить такие вещи. Ну хотя бы примерно. В любом случае другого человека, к которому могли бы обратиться братья, ни у кого из четверых не было. Не в первый же попавшийся магазин идти для оценки? И разве малознакомый человек поехал бы с ними на Север? Если бы только за невероятные деньги. И он мог бы еще кого-то подключить, а ребята не хотели никого больше ставить в известность о находке.

«Ты так уверена, что этот Генрих никого не подключил?» – подумала я, но вслух этот вопрос задавать не стала.

– Да, ребята даже примерно не знали ни цены, ни эпохи найденного, – вставил Николай Николаевич.

– То есть они привезли клад в Петербург? И его украли уже здесь?

«Точно Генрих», – добавила я про себя.

И Вероника, и Николай Николаевич кивнули в ответ на первый вопрос, потом Вероника сказала, что здесь ничего не крали. Супруга Николая Николаевича опять зарыдала и стала бормотать про проклятый клад.

– Клад привезли мой младший сын Роман и Степан из-под Смоленска – забытые после снятия с места воинской части. Клад нашли они. Но поскольку им предстояло пробираться через леса, причем они понимали, что дорога может занять и месяц, и два, они взяли только самую мелочь. Им выжить нужно было! Они собрали всю еду, которая оставалась на острове, одеяла, одежду. Оружие и патроны взяли – они же охотились по пути. Они не могли тащить с собой тарелки!

– Так, давайте уточним. Клад нашли Роман и Степан из Смоленска?

– Да.

– Но не смогли забрать его с собой целиком из-за того, что там было много вещей?

– Да. Они взяли только женские украшения.

– И два креста, – вставила супруга Николая Николаевича. – Один Рома домой привез, второй Степан забрал – так Рома сказал. У нас тот крест висит под иконой.

Николай Николаевич пояснил, что кресты большие, такого размера, как можно увидеть на груди у священников, но без цепочек.

– Золотые? – уточнила я.

– Да, золото с чернением, как сказал Генрих, – сообщила Вероника. – Но работа грубая. Это даже я могу сказать. Генрих отказался их брать на реализацию. То есть ребята и не хотели их продавать, хотели на память оставить, а Генрих тогда сказал, что не взял бы, если бы предложили. В его магазинах на такое покупателя не найти. И он сказал, что в любом случае за них много денег не получишь. Могут пойти только как лом. А жертвовать церкви они ничего не собирались.

– Крест не отдам! – заявила супруга Николая Николаевича.

– Я у вас ничего не отбираю и не собираюсь, – заявила я и спросила, что еще привезли.

Вероника встала и вернулась с парой длинных, весьма своеобразных серег. Я такой формы никогда не видела, если только в художественных фильмах о боярах и князьях.

– Это все, что осталось у меня.

– Остальное продали?

– Нет! Генрих опять же сказал, что нет смысла все это продавать. Денег за это особых не выручишь. Если бы нам есть было нечего – другое дело. А так-то Коля очень хорошо зарабатывал…

– Как ты жить-то будешь, девонька?! – всхлипнула супруга Николая Николаевича.

– Магазинами буду руководить, как Коля руководил, – как само собой разумеющееся сказала Вероника. – Я же бухгалтер в них. Я все это дело знаю. Возьму в помощники толкового менеджера. Как-нибудь и себя прокормлю, и сына своего, и маму.

– А мы-ы-ы? – завыла женщина.

– Тоня, прекрати! У меня руки еще не отвалились. Нам сына главное найти, а потом думать о том, на что жить будем. И много ли нам с тобой надо?

Я подумала, что Николай Николаевич как отец тоже имеет долю в наследстве, но не стала обращать на это внимание, чтобы не настраивать против себя Веронику. Это их семейные дела. Без меня разберутся.

Вероника тем временем рассказала, что в найденном кладе были женские украшения, крупные кресты и посуда – золотая и серебряная. Ребята так решили. Хрусталя и фарфора по крайней мере там не было.

– Они его на острове обнаружили?! – уточнила я. – Где часть ПВО стояла?

Вероника и Николай Николаевич кивнули.

– То есть это мог быть монастырский клад, – сделала вывод я.

– Они тоже так решили, – сообщила Вероника. – Генрих не согласился. Монастырь был мужской. Какие женские украшения в мужском монастыре?!

– Может, паломницы жертвовали? – высказал предположение молчавший до этого времени Пашка, по виду которого я понимала, что он страшно хочет пива. Но попросить было неудобно.

– И что бы монахи делали с женскими украшениями? – спросил Николай Николаевич. – Если бы монастырь стоял у какого-то города, где их можно было продать, – еще понятно. Посуда тоже понятно. На ней хоть есть можно.

– На золотой посуде? В монастыре? – закричала тетка.

Я заметила, что в Средние века, по крайней мере в Европе, было очень много богатых монастырей. Там как раз ели на золотой и серебряной посуде. Например, одна из причин того, что Англия стала протестантской, заключалась в излишнем богатстве католических монастырей. Людей это раздражало. На их фоне остальные граждане жили бедно. В дальнейшем земли монастырей разделили (а это были огромные земельные наделы), а монастырскую утварь разобрали по домам знатных господ. Ни у кого, даже из английской знати тех лет, не было таких золотых подсвечников, как в католических монастырях. Почему-то во всех книгах, которые я читала про тот исторический период, подчеркивалась эта богатая утварь, которая имелась в католических монастырях.

Поэтому вполне вероятно, что и на территории России монастыри тоже жили неплохо, хотя, наверное, не все.

– Этот стоял на отшибе, – заметил Николай Николаевич.

– Может, так и стоял, чтобы там что-то прятать, – высказала свое мнение Вероника. – И никакие татары туда точно не доходили и навряд ли бы смогли дойти. Поэтому туда могли свозить сокровища. Не исключено, даже царские. И спрятали украшения какой-то женщины – или нескольких женщин. Хотя в наше время их никуда не наденешь. Ничего из того, что ребята привезли, я на себя точно не надела бы.

Я поинтересовалась, что Генрих сказал насчет украшений. По словам Вероники, Генрих не был ювелиром, но однозначно заявил, что у себя в магазинах точно ничего из этого выставлять не будет (хотя он немного торгует ювелиркой, в основном почему-то брошами) и вообще не рекомендует нести эти вещи в комиссионные ювелирные магазины. Если ювелир попадется толковый, возникнут вопросы о происхождении. Вещи-то явно старинные.