Иван Сербин - Черная акула Страница 17

– Кому надо – найдут… Кому надо – найдут… – пробормотал Максим.

– Вы что-то сказали? – поинтересовался от двери служитель.

– Ничего. Это я так… про себя, – ответил, не оборачиваясь, Максим. – Посмотрим-посмотрим. Он внимательно изучил ладони парня. Никаких характерных мозолей. На среднем пальце странный шрам в виде латинской буквы «Y». Уже что-то. Максим черкнул пару слов в блокнотике, затем повернулся, хрустнув коленями, шагнул вбок и внимательно осмотрел уцелевшую ногу. Как-то, будучи еще лейтенантом, Максим получил отличный урок. Его начальник – в прошлом начальник, а теперь пенсионер – Северин Сергей Григорьевич в ответ на бравый рапорт молоденького лейтенанта взялся за осмотр трупа сам и тут же надиктовал Максиму два десятка деталей, на которые тот в силу неопытности и горячности совершенно не обратил внимания. Максим стоял пунцовый, словно свежесваренный рак. С тех пор он старался проводить осмотры как можно тщательнее. Чуть-чуть повернув белесо-серую, чуть сморщенную стопу, Максим обнаружил на ахиллесовом сухожилии несколько розовых пятен – одно большое, примерно с десятирублевую монету, и два поменьше – у самой пятки, на костяшке, на внутренней стороне ноги. Интересно, интересно. Похоже, у парня здесь слезла кожа. Максим осторожно провел пальцем по одному из пятен. Все правильно. Это не след от ожога, как он подумал сначала, а только что зажившие мозоли. Максим нахмурился. Мальчишка был совсем новобранцем. Даже не научился толком наматывать портянки. Надо будет посмотреть одежду, подумал Максим, выпрямляясь. Хлопцев вроде бы упоминал о фамилии и номере военного билета на ПШ. Любой старшина удавится, а заставит своих солдат сделать такую надпись. Может быть, и в карманах что-нибудь обнаружится. Письма или фотографии… Словом, что-нибудь, что поможет ему понять, как этот парень оказался здесь. Кто он такой и в какой, собственно, части его сейчас ищут как беглеца. Максим записал насчет мозолей, сунул блокнотик в карман рубашки и направился к двери. Санитар, все это время безразлично наблюдавший за действиями посетителя, еще раз шумно зевнул и помотал головой.

– Не выспался, – пояснил он, хотя Максим ни о чем не спрашивал. – А через часок-другой, глядишь, жмуриков повезут. – И снова пояснил: – Новый год. Они вышли в коридор, и парень запер тяжелую дверь. Судебных экспертов все еще не было, а время шло. Праздничное время, между прочим. «Ну, и что мне теперь делать? – как-то равнодушно, без тени раздражения подумал Максим. – Может быть, на кофейной гуще попробовать погадать? Хлопцев сказал, что необходимо осмотреть труп. Ну, осмотрел Максим. Дальше-то что?» Сопровождаемый надзирателем-санитаром, Максим зашагал к выходу. Звуки шагов гулко разносились в морозной трубе коридора. Санитар сказал что-то из-за плеча, но Максим, занятый своими мыслями, не расслышал и переспросил, сбавляя шаг:

– Что-что?

– Я говорю, этот ваш танкач тоже небось по пьяни под гусеницы-то попал, – кивнул парень. Лицо у него было такое, словно он сейчас еще раз зевнет. – Правда, не знал я, что в армии теперь раненых добивать принято.

– Почему под гусеницы? – нахмурился Максим.

– Да что я, не вижу, что ли? Тут и патологоанатом не нужен. – Парень посмотрел на него с недоумением. – Я, товарищ майор, как из больнички-то сюда работать перешел, так такого понавидался… Не поверите… Хуже всякого концлагеря, честное слово. Битые-перебитые, утонувшие, под машинами побывавшие.

– Почему под гусеницы-то? – настойчиво повторил Максим, возвращая словоохотливого санитара в русло разговора.

– Так у него нога-то как раздавлена? Всмятку, в лепешку. Сухожилия порваны, кость раздроблена, скол берцовки длинный, трещины даже на коленной чашечке есть. Значит, нагрузка была очень большой, а осколки кости вмяты в ткани по направлению к внешней стороне голени. Стало быть, нагрузка быстро смещалась от тыльной стороны ноги к внешней. Тут и думать нечего: или трактором его придавило, или экскаватором. Или под танк попал. Такое тоже случается. Я было, как и ваши сыскари, сначала решил, что его чем-нибудь тяжелым по ноге грохнуло, а потом, когда раздевать солдатика начали, пригляделся: нет, точно под трактор. Да еще и гусеница на ноге проскользнула. Половина мяса сорвана с кости, ткани расслоились, так что точно вам говорю… Небось пошел в самоволочку за бухлом, принял на грудь лишнего, под трактор и залетел.

– Ну да, – бормотнул Максим, – а тракторист взял, да и шарахнул ему в затылок. На всякий случай, чтобы не шастал где ни попадя.

– Ага, – гоготнул служитель. – Чтобы правила дорожного движения не нарушал. Максим не оценил шутки. Он пока еще не начал складывать в голове картинку из отдельных кусочков мозаики. Ему нужно было переварить полученные сведения, упорядочить их, и только тогда, возможно, у него появится свое мнение.

– Вы уж мне поверьте, товарищ майор, – продолжал разглагольствовать санитар. – Я тут навидался такого – на всю жизнь хватит. Когда подохну сам, так меня в чистилище без всякой очереди проведут. Как ветерана.

– Полковник, – поправил Максим.

– Чего?

– Звание у меня не майор, а полковник.

– Понял. Они оказались перед входной дверью. Максим уже повернулся к санитару и даже открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, когда тишину прорезала длинная трель дверного звонка.

– О, вот и ваши коллеги прибыли, товарищ майор… простите, полковник, – сообщил парень и потянул засов. Дверь открылась. На пороге стояли трое в штатском. Тот, что впереди, в ондатровой шапке и дубленке, держал в руке «дипломат». Второй, средних лет, худощавый, в очках, был одет в серое демисезонное пальто с потертостями на локтях и в куцую кроличью шапку. На плече его висела массивная сумка-баул. Третий, самый молодой из них, затянутый в джинсы и зимнюю плотную куртку с белым воротником, также держал черный кейс-атташе. Человека в дубленке Максим знал, двух других видел впервые.

– А-а, Максим Леонидович! – «Дубленка» протянула Максиму руку для пожатия.

– Приветствую вас, Олег Вячеславович, – поздоровался Максим. Олег Вячеславович Парфенов был судебно-медицинским экспертом. Хорошим экспертом, дотошным.

– Наверное, не самое уместное заведение, чтобы поздравлять с Новым годом, но тем не менее… – улыбнулся Парфенов. Максим пожал плечами.

– Взаимно, Олег Вячеславович.

– Тело осмотрели? – Парфенов уставился в лицо Максима холодными голубыми глазами.

– Осмотрел, Олег Вячеславович, – подтвердил Максим и, не давая собеседнику опомниться, задал вопрос: – Как быстро вы рассчитываете провести экспертизу?

– Может быть, к вечеру все закончим, а может быть, завтра к обеду. Максим вздохнул.

– Олег Вячеславович, когда я смогу получить заключение?

– В любом случае, Максим Леонидович, не раньше чем завтра.

– А если очень постараться? – прищурился Максим. Он знал Парфенова. С тем надо было торговаться, как с турком на рынке.

– И речи быть не может, – отрубил тот. – Завтра к обеду.

– Понятно. – Максим посмотрел на джинсового парня и на человека в демисезонном пальто.

– Это коллеги из областной прокуратуры, – спохватился Парфенов. – Роман Михайлович Тим, – «демисезонное пальто» степенно кивнуло, – и Геннадий Кириллович Глазов. – Джинсовый парень широко улыбнулся и, шагнув вперед, протянул руку. Максим пожал ее. – Максим Леонидович Латко, – представил его Парфенов.

– Очень приятно, – тускло сообщил Тим.

– Взаимно, – кивнул Максим и уточнил: – Значит, завтра в обед?

– В обед, в обед, – подтвердил Парфенов и добавил: – Кстати, протокол осмотра места происшествия и первичное заключение можете взять в управлении, Максим Леонидович.

– Там сейчас кто-нибудь есть?

– Ну, кто-то из оперативников дежурит наверняка.

– Хорошо. – Максим кивнул.

– Ну-с, молодой человек… – Парфенов повернулся к стоящему в стороне служителю морга и деловито, по-профессорски, предложил: – Пойдемте. Покажете нам тело.

– Пойдемте-пойдемте, – вздохнул тот. Все трое вошли в здание морга. Тяжелая дверь гулко бухнула, и сразу следом за этим лязгнул засов. Максим прошел через двор, слушая, как хрустит снег под подошвами форменных ботинок, забрался в «Волгу» и на вопрос водителя ответил:

– Домой, домой. Только давай сначала заскочим в УВД.

– Хорошо, товарищ полковник. Когда «Волга» описывала широкий круг по двору больницы, Максим увидел припаркованный у самых ворот темно-зеленый «уазик». Сидящий за рулем молодой, лет тридцати пяти, мужчина, опершись о дверцу, покуривал, внимательно наблюдая за черной «Волгой». Максим на минуту засмотрелся на водителя. Вроде бы ничего странного в нем не было. Парень как парень. Сидит скучает, курит, пока высокое начальство занимается своими высоконачальственными делами. Максима удивил взгляд водителя – при лениво-равнодушной позе взгляд был внимательным, настороженным, выжидающим. Казалось, этот человек, как паук, подмечает любое движение и лишь выжидает момент, когда можно будет, толкнув дверь, выскочить на улицу и дать очередь из «АКМС», который лежит у него на коленях, веером, от бедра. Так, чтобы положить всех, кто в этот момент окажется во дворе. Максим тряхнул головой. Наваждение какое-то, ерунда, фантазии. Не выспался ты, брат. Точно не выспался. Через силу отвернувшись от окна, он бросил шоферу Паше: