Марина Серова - Кирпич на голову Страница 17

— Была сейчас в вашей квартире. Анонимку не нашла. Скорее всего ее забрал преступник, чтобы не оставлять следствию улик.

Старик переполошился.

— Больше ничего не украли? У меня много ценных вещей, произведений искусства…

— Какой резон воровать, если они считают, что после вашей смерти все достанется им?

— Но ведь они знают, ты — моя наследница.

Я вздохнула.

— Сегодня я собираюсь развеять их заблуждение по этому поводу.

— Мы так не договаривались!

— Александр Самуилович! За последние двое суток у меня не было ни одной спокойной минуты. На мою жизнь покушались без малого десяток раз, причем изобретательность и жестокость преследователей способна поразить любое воображение. Мое, по крайней мере, поразило. Овчинка не стоит выделки, деньги не стоят того, чтобы из-за них умирать.

— Но у нас с тобой договор!

— Моя репутация пострадает больше, если я не найду убийцу, чем при отказе от выполнения некоторых пунктов нашего соглашения. Или вы полностью хотите отказаться от моих услуг?

— Шантаж, — тонко подметил сообразительный клиент. — Отказаться я не могу, так как не имею ни возможности, ни времени для поиска и введения в курс дела другого детектива… Но заплачу я вам меньше обычных расценок.

— Ну уж нет! — возмутилась я. — Вы меня подставили, заставили солгать, подвергли нешуточной опасности. Я требую надбавки за риск!

Мы с ним торговались минут десять, наконец пришли к компромиссу и успокоились. Если Гольдберга все же убьют, а он считал, что после моего признания его обязательно убьют, я не получу ни копейки. Если его не убьют, а преступник будет схвачен, я получу свое вознаграждение полностью.

— Делов-то всего ничего, — посетовал Александр Самуилович. — Найти Виолетку и приструнить.

— Я как раз собиралась вас огорчить. Или обрадовать. Вы — вдовец! Поздравляю! Или соболезную.

— Как? Когда? Почему?

— Со вчерашнего дня, — выборочно отвечала я на его вопросы. — Ваша жена убита. Так что круг подозреваемых сузился.

Известие, судя по всему, не сильно расстроило моего клиента, скорее озадачило.

— Кто же тогда, если не она?

— Разберемся, — пообещала я. — Меня больше беспокоит ваша вторая жена. Вы о ней давно ничего не слышали?

— Последний раз я видел ее четыре года назад у наших общих знакомых. Тогда она была не замужем, бездетна и малообеспеченна. Работала в какой-то поликлинике. Располнела, подурнела. В общем, ничего интересного. Почему она тебя беспокоит?

— Сама не пойму. Каким-то образом она впутана в наше дело, но вот каким…

— Ладно, держи меня в курсе. А у меня сосед появился, в следующей палате, алкаш какой-то, буйный. Жаль, я даже возмутиться не в состоянии, почему таких личностей рядом с приличными людьми кладут. Нянечки говорят между собой, что больше нигде мест не было, а ему интенсивная терапия нужна.

Я быстренько распрощалась с Гольдбергом и направилась в соседнюю палату. Так и есть! Дядя Вова! Выглядел он похуже, чем мой клиент, но пребывал в сознании. Я подошла и склонилась над ним.

— Дядя Вова! Вы меня слышите?

— Да, — тихо прохрипел он.

— Я хочу найти того, кто вас отравил. Помогите мне! Кто принес вам ту бутылку водки?

Слесарь натужно заскрипел, но понять его было невозможно. Я предложила:

— Давайте я буду задавать вопросы, а вы говорите «да» или «нет». Хорошо?

— Да.

— Водку принес мужчина?

— Нет.

— Женщина? — почти не удивилась я.

— Да.

— Молодая?

— Да.

— Толстая?

На лице дяди Вовы отразилась внутренняя борьба, то ли не мог вспомнить, то ли не был уверен, какую женщину можно назвать толстой, а какую нет.

— Блондинка?

— Да.

— Красивая?

— Да.

Ясно, что у больничного слесаря и богатея Гольдберга критерии красоты были разные. Александр Самуилович не нашел в женщине «ничего интересного», а дяде Вове она показалась образцом женской красоты.

Больше ничего определенного от дяди Вовы добиться не удалось, но и на том спасибо.

Я покинула больницу с твердой убежденностью, что надо немедленно заняться поисками второй жены моего клиента — Дины Пушиной.

Глава 12

К своему дому я подъехала в начале первого. Как и следовало ожидать, Ромы уже не было. Набрала номер его сотового.

— Ром, привет.

— Ты в порядке?

— Отлично себя чувствую. Ни одного покушения за все утро.

— Ты, наверное, меня заждалась, прости — меня привлекли к перевозке кошки с котятами.

— Бедняжка! — я представила, как животное, одержимое инстинктом материнства, защищает свое потомство от посягательства коварных людей.

— Мы решили, за тобой заедет Лев с девочками Марии Сергеевны. Передай им от меня: не прощу дезертирства!

— Постой! Но ко мне никто не заезжал!

— Да? Ты их, случайно, не пропустила? У подъезда встречала?

— Э-э-э… Может, и пропустила. Что мне теперь делать?

— Поезжай своим ходом. Я объясню, как добраться. Запишешь или запомнишь?

Путь на место будущего пикника я запомнила легко и в который сегодня раз отправилась ловить частника. Удача опять улыбнулась мне. Стоило только поднять руку, ко мне подрулила черная «шестерка».

— Мне… — начала было я.

— Садитесь, подвезем.

В машине сидели два парня лет восемнадцати-двадцати, причем один почему-то на заднем сиденье.

— Вперед залезайте, — продолжал водитель. — Меня Гришей зовут.

— Таня, — представилась я. — Откуда берутся такие симпатичные и общительные ребята?

— А где водятся такие красивые и веселые девушки? — подал голос второй мой попутчик. — Я — Леша.

Я рассказала, куда мне надо попасть.

— За город собрались? — неизвестно чему обрадовался водитель Гриша.

— Весна, воскресенье. Не в квартире же маяться.

— Точно! — подхватил Леша. — Мы тоже за город собрались, пива купили ящик. Может, возьмете нас в свою компанию?

— Не знаю, как отреагируют мой жених и родственники, если я явлюсь с двумя молодыми парнями, — улыбнулась я.

— Мы тихие! — заверил Леша.

— А жених ревнивый? — поинтересовался Гриша.

— Поводов лучше никому не давать.

— Точно! — воскликнул Леша. — Мы тоже не любим никому поводов давать. Мы можем попозже подъехать, как будто случайно.

— Не думаю, что это удачная идея, — я покачала головой. Странно, вначале ребята мне понравились, а теперь вызывали необъяснимое раздражение. Неужели я слишком стара, чтобы спокойно чувствовать себя рядом со столь юными, бесшабашными и легкомысленными созданиями? Или я ошибаюсь на их счет?

— Ревнивый жених — это беда, — вздохнул Гриша. — Не разберется и пришлепнет нас, как букашек.

— Точно! — обрадовался Леша. — Или мы его.

— Он тихий, — объяснила я ребятам.

— А ты сама не ревнивая? — запросто перешел на «ты» водитель. — Приедем, а он не один.

— Он наверняка не один. С ним все мои родственники.

— Я не про то. Если он в твое отсутствие с другой бабой развлекается?

Я почему-то вспомнила про убитую Виолетту. Тряхнула головой, но видение бледной девушки со свечой в руке не исчезало. Мелькнула крамольная мысль: а вдруг это Роман избавился от назойливой любовницы? Но зачем ему убивать меня? И кто тогда звонит по телефону? Чушь! Рома непричастен к покушениям, а я потихоньку схожу с ума, и только для того, чтобы не молчать, я сказала:

— Он не такой, — словно пыталась сама себя в чем-то убедить.

— Все девчонки так говорят, — не поверил мне Гриша. — Ничего не видят, ничего не слышат.

Я внимательно посмотрела на водителя. «Истина устами младенца. Что же такого я не вижу и не слышу, что упустила?»

— Точно, — с презрением фыркнул Леша. — Но не все. Есть бабы, которых на мякине не проведешь.

— Да, — откликнулся его товарищ и продолжил почти с благоговением: — Есть бабы, которые за измену и убить могут. Сила!

— Глупость, — возразила я. — За предумышленное убийство по Уголовному кодексу полагается от двенадцати до пятнадцати лет. Конечно, если «бытовуха» — по пьянке, в состоянии аффекта, — тогда меньше: от трех до семи.

Водитель уважительно цыкнул:

— Было бы у меня мозгов побольше, тоже бы выучил Уголовный кодекс. Полезная штука. Допустим, лезут на тебя с пером или с битой, а ты им: «Ша, детки, остыньте, а не то схлопочете по статье такой-то столько-то годков».

— Тебе повезет, если «детки» прислушаются к голосу разума, — заметила я. — Сворачивай там.

— Нда. — Гриша закрутил баранку влево. — Для убедительности надо у них перед носом пушкой качать. Пусть уважают Уголовный кодекс Российской Федерации.

Скорее бы приехать, подумалось мне. Что-то давно я не слышала Лешиного «точно!», задремал, наверно. Посмотрела в зеркальце: парень не спал, а сосредоточенно копался в большой спортивной сумке.