Анна Данилова - Услуги особого рода Страница 17

Горькая обида захлестнула ее, и она вдруг поняла, что не сможет больше по-прежнему относиться к Маше. Она так расстроилась, что даже движения ее стали вялыми. Она разогрела Маше вчерашний суп, поставила перед ней тарелку и, не в силах больше находиться с ней рядом на кухне, молча ушла в комнату. Села на диван и обхватила лицо руками. Ей вдруг захотелось остаться совсем одной. Чтобы не было рядом ни Маши, ни Миши, ни Гриши, ни даже Максима Матайтиса. И тогда ей не придется выслушивать оскорбительные для нее намеки, краснеть при упоминании мужского имени. Она уже не так молода, чтобы влюбляться и принимать у себя мужчин. И ей надо смириться с этим.

– Извините меня, пожалуйста… – Маша неслышно вошла в комнату, села рядом и положила голову ей на колени. – Я просто разозлилась. Не смогла сдержаться, чтобы не сказать вам грубость. Но на самом деле я так не думаю. Ведь я же прекрасно понимаю, что вам приходится встречаться с этими мужчинами, чтобы они давали вам денег для меня. На мое лечение. Я поступила подло. Просто как свинья. Простите меня, я вас очень прошу…

Анна, растроганная раскаянием Маши, обняла ее и поцеловала.

– Машенька, и ты меня тоже прости. Я действительно веду себя довольно легкомысленно, чем невольно вызываю твое раздражение. Ведь я же понимаю, что ты, уверенная в том, что подверглась насилию, видишь в мужчинах прежде всего зверей, животных. Но тебя никто не насиловал, поверь мне.

– Но тогда что же произошло со мной?

– Как сказал доктор, – она вернулась к своей спасительной версии, только чтобы не говорить ей про ребенка, чтобы не нанести новую травму, – ты, возможно, перенесла несложную гинекологическую операцию. Скоро боли прекратятся, швы зарастут…

– Швы… Да, да… я помню…

– Да. Причем выполненные профессионально. Ты веришь мне?

Лицо Маши сразу же просветлело.

– Как же я благодарна вам за эти слова. А я ведь действительно с ума сходила при мысли, что меня изнасиловали. Все затуманилось перед глазами, и я стала злой, очень злой. Еще мне хотелось плакать или даже кричать. Вот я и выместила свое зло на вас… мне стыдно. Жутко стыдно. Только теперь появились новые вопросы. Операция – это понятно. С кем не бывает. Но меня же кто-то бил, я разглядела свое тело в зеркало, когда мылась. Причем били даже по лицу. А еще эти злополучные бирки. Знаете, о чем я сейчас подумала? А что, если я на самом деле злая и отвратительная?.. Ведь вспылила же я сейчас, сказала вам гадость. Я не знаю своего характера, не знаю, чем я занималась до того, как со мной все это произошло. И теперь мне страшно, что когда я все вспомню, то возненавижу себя. А вы – возненавидите меня. А мне бы так хотелось, чтобы вы были моим другом. Вы – удивительная. Вы, если хотите, сумасшедшая. Сейчас таких нет. Вы так много делаете для меня, а я ведь вам никто. Я вам нагрубила, а вы разогрели мне суп. Это невозможно понять. Это непостижимо.

Раздался звонок. Обе женщины вздрогнули.

– Ну вот, из-за меня вы не успели приготовить обед для Максима.

– Ничего страшного… Там почти все готово.

– Я уйду в спальню и обещаю, что не буду подслушивать.

Маша еще раз обняла ее и закрылась в спальне. Анна впустила Максима.

– Ужасно рад вас видеть. – Лицо его сияло. – Постоянно о вас думаю, честное слово.

– Максим, проходите. Сейчас пообедаете и за столом расскажете, что же стряслось. Я и так после вашего звонка места себе не нахожу.

– Есть из ваших рук! Представляю, какое это наслаждение…

– Максим, вы ведете себя крайне несерьезно. Мне становится не по себе от ваших слов. Я стала даже подумывать о том, чтобы прекратить это расследование и забыть о существовании всех тех, кто косвенным образом замешан в истории с Машей. Я нахожусь в постоянном напряжении, меня все это выматывает… – Присутствие этого красивого молодого человека ее смущало, и она говорила, как ей казалось, все невпопад.

– Вы устали, я понимаю. Но то, что вы сейчас сказали, имеет непосредственное отношение только ко мне, не так ли? Вы хотите, чтобы я ушел, и тогда вы обратитесь за помощью к кому-нибудь другому?

– Признаться, да… – Она произнесла это и почувствовала, что снова совершила ошибку. Сейчас он развернется, уйдет, и я его больше никогда не увижу. А мы с Машей останемся без защиты. Ко мне будет приходить Гриша, время от времени – Миша, и жизнь моя превратится в настоящее болото, в пошлости которого я когда-нибудь и захлебнусь.

– Но я не уйду, вот в чем дело. – Максим не придал особого значения ее словам.

– Хорошо, тогда будем считать, что я сказала глупость, не подумала… Пойдемте, я дам вам супу. Только прежде вымойте руки.

Она сказала это машинально и поймала себя на том, что испытывает к Максиму в некотором роде и материнское чувство.

– Я был сегодня на квартире Персица, – сказал он уже за столом. – Не хотел ехать один, тем более что мы договаривались поехать туда с вами, но у меня в том районе были дела…

– Вы лжете, Максим…

– Может, и лгу, но делаю это только ради вас. Я боюсь за вас, понимаете? Мы же ничего не знаем об этих людях…

Значит, он был там либо раньше меня, либо позже. Возможно даже, что мы были в Строгине в одно и то же время, но не встретились.

– Дело в том, что если бы мы поехали туда с вами вдвоем, мне надо было бы объяснить ваше присутствие. Ведь я был там не один. Постоять вдвоем с вами перед закрытой дверью – это одно, а вот проникнуть в квартиру на законных основаниях и оформить все это надлежащим образом – это уже другое, согласитесь.

– Вы были непосредственно в квартире?

– Конечно. Я целое утро искал человека, который по роду своей деятельности имел право там находиться. И теперь, как я понимаю, он мне даже благодарен за то, что я привел его туда…

– Что вы там нашли? Не томите.

– Для начала я хотел бы вам кое-что объяснить. Где произошла авария?

– Неподалеку от деревни Анны-Успенки.

– Какая это область?

– Кажется, Саратовская.

– Совершенно верно. Так вот, по закону расследование ведется по месту преступления.

– Не поняла.

– Авария произошла на территории Саратовской области, значит, и расследованием этого уголовного дела…

– Какого еще уголовного дела?

– Произошла авария – наверняка столкновение, – и второй водитель скрылся. Обычно в таких случаях возбуждают уголовное дело. Так вот, расследованием этого дела должны заниматься работники прокуратуры Саратовской области.

– Даже несмотря на то, что Персиц жил в Москве?

– Совершенно верно.

– То есть в Москву должен приехать работник прокуратуры Саратовской области, чтобы расследовать, кто виноват в смерти Персица?

– В принципе так. Но чаще всего происходит следующее. Прокурор из Саратова пишет письмо в Московскую прокуратуру с просьбой заняться этим делом.

– Но как? И что может сделать московский прокурор, точнее, следователь… Где он найдет ту машину, которая, возможно, врезалась в машину Персица, после чего та улетела в овраг? Я не понимаю. Это же нереально.

– Я сейчас не об этом. Персица нет. Он погиб. Меня, как вы понимаете, сегодня утром интересовал несколько другой вопрос: как проникнуть в его квартиру? И мне удалось найти следователя, ведущего это дело, который буквально на следующий день после того, как тело Персица было обнаружено, приехал на его квартиру с обыском. Это обычная процедура. Ведь это он нашел там записную книжку с адресом его единственного брата, который живет в Ростове, и вызвал его в Москву. Кроме этого, он произвел еще некоторые необходимые для следствия действия.

– Какие еще действия, если он вообще не имеет права там находиться? Ведь если у Персица есть брат, значит, квартира, по сути, его, как наследника.

– Брат сможет принять наследство по закону лишь через шесть месяцев. А пока идет следствие, за квартиру отвечает либо прокуратура, либо за ней присматривает брат. Но я не об этом.

– Но о чем же, черт вас побери?!

– Не кипятитесь. Что это вы так разволновались?

– Да потому что слишком много лишней информации. Мне нет никакого дела до его брата. И тем более зачем мне знать, следователь какой области занимается этим делом?

– Вы правы, наверное. Но я хотел рассказать все подробно. Дело в том, что еще пару дней тому назад, когда следователь побывал на этой квартире, там было все нормально, все в порядке. А вот сегодня, когда мы с ним вошли туда, мы обнаружили там настоящий погром. В квартире все перевернуто вверх дном. Распотрошен диван, кресла, кровать… Из шкафов вытряхнуты все вещи. Вы бы видели, что стало с мебелью, с посудой.

– Это воры? Мародеры?

– Мы тоже так сначала подумали, пока не обратили внимания на то, что эти мародеры или воры разбили все имеющиеся в квартире радиодетали, старые телефонные трубки, которые лежали в коробке со всяким электрическим хламом, и даже выпотрошили старый телевизор, стоявший на лоджии.