Юлия Шилова - Воплощение страсти, или Красота – большое испытание Страница 17

– Хватит каркать! – вздрогнула Танька. – Если ты и в самом деле так думаешь, лучше позвони своему Максу и попроси, чтобы он нас охранял.

– Ему со своими делами разобраться нужно, а ты хочешь, чтобы он нас охранял. Какой с него прок, если он один, а сюда сейчас целая гвардия примчится.

– Один не один, а всё-таки мужик. И вообще, с каких это пор ты мужиков жалеть стала?! – взорвалась Танька. – Мужиков вообще жалеть нельзя! Их пожалеешь – только себе хуже сделаешь! Они жалости не понимают. Они сразу на шею садятся и погонять начинают.

– Смешная ты, Танюшка, – не смогла удержаться я от улыбки. – Ты умные мысли высказываешь, а делаешь всё наоборот. Не ты ли час назад гладила своего новоиспечённого женишка по белобрысой головёнке, причитая как ненормальная: «Ешь, Толенька, ешь. Я, конечно, не знаю, как тебе жена готовит, но ей-богу, старалась от души». Фу, аж слушать было тошно!

– Не нравится, не слушай, – обиделась Танька. – Ты только со своей личной жизнью можешь носиться, а на мою тебе наплевать. Не одной же тебе в мужиков влюбляться! Мне, между прочим, тоже хочется от лакомого кусочка хоть крошечку откусить.

Устав от Танькиного нытья, я ушла в комнату и, щёлкнув пультом, включила телевизор. На первом и четвёртом каналах профилактика, на втором – реклама, на третьем – сентиментальный латиноамериканский сериал. И как только люди могут смотреть такую муру? Вот уж точно говорят: мыло. Пены много, в глаз попадёт – ревёшь… А может, и мне поплакать под настроение?

Где-то в шкафу у Таньки припрятана водка.

Надо бы глотнуть капельку. Водка для меня как валерьянка: выпьешь и успокоишься. Воздержишься – душа болит. В малых дозах не вредно, главное – вовремя остановиться, а я пока ещё не разучилась держать себя в руках.

Налив себе четверть стакана, я села на диван и попыталась с ходу вникнуть в незатейливый сюжет. Смуглолицый широкоплечий брюнет в пёстрой рубашке-гавайке навыпуск уговаривал молоденькую длинноволосую красавицу бежать под покровом ночи из родительского дома. Не соглашайся, дурочка, обманет ведь, как пить дать…

Сколько я таких брюнетов перевидала на своём веку… Много, очень много, а ведь мне только двадцать семь лет…

А водка у Таньки совсем не горькая, пьётся как вода… Наверное, я уже не способна почувствовать горечь.

Жизнь-то у меня какая… Незавидная… Не жизнь – слёзы одни… «Леночка, какая ты счастливая, – обычно говорит мне при встрече соседка, – одета как куколка, квартира, машина – все у тебя есть. Жалко только – одна ты. Нашла бы себе жениха, а?» Конечно же она не знает, чем я занимаюсь. Думает, что в престижной фирме работаю, переводчицей… А я, между прочим, и в самом деле могла бы работать переводчицей. Во-первых, английский в спецшколе учила, во-вторых, за долгие годы работы с иностранцами поднаторела на практике.

Может быть, поэтому мне удавалось легко находить клиентов, да и с криминальными кругами особо сталкиваться не пришлось.

Маринка… Как же она мне помогала на первых порах… Ближе Таньки была… За руку везде водила… Себя не жалея, спасала, если вдруг туго приходилось… Спасибо тебе, подружка дорогая, не скучай там, наверху, без меня. Сама-то ты так за короткую жизнь настрадалась, что наверняка попала в рай. «Помилуй мя, боже, по великой милости твоей, и по множеству щедрот твоих очисти беззаконие моё», – вслух прошептала я слова из псалма. Все путаны верующие, без веры нам хоть в петлю залезай… И Маринка верующей была, и Наташка, которая тоже умерла три месяца назад.

Не от СПИДа, нет. Братки на неё наехали, потребовали: плати. Она сначала отказалась, потом стала собирать требуемую сумму, но собрать не смогла.

Нашли её мертвой в придорожной канаве. Выбросили, наверное, из машины. Перед смертью пытали: тело – сплошной синяк… Сама я узнала об этом случайно, из «Дорожного патруля». Вот так…

Танькина бутылка опустела наполовину. Ничего, не обеднеет девушка, я ей новую куплю. Такая-то мелочь для меня – тьфу. За ночь я могла намолотить на целый вагон водки.

Рестораны, дорогие отели, престижные выставки в Экспоцентре… О, я знала, куда пойти! Но особенно я любила ходить в казино. Снять там клиента проще простого: азартные игры сближают, а дальше уже дело техники. Слово за слово – завязывается разговор на хорошем английском, далее следует приглашение в бар, ну а потом – в номер. Час, другой – и можно искать нового клиента. Я никогда не была ленивой и пропускала через себя человек пять за ночь. Но иногда – ни одного… Хотя таких ночей было мало: пропустишь разок-другой – не захочешь возвращаться к ремеслу. А денежки я любила и люблю.

Макс, бедный Макс… Если бы он только знал, с кем связался… Жалко его, но себя – ещё больше… Талантливая, умная, красивая, я бы могла многого добиться в жизни, если бы… Если бы родилась в другой стране.

А так… Папы у меня не было. Мамочка, имея два высших образования, получала копейки. Чтобы дочка была не хуже других, на трёх работах работала. И что? Умерла в тридцать шесть лет, оставив меня в полном одиночестве… Школу я всё-таки закончила и даже, зная, как об этом мечтала мама, поступила в институт, но постоянное безденежье мало сказать угнетало – безжалостно сломало мою психику.

Внутренне я была готова к проституции ещё до встречи с Маринкой. Хотя, впрочем, нет… На первом курсе я мечтала о замужестве. Клацая зубами от холода, я стояла на автобусной остановке и представляла себе будущего жениха. Молодой бизнесмен с внешностью Шона Пенна. А что?! Должно же мне наконец повезти… Но на педфаке такие не учились, на дискотеку не ходили, а пойти туда, где, по слухам, можно было подцепить себе подходящего кавалера (ночной клуб, ресторан, теннисный корт, бассейн, тренажёрный зал), я не могла по причине отсутствия денег и нормальной одежды.

Нормальная одежда у меня появилась после первой же незабываемой встречи с толстым негром, которую, по моей робкой просьбе, организовала неунывающая Маринка. С неграми с тех пор я старалась не встречаться, хотя при моей-то профессии выбирать не приходилось.

Какая, собственно, разница – чёрный, белый, жёлтый… Главное, чтобы в бумажнике лежали зелёные. Много зелёных, очень много. Иногда ради них я занималась совсем уж некрасивыми вещами: подсыпала клиенту клофелин в бокал с шампанским, а потом чистила его по полной программе, обирая до нитки. Рисковала? Конечно, рисковала, но… Неуёмная жажда наживы оказалась сильней. Хотя… Часть ворованных денег я отдавала Таньке. Танька одна растила сына, даже не рассчитывая стрясти алименты с бывшего мужа, тащила на себе больную мать, которой требовались дорогие лекарства… Не забывала я и о своих родственниках. На Украине жила моя тётя. Муж у неё был шахтёром. В прошлом году он погиб в забое. Осталось двое детей. Им тоже надо было что-то есть… Другая моя тётя после окончания института осела на Дальнем Востоке. Раньше вроде бы получала хорошие деньги, заработала даже на трёхкомнатную квартиру в центре города, а потом… «Ленка, пришли мне, пожалуйста, свечи. Электричество у нас только по большим праздникам. Живём, как в Средние века. У соседки муж недавно умер. Делали ему операцию в больнице, так во время операции свет отключили. Скоро и у вас в Москве будет так…» Вот такое письмо я от неё получила. Я же не зверь – надо помогать…

А иностранцы… Они не обеднеют. У них за бугром другая жизнь…

Не выпуская из рук стакана, я вытерла слёзы.

По экрану телевизора под красивую мелодию бежали титры. Вот тебе и сериал… Нет уж, в моём сериале обязательно будет счастливый конец.

Я сильная, я сумею выкарабкаться. С прошлым покончено. Только бы Макс ничего не узнал, только бы не узнал…

В комнату, держа полотенце в руках, вошла Танька.

Посмотрев на открытую бутылку водки, она укоризненно покачала головой:

– Ты что, подруга, совсем умом тронулась? Разве можно водку хлестать не закусывая? Хоть бы закуски у меня какой попросила! Ну ты даёшь…

– Хочешь, присоединяйся.

– Ну уж нет! Я водку без закуски пить не умею. Я вообще водку не люблю!

– Водку никто не любит, её жизнь заставляет пить.

Танька села рядом, обняла меня за плечи и ласково потерлась щекой о плечо.

– Лена, ты плачешь?

– Всё нормально, – ответила я и тыльной стороной ладони вытерла слёзы.

– Ты обиделась на меня, да? Лен, я сама уже тысячу раз пожалела, что проболталась обо всём Толику. Ну прости меня!

– Я уже привыкла.

– Леночка, это я случайно. У меня просто вырвалось. Я в жизни больше такого никому не скажу. Клянусь! А хочешь, я сейчас позвоню твоему Максу и скажу ему, что ты лучшая девушка на свете? Знаешь, как это прозвучит? «Ты, мудак хренов! Где тебя черти носят? Когда наконец ты со своими делами разгребёшься?! Ведь тебя такая красавица любит и ждёт! А ну-ка, срочно вставай на ноги и шпарь к нам домой!»

Я громко рассмеялась и уткнулась Таньке в грудь.

– А ты думаешь, что я не могу так сказать?! Вот сейчас позвоню и слово в слово повторю. А ещё скажу, чтобы он не забыл твою машину, потому что ты не так богата, чтобы мужикам свои тачки раздаривать!