Михаил Ежов - Лестница страха Страница 17

Смирнов аккуратно записал в бланк его данные и вернул документ владельцу.

— Позвольте выразить вам сочувствие, — проговорил он, глядя на толстяка.

Тот крякнул:

— Спасибо.

— Вы ведь в разводе?

— Да, давно уже.

— Продолжали общаться в последнее время?

— Ну, так. Время от времени.

— Не знаете, кто мог совершить преступление?

Миронов достал из кармана брюк большой клетчатый платок и вытер шею.

— Понятия не имею. Мы общались в основном по поводу Сашки. В свои личные дела Ника меня не посвящала.

— Кто? — не сообразил с ходу Смирнов.

— Бывшая жена. Вероника, — пояснил Миронов.

— Ах да, простите. Значит, никого не подозреваете?

— Нет. У меня, кстати, есть алиби.

— Какое? Раз уж вы сами заговорили.

— Да вы бы все равно спросили, — махнул рукой толстяк. — Я был на городском семинаре с тремя коллегами. Аркадий Шилов заехал за мной в семь утра и завез домой в половине одиннадцатого.

— Что за семинар?

— Дантистов. Я стоматолог.

— Ясно. У вас есть телефон вашего коллеги?

— Аркашки? Конечно. Вам нужен?

— Было бы неплохо.

— Проверяйте, проверяйте. — Миронов с кряхтеньем полез в карман и достал мобильник. — Я вам и номера остальных дам на всякий случай.

Через три минуты Смирнов был снабжен тремя фамилиями и телефонами, по которым ему предстояло позвонить после ухода Миронова. Он задал толстяку еще несколько формальных вопросов, дал подписать протокол и отпустил.

Когда Миронов ушел, Смирнов просмотрел записи в блокноте. Его взгляд остановился на той, что он сделал во время обеда. Следователь включил компьютер и запустил браузер. За четверть часа ему удалось найти только одну связь между принцессами и связыванием: японские сказки о пленных принцессах. Напрашивался вывод, что сочетание «подписи» было выбрано именно из-за того, что не встречалось в Сети и по нему легко было отыскать нужные сообщения — детские письма с просьбами разобраться с их родителями.

Когда позвонил Казимов, Смирнов собирался найти кого-нибудь, способного помочь расшифровать смысл послания «Помни о девяти».

— Алло. Привет. В клубе был? Ну и как? Макраме? Не знаю, не выяснял. Могу проверить. Давай подъезжай. Ну все, жду.

Повесив трубку, Смирнов уставился в зарешеченное окно. В голове вертелась какая-то мысль, но он не мог ее поймать. Что-то сказанное Казимовым всколыхнуло то ли воспоминание, то ли ассоциацию.

Так и не сообразив, в чем дело, следователь позвонил в школу директрисе.

— У вас работают учителя, служившие на флоте? — спросил он с ходу.

— Что? — опешила директриса.

— Кто-нибудь из ваших учителей служил на флоте? — повторил Смирнов.

— Да. Насколько мне известно, Степаненко Александр Викторович и Викулов Кирилл Ренатович.

— Что они преподают?

— Соответственно труд и физкультуру.

— Мне казалось, что вашего физрука зовут иначе.

— У нас их два.

— Понятно.

— Зачем вам это?

— Мы можем сегодня подъехать и поговорить с ними?

— До пяти. Потом они уйдут — рабочий день закончится.

— Постараемся успеть.

— Я предупрежу их, чтобы они не смылись раньше.

— Неужели такое возможно?! — притворно удивился Смирнов.

Директриса хмыкнула:

— Еще как!

Попрощавшись с ней, следователь повернулся к монитору и погрузился в поиски того, кто разбирается в магии чисел. И при этом не берет за это деньги.

Занятие Смирнова прервал звонок Дымина.

— Алло, шеф? Это я. Проверил алиби химика и второго, русиста.

— Рассказывай.

— Когда убили Растопову, Породин вел урок в восьмом «Б», это подтверждают лаборантка и дети.

— Стоп, Породин — это химик?

— Да. А фамилия классного руководителя шестого «А» Голобов. Во время убийства Растоповой он был дома.

— И кто это подтверждает?

— Никто. Он живет один.

— Ясно. А что со вторым убийством?

— Голобов проводил замещение в пятом «В». Дети это подтверждают. А Породин был на уроке в десятом «А». Опять же ученики свидетели.

— Получается, ни один из них не мог совершить эти убийства?

— Ну, строго говоря, Голобов имел возможность прикончить Растопову, но тогда Миронову убил кто-то другой. А это, по-моему, бред!

— Бред, — согласился Смирнов. — Ладно, спасибо.

— Не за что, шеф.

— Слушай, сделай доброе дело: сгоняй к Ратникову, забери у него веревки, которыми были привязаны Растопова и Миронова. Хочу их кое-кому показать. Ну все, давай.

Смирнов встал, достал из ящика стола пакетик кофе, высыпал его в кружку и включил электрический чайник. Пока вода закипала, он достал блокнот, взял ручку и принялся составлять схему из имен и стрелок, пытаясь увязать воедино действующих лиц пьесы, в которой им с Казимовым пришлось принять участие.

На столе зазвонил телефон.

— Алло? — Смирнов зажал трубку плечом.

В ответ раздалось только потрескивание.

— Алло! — повторил полицейский громче.

В трубке резко щелкнуло, и зазвучали длинные гудки.

— Твари! — Смирнов швырнул трубку на рычажки: пакости демонов выводили его из себя.

Следователь допивал кофе, когда появился Казимов.

— Здорово! — Смирнов протянул ему руку. — Ну, как съездил? Отдохнул? Набрался эротических впечатлений?

— Еще наберусь. Вечером будет шоу, соберутся артисты. Надо будет подъехать и пообщаться с ними.

— Я попросил Дымина привезти сюда веревки с узлами. Хочу показать их в «Пленной сакуре».

— Хорошая мысль, — одобрил Казимов. — Ты узнал насчет флотских?

— Есть такие. Трудовик и физрук. Сейчас поедем посмотрим на них.

— Кофе только выпью.

— Бери чайник. Горячий.

Казимов сделал себе кофе и уселся напротив Смирнова.

— Как думаешь, распутаем? — спросил он, дуя в кружку.

— Понятия не имею. Хотелось бы.

Дознаватель кивнул.

— Чувствую себя героем триллера, — проговорил он прежде, чем сделать первый глоток.

— Не дай бог! — усмехнулся Смирнов.

— Почему?

— Потому что там маньяк обязательно начинает терроризировать семью главного героя. У тебя есть семья?

— Не здесь. В Питере я сейчас один.

— А баба?

— Была.

— Что, расстались?

— Да, месяц назад.

— Ну, может, оно и к лучшему, — усмехнулся Смирнов.

— А у тебя? — спросил Казимов. — Есть кто-нибудь?

— Рыбка. Золотая.

— Понятно.

Через двадцать минут они ехали к школе. Дождь почти прекратился, но небо было затянуто свинцово-серыми тучами. Деревья стояли мокрые и понурые, казалось, по городу растекается уныние.

— Слушай! — Смирнов вдруг хлопнул ладонью по рулю. — Я вот чего вспомнил: ты сказал, тебе директор клуба посоветовал поискать того, кто умеет плести макраме, так?

— Ну, это, по-моему, прикол был. А что?

— А то, что в кабинете информатики я видел макраме. В них горшки цветочные висели. Я только что это вспомнил.

— Хочешь сказать, убийца — училка? — с сомнением спросил Казимов.

— Да нет, конечно. Может, эти штуки купили в магазине, но проверить стоит.

— Ладно, как скажешь.

— Трудовик ведь служил на флоте, а макраме могли сделать дети на его уроках.

— Скоро узнаем.

Вскоре Смирнов припарковался за школой, и полицейские вышли из машины.

— Хорошая школа, — заметил Казимов. — Смотри, какое поле футбольное. Даже искусственной травой покрыто. Нехилые бабки в это вложены.

— У этой школы спортивных наград навалом, — отозвался Смирнов. — Там куда ни плюнь — непременно либо в медаль, либо в кубок попадешь. Сейчас сам все увидишь.

— Приходил ваш коллега, — директриса встретила полицейских в коридоре второго этажа, — расспрашивал про наших учителей. Алиби выяснял. Вы что, серьезно подозреваете кого-то из работников школы?

— Мы должны рассматривать все возможности, — успокоил ее Смирнов. — Иногда лишь для того, чтобы их отбросить.

— Ага. Ну и как, отбросили?

— У ваших учителей алиби.

— Ясно. Кто бы сомневался! — Видно было, что директриса торжествует. — А теперь вы решили взяться за кого?

— Я вам звонил насчет учителей труда и физкультуры.

— Помню. Они на первом этаже, правое крыло.

Трудовик оказался кучерявым мужиком лет пятидесяти, в сером комбинезоне, из карманов которого торчали карандаши, ручки и линейки. Очки в старомодной роговой оправе были сдвинуты на лоб.

— Да, служил, — сказал он, отвечая на вопрос Смирнова.

После того как полицейские представились, он провел их в каморку, где хранились электроинструменты и стояли стол и два стула. Трудовик расположился на одном из них, а Смирнов и Казимов остались стоять. В этой крошечной комнатке пахло опилками и растворителем. В пластмассовых кейсах лежали дрели, перфораторы, болгарки и фрезы. В углу находился большой сварочный аппарат. Смирнов чувствовал себя здесь крайне неуютно: он почти слышал, как вокруг копошатся бесы. Они затаились на полках и ждали, когда люди уйдут, но их присутствие ощущалось очень остро. Следователю хотелось быстрее закончить допрос и уйти.