Мария Жукова-Гладкова - Трудно быть богатой Страница 17

— Мы же не сообщаем, что такой-то такой-то приезжал вести переговоры с уважаемой госпожой Багировой. Это никому не интересно. Интересно другое. Как бьют машины под этой чертовой аркой, как выскакивают из них с соответствующими выражениями лиц… Мы все это фотографируем и еще даем стенограммку, с купюрами, конечно. Даже в нашей газете не все можно напечатать из произносимого уважаемыми в городе людьми. Даем свои смешные комментарии. Например, высказываем предположение, что дядя поехал к юной леди, пока жена вела переговоры с банком о предоставлении кредита, торопился, чтобы успеть, врезался и вот… Так дядя даже доволен такому комментарию: с одной стороны, в глазах мужиков рейтинг повышается, с другой, в глазах жены невиновен, жене можно арку показать (если так не знает) и Надежду Георгиевну, которой принадлежат все квартиры в трех домах. Ехал на переговоры, а гады-журналюги отсебятину написали. Видишь, дорогая законная супруга, сколько у меня врагов. Никакой любовницы у меня нет и быть не может, поскольку думаю только о тебе, дорогая, и о нашем общем деле. И все довольны, включая читателей. — Саша-Матвей замолчал на мгновение, потом продолжил: — Людям интересно, как, например, двое высокопоставленных лиц пытаются разобраться, кому первому выезжать со двора, кто кому должен уступать дорогу… А танцульки у вашего бывшего! Он еще не переболел дискотеками. Любит их у себя устраивать. Мы и ставим оптику… Надежда Георгиевна про нас знает. Ее, кстати, мы не фотографируем. У нас нечто типа негласной договоренности. Ваша свекровь считает, что лучше мы, ловящие определенные кадры, чем другие. Других-то мы сами не пустим, и это ее очень устраивает. Она же понимает, что умному человеку, хорошо знакомому с раскладом сил и обстановкой в городе, этот двор дает представление о том, что делается в данный момент в Питере, и как определяется его политика. Можно за неделю не сделать ни одного снимка, но получить информацию, стоящую сотни тысяч долларов… Хотя у нас несколько другая специализация… Поэтому госпожа Багирова нас и терпит.

— И вам их предлагают? В смысле, сотни тысяч долларов?

— Регулярно, — с самым серьезным видом кивнул Саша-Матвей.

Я не стала спрашивать, берут ли журналисты эти взятки, но считала, что в большинстве случаев — нет. Иначе еженедельник просто перестал бы выходить. Или они работают на кого-то всемогущего? Если вникнуть в суть речи моего собеседника… С какой целью они все-таки купили или сняли там квартиру? Журналист намекал на… Или я стала слишком подозрительной?

Далее он сказал, что, узнав о моем существовании, удивлялся, как я попала в семью Багировых.

— Рассказать? — улыбнулась я.

— Нет, я все выяснил. Не знал только, что вы — Эросмани. Признаться, думал, что эти романы кропает мужчина. У вас скорее мужской стиль письма.

— Вы тоже читали? — удивилась я.

— Должен же я был ознакомиться. Кстати, а откуда у вас в сумке такие деньги? Я не верю, что ваша работа даже сейчас, при таких тиражах оплачивается подобным образом. Я ведь знаком с «кухней» не хуже вас.

— Надежда дала на одежку.

Саша-Матвей удивленно посмотрел на меня. Я сообщила про презентацию и даже показала приглашение.

— А… — протянул он. — Там от нас будет один паренек. Я не могу появиться. Не тот уровень мероприятия. — Он дотронулся до длинной пряди. — Если не возражаете, он вам представится… Обменяетесь информацией.

— Буду рада. Мне очень не хочется туда идти, — вдруг выпалила я. — А если там окажется хоть один нормальный человек…

— Серега абсолютно нормальный, — улыбнулся мой собеседник, потом неожиданно посерьезнел.

Он спросил, почему, по моему мнению, меня вдруг решили взять в компанию. Я не знала ответа на этот вопрос, более того, сказала, что не намерена работать в «Алойле», а идти на презентацию согласилась только из-за денег.

— Зря, — сказал журналист. — Эта змея ничего не делает просто так.

Тогда я спросила его мнение, почему моя бывшая свекровь так упорно пытается затащить меня в нефтяное стойло. Саша-Матвей пожал плечами и признался, что ни он сам, ни его друзья пока не могут разобраться в подводных течениях, вдруг появившихся в городе. Что-то готовится, но что — пока неясно.

— Передел нефтяного рынка?

Журналист пожал плечами и заметил, что тогда бы, наверное, просто пристрелили нескольких человек — и дело с концом. Я напомнила, что на моего экс-супруга было совершено покушение и он чудом остался жив.

— Ваш бывший муж не играет никакой роли в раскладе сил. Он — пешка. Всем заправляет его мать.

Но она ведь не может готовить меня в преемницы? — подумала я. Надежда в состоянии реально оценить способности человека, а на главу империи я никак не тяну — если быть откровенной с самой собой.

— Говорят, что у нас только два нефтяных концерна, играющих какую-то роль, — продолжала допытываться я. — «Алойл» и «Татанефть». Это между ними?

Саша-Матвей опять пожал плечами и высказал предположение, что на наш нефтяной рынок скорее всего пытается проникнуть некая третья сила, причем довольно мощная. Но каким образом — вот в чем вопрос.

— Поэтому мы и стараемся быть начеку, — улыбнулся он, пытаясь разрядить обстановку.

Меня же охватило еще большее беспокойство. Я спросила, может ли «Алойл» объединиться с «Татанефтью». Например, чтобы противостоять третьей силе.

— Никогда, — твердо ответил журналист.

— Почему?

— Ну, это долго объяснять… А если вкратце… Надежда Багирова и Мурат Хабибуллин, президент и владелец «Татанефти»… скажем так, не сошлись характерами. Лично я считаю, что они — равные по силе соперники. Они не в состоянии выжать друг друга с рынка, но могут наделать друг другу гадостей. Не очень крупных, но и не очень мелких. Но сейчас они вроде бы как-то урегулировали отношения. В городе не стреляют. Нет, стреляют конечно, но это не имеет отношение к нефтяному рынку.

Меня интересовало, стреляла ли в кого-то Надежда Георгиевна. Не сама, конечно. Нанимала ли она киллеров? Чисто женское любопытство не давало мне покоя.

— Вы в самом деле не знаете, Оля? — Саша-Матвей посмотрел на меня как-то странно.

Я покачала головой. И тут в низу живота возникло какое-то неприятное ощущение или предчувствие.

— Примерно полтора года назад был застрелен старший сын Мурата Хабибуллина. Убийц, конечно, не нашли. Но у знающих людей не осталось сомнений, кто был заказчиком этого убийства.

— Надежда?

Саша-Матвей кивнул. Добавил, что это, конечно, недоказуемо, но Мурат все понял и в тот раз решил ей уступить. Хотя он — не тот человек, который простит смерть сына. Опять же Восток, кровная месть и все такое прочее. С тех пор в городе наблюдалось затишье.

— Но это мог начать действовать Мурат? — не отставала я.

— Не думаю… Мне вообще непонятно! Я уже говорил вам сегодня, Ольга, что никто из моих коллег не разобрался в ситуации… Да, скорее всего, третья сила. И очень возможно, что эта сила купила Надежду с потрохами. Ну, или ей дали хорошие бабки, чтобы она убралась.

— Какие хорошие бабки? — воскликнула я. — Что в понимании Надежды «хорошие бабки»? Вы думаете, что говорите, Саша? Да она обеспечила себя на десять жизней вперед!

— Я не знаю, что думать, — ответил журналист совершенно серьезно. — В самом деле — не знаю. Хочу разобраться. И прошу вашей помощи, Ольга.

— Какой? — не понимала я.

Саша-Матвей вздохнул, потом сказал, что может обещать мне одно: помощь, если она мне потребуется. Он также даст мне совет, расскажет мне о людях, о которых я ничего не знаю. В свою очередь он просит информировать меня обо всем происходящем.

— Простите, Саша, но у меня двое детей, — наверное излишне резко сказала я. — На мне еще два старика — мой отец и свекор, который тоже фактически живет у меня. Я не могу рисковать собой.

— Но вам же все равно придется, — мой собеседник закурил новую сигарету и откинул назад свои длинные волосы. — Вас уже впутали в это дело — правда, не знаю, в какое. Багирова от вас не отстанет. И вы знаете, что она от вас не отстанет, а для того, чтобы защититься, защитить тех же детей, вам самой нужно знать, что от вас на самом деле хотят и что происходит. Вам так не кажется?

Я пожала плечами. Честно говоря, этот парень был прав. Но как я могу выяснить истинные цели свекрови? Их ведь не знает никто, кроме нее самой. Хотя можно попытать бывшего… В особенности, если он просил купить ему пистолет и глушилку.

Кстати, а не поинтересоваться ли мне у журналиста, где их взять? Он наверняка может посоветовать места. Да и мне самой кое-что стреляющее не помешает.

Я спросила. Саша-Матвей сначала обалдел. Потом уточнил:

— Вы в своем уме, Ольга? Вы хоть раз в жизни держали пистолет в руках?

Я покачала головой.

— Выкиньте эту идею из головы. И запомните: убить человека очень трудно. Очень.