Ирина Комарова - Плохо быть бестолковой Страница 17

Я взялась за ручку дверцы, собираясь выйти из машины, и неожиданно для себя снова обернулась к Вите и спросила:

– Ты, наверное, тоже?

– Что – тоже? – не понял он.

– Тоже голодный?

Казалось бы, простой вопрос. Любой человек, вот хоть Гошка, например, не задумываясь, ответил бы «да» или «нет»… Хотя Гошка пример неподходящий, «нет» он на такие вопросы в принципе не отвечает. Почему этот взрослый, тридцатичетырехлетний мужик всегда голоден, словно подросток, остается для меня загадкой. Тем более что хотя он и холостяк, но холостяк не одинокий, живет в семье, и мама кормит его совсем не плохо. В общем, напарник, скорее всего, и не стал бы ждать никаких вопросов – он жизнерадостно объявил бы, что давно пора чем-нибудь подкрепиться, и двинулся к подъезду, не дожидаясь меня. Гоша полагает, и совершенно справедливо, что моя матушка не потерпит такого безобразия, как голодный мужчина в доме.

Но то Гошка, нормальный человек. А Кириллов… он только неопределенно пожал плечами. Настроение у него снова переменилось: улыбка исчезла, брови насупились. Казалось, он просто ждет, когда же я наконец выйду из машины. Исключительно из духа противоречия я растянула улыбку до ушей и весело продолжила:

– Конечно голодный! А пошли сейчас к нам, позавтракаем, – и торопливо, прежде чем он успел отказаться, добавила: – Ресторанного меню не обещаю, но картофельное пюре наверняка есть, свеженькое.

– Картофельное пюре? – странным голосом переспросил Витька.

– Свежее, – беззаботно подтвердила я, старательно не обращая внимания на его тон. – Моя мама считает, что картофельное пюре на завтрак очень полезно. У папы язва, понимаешь ли… она, конечно, зарубцевалась уже, ее даже не оперировали, таблеток хватило и диета… – Господи, что я несу! Я перевела дыхание и, оставив папу с его язвой в покое, вернулась к теме завтрака: – Но если тебе пюре не нравится, то я что-нибудь другое придумаю. Гречневая каша есть, например. Правда, она вчерашняя, но ничего, все равно вкусная. Или яичницу можно, с колбасой или с салом… ах да, котлеты еще! – вспомнила я. – Мы с мамой и Маринкой все воскресенье на эти котлеты потратили, накрутили столько, что на месяц хватит!

– Котлеты… – все тем же странным голосом повторил он.

– Очень вкусные и совсем не жирные. Папе мы делаем на пару, но тебе я могу поджарить… Витька, ну что такое! – Я начала терять терпение. – Я же сказала, у нас дома не ресторан, осетра по-монастырски ты все равно не получишь! У нас простая здоровая пища – картошка, каша, котлеты. Суп тоже есть. Ты идешь?

– Иду. – Кириллов еще не улыбался, но лицо его заметно посветлело. – Сто лет не ел свежего картофельного пюре с домашними котлетами.

– Бедняга, – посочувствовала я и наконец вышла из машины. – Чем же ты эти сто лет питался?

Не то чтобы мне было так уж интересно, просто для продолжения разговора спросила.

– Да я так, больше по столовкам, – неопределенно ответил Кириллов, шагая рядом со мной к подъезду. – А дома куски хватаю – не люблю готовить. Кофе, хлеб с маслом, колбаса – что еще солдату надо?

Он снова замолчал и нахмурился, словно сболтнул что-то лишнее и теперь был недоволен собой.

И как с таким человеком дело иметь? С ним же разговаривать – как по минному полю идти! Вот сейчас что он такого сказал? Назвал себя солдатом? Так это прозвучало скорее как присловье, поговорка. И потом, даже если и солдат, что с того? Я догадываюсь, что он не младшим бухгалтером в кукольном театре подрабатывает. Нет, иметь дело с человеком, у которого все время настроение так скачет, не просто утомительно, а очень тяжело!

По лестнице мы поднимались в неловком молчании. И на самом деле я вовсе не была уверена, что поступаю правильно. Кириллов, похоже, сомневался еще больше. Казалось бы, ну что такого? Пригласила я парня, хорошего знакомого, домой. Не просто зайти пригласила, а перекусить, позавтракать после бессонной ночи. Время для посещений вполне приличное – утро, и даже не очень раннее. Но я уверена, если бы мы жили на четвертом, допустим, этаже, а не на третьем, Витька передумал бы со мной завтракать и сбежал. А я бы не стала его удерживать. Но прежде чем его решение удалиться окончательно созрело, я нажала на кнопку звонка.

Нажала и только после этого сообразила, что мама с папой уже ушли на работу – они всегда приходят в школу за полчаса до начала занятий и меня в свое время к этому же приучили. Маринка тоже должна быть на половине пути к консерватории. Оно бы даже и неплохо – общаться с родными и близкими мне сейчас совсем не хотелось, но вот вопрос: как попасть домой? Ключи я в последний раз видела, когда Паша засовывал их в сумочку вместе с остальными моими вещами.

Главное, еще Витьку с собой привела, завтрак ему пообещала! Одна бы я сейчас попросилась к соседке, она женщина добрая и ко мне относится хорошо. Наверняка разрешила бы мне умыться и подремать в уголке, пока кто-нибудь из моих не вернется. А теперь что делать? Хотя, может, это и неплохо, что Витька тут рядом стоит? Он мужчина и не самый слабый из моих знакомых. Может, сумеет как-нибудь аккуратно дверь открыть, чтобы замок не сломать?

Ой, да что же это я? Наверное, от усталости совсем перестала соображать! Зачем мне Витька, я сама прекрасно умею замки открывать и отмычка, в отличие от ключей, по-прежнему при мне! Сейчас я ее только достану…

В этот момент в коридоре раздался неровный топот, и Маринка открыла дверь. Вот ведь копуша, не может не опоздать на занятия! Сестренка выглядела очень эффектно: полголовы в крупных бигудях, ослепительно-белая гипюровая блузка, домашняя вязаная юбка (мама вязала ее из разных остатков пряжи, и определить цвет я не решусь. Скажем так – пестренькая) и туфелька на правой ноге.

– Я у тебя колготки взяла, – сообщила мне Маринка. После чего повернулась, аккуратно переступила через лежащую поперек коридора скрипку и похромала назад, в комнату. – Имей в виду, они у тебя последние были, – донеслось до меня уже из-за двери.

В другой ситуации я бы, естественно, этого так не оставила. Конечно, родители много лет воспитывали нас с Маринкой в духе братского, точнее, сестринского коллективизма – игрушки и конфеты у нас всегда были общие. Но колготки! Да я только на прошлой неделе купила три пары и ни одну упаковку даже не распечатала! Повторяю, в другой ситуации я немедленно рванулась бы за Маринкой, и мы подробно обсудили бы принципы исповедуемого ею примитивного коммунизма. Но сейчас рядом со мной стоял Кириллов, и устраивать семейные разборки было неудобно. Я отодвинула футляр к стене и кивнула Витьке:

– Заходи.

Разумеется, сестренка тут же выглянула в коридор (бигуди с головы она успела сдернуть, но махнуть по кудрям расческой не потрудилась):

– Ты с Гошей… – начала она, сияя улыбкой, и, наткнувшись взглядом на Витьку, осеклась.

Маринка, так же как и наша матушка, считает Гошку «моим» парнем и почти что членом семьи. Одно время я пыталась объяснить, что мы сослуживцы, хорошие друзья и ничего больше! Бесполезно. Теперь я просто делаю вид, что не замечаю их тонких намеков на наши с напарником воображаемые отношения, а Гошка только тихо хихикает. Получает удовольствие. Я уже упоминала, что у него очень своеобразное чувство юмора?

На самом деле маму с Маринкой понять можно. Личная жизнь у меня не слишком бурная (точнее, она вообще отсутствует), и из парней в нашем доме бывает только Гоша. Про Кириллова я дома никогда даже не упоминала, да и о чем было говорить? Не рассказывать же, как мы целовались в ресторане, – мама бы в ужас пришла. Хотя Маринке эта история наверняка понравилась бы. Если бы я раньше намекнула сестренке о Витькином существовании, она, возможно, восприняла бы его появление более доброжелательно. А сейчас…

Маринка в одно мгновение превратилась в подобие Снежной королевы. Осмотрела гостя с ног до головы и неодобрительно поджала губы. Кириллов ответил ей своим фирменным, холодно-равнодушным взглядом.

– Знакомьтесь. Виктор, Марина, моя сестра. – Я коротко представила их, не вдаваясь в подробности. Они никогда в жизни больше не увидятся, так зачем забивать голову лишней информацией?

Маринка задрала подбородок и процедила ядовито (по десятибалльной шкале ядовитости – на десять с плюсом):

– Оч-чень приятно.

– Взаимно, – коротко кивнул Витя.

– Идем на кухню. – Я протиснулась мимо него в узеньком коридорчике и прошла вперед, показывая дорогу. – Сейчас посмотрим, что у нас тут…

Я суетливо захлопала дверцами шкафчиков и холодильника, стараясь оживленной возней сгладить неловкость. Такая откровенная, с первого взгляда обоюдная неприязнь возникает довольно редко. По теории вероятности, думаю, не более чем один случай из десяти тысяч. И надо же чтобы именно этот единственный случай пришелся как раз на мою сестру и моего… а кто мне Витька? Временный напарник? Звучит нелепо. Коллега из соседнего ведомства? Еще более нелепо и напыщенно. А впрочем, какая разница? Замуж я за него, слава богу, не собираюсь, значит, и голову забивать всякими глупостями ни к чему. Маринка его, как я уже отметила, больше не увидит.