Александр Трапезников - Убийственный пароход Страница 17

Объявить на пароходе карантин - означало загубить не только этот рейс, но и все последующие. Кто захочет купить билет на заразную "Коломбину"? Мозг старпома Кукина вскипал от напряжения, он совершенно не знал, что предпринять в столь сложном положении. В каюту капитана Бурмистрова достучаться не представлялось возможным: оттуда доносились чьи-то громкие голоса и выкрики, а потом нестройным хором грянула песня. Пели о летящем вперед паровозе, который должен был сделать остановку в Коммуне.

Между тем "Коломбина" уже отчаливала от Ярославля и надо было решаться. До Костромы ещё оставалось двенадцать часов ходу. Старпом сунулся было в апартаменты владельца парохода Лукомского, но его остановили телохранители Мика и Кока. Причем первый вывернул ему руки, а второй нагло обыскал на предмет ношения огнестрельного оружия.

- Доложите, - только и сумел вымолвить совершенно растерянный Кукин. Ему было уже почти все равно, что будет дальше. "Коломбина" начинала казаться ему огромной женщиной, тяжко, с припадками, переносящей климакс.

По внутреннему телефону Мика сообщил Лукомскому о появлении старпома.

- Что надо этому козлу? - спросил хозяин.

- Что надо этому козлу? - передал Мика Коке. Второй телохранитель, придерживающий старпома за плечо, несколько видоизменил вопрос:

- Козел, тебе чего надо?

Старпому некогда было обижаться на подобное обращение, да он толком и не расслышал, занятый своими мыслями.

- Скажите Лукомскому, что я требую встречи с ним. На пароходе заразные больные. Возможно, придется объявлять карантин.

- Слышь, Мика? Козел требует свиданки с боссом! - крикнул Кока приятелю, который в соседней каюте держал возле уха телефонную трубку. Говорит, кто-то тут заболел триппером. И хочет всех посадить на карантин. Во дурак!

В ответ раздался взрыв смеха. Затем, после минутной паузы, Мика передал слова Лукомского:

- Лучшее лекарство - пинок под зад. Выполняй.

Так старпом Кукин вновь оказался в коридоре. Плохо соображая от нанесенной обиды, он понесся на капитанский мостик и по дороге чуть не сшиб Гая Второва, который прогуливался по палубе под руку с Алисой Ширшинадзе.

- Пожар? Пробоина? Выдача бесплатных талонов на платные яйцерезки? спросил Полярник.

- Хуже, - отозвался огорченный старпом и, не выдержав, открыл страшную тайну: - На пароходе инфекция.

- Эка невидаль! - успокоил его Гай. - Да по всей России давно пора объявить карантин. Корабль тонет, а Президент невменяем.

- Вы так считаете? - почему-то обрадовался Кукин. - Значит, говорите, карантин?

- Непременно. Со строгой изоляцией. Под "Лебединое озеро".

- Так я и поступлю.

Старпом убежал, а Алиса наморщила носик.

- Мне кажется, он чем-то очень сильно расстроен, - сказала она.

- Пустяки. Худшее уже произошло.

- А что именно?

- Пять часов назад я женился.

- На ком же? - Эта новость вызвала румянец на щеках девушки, и Второв с удовлетворением отметил, что он ей, стало быть, не безразличен.

- На мадам Ле Чанг. Старуха сказочно богата. Сегодня ночью я её придушу, и мы с тобой уплывем на Мадагаскар. Прямо на этом пароходе.

- Я согласна.

После этих слов Второву ничего не оставалось, как обнять Алису и поцеловать. Девушка ответила на его поцелуй, задержавшись в объятиях чуть дольше, чем следовало. Так они и стояли возле пароходной трубы, не в силах расстаться.

- Значит, я соблазняю женатого мужчину? - спросила Алиса, заглядывая Гаю в глаза.

- Новобрачного, - уточнил Второв. - Лишенного к тому же законной брачной ночи с супругой.

- Какая она коварная и нехорошая женщина! Так не годится. Неужели молодому придется ночевать одному в холодной постели?

- Что поделаешь... Не класть же рядом с собой кипящий чайник, чтобы согреться.

- А другого варианта нет?

- Есть. Но я не знаю, как ты на него отреагируешь, - отозвался Гай, нежно притягивая Алису к себе.

- Попробуй - узнаешь.

Второв, как настоящий варвар, подхватил девушку на руки, затем усадил на плечо и понес в свою каюту.

3

Глубокой ночью Костяная Нога вновь выбрался через вентиляционную шахту на палубу, надеясь, что и в этот раз его никто не заметит. Его мучили постоянная жажда и отсутствие часов. Быть вне времени оказалось хуже всего. Словно ты существуешь в каком-нибудь Зазеркалье. Может, так и было на самом деле и пароход уже исчез с волжских просторов, а никто ни о чем не догадывался?

Костяной Ноге некогда было размышлять на эту тему. Он проворно спустился по лестнице на нижнюю палубу, где размещалось большинство кают. Осторожно потолкавшись в разные двери, бомж наконец обнаружил одну, которая не была заперта. Чуть приоткрыв её и оставив узкую полоску света, он крадучись вошел внутрь. Пол под его ногами предательски скрипнул, но хозяин каюты, если он был тут, не проснулся. Несмотря на увечье, все части тела и органы у корабельного "зайца", включая глаза, работали превосходно. В чернильной темноте он различил очертания столика, кресла и кровати, на которой под простыней лежал человек.

Затаив дыхание, Костяная Нога услышал тиканье часов. Они лежали где-то на столике. Пошарив рукой и чуть не опрокинув на пол стакан, бомж нащупал кожаный ремешок, схватил часы и, пятясь как рак, выскользнул в коридор, прикрыв за собой дверь.

- Получилось! - радостно прошептал он, и тут чья-то тяжелая длань легла ему на плечо.

- Ни с места! - Противный голос раздался возле самого уха. - Буду стрелять в печень. Подними руки и замри.

Костяная Нога подчинился. Голос показался ему знакомым. Не может быть! Его обладатель давно превратился в ливерную колбасу... Если только с ним не разговаривает огромный батон "Докторской"...

Тем временем в руках у бомжа очутились стакан и бутылка.

- Пей! - потребовал человек-колбаса.

Без сомнения, голос этот принадлежал старинному дружку Костяной Ноги, Гоге Цимбалюку, затянутому когда-то в гигантскую мясорубку.

Костяная Нога хлебнул водки, медленно обернулся, и его единственная здоровая нога подкосилась. Точно: перед ним стоял Гога, но узнать его в белом кителе, фуражке, во всем этом капитанском обличье было почти невозможно. Если бы сейчас "Коломбина" вдруг столкнулась с айсбергом, это поразило бы бомжа меньше, чем видение преобразившегося самым чудесным образом Цимбалюка, который всю жизнь носил одни-единственные брюки и рубашку, а воду в любом её качестве презирал до глубины души.

- К-как...т-ты?.. - вымолвил Костяная Нога, автоматически подлив из бутылки в стакан.

- Ну! - усмехнулся капитан Гога Бурмистров-Цимбалюк. - Чего выставился? Я это, я. Судьба, приятель. Она повернулась ко мне лицом. А ты, как я погляжу, продолжаешь нюхать её задницу? Пошли ко мне в каюту, все расскажу. Я теперь тут самый главный. Захочу - потоплю этот пароход к чертовой бабушке. Так-то.

Костяная Нога, ошарашенный негаданной встречей, последовал за капитаном. Ему было и радостно, и завидно, и чуточку не по себе от загадочного перевоплощения Цимбалюка. Не иначе тут не обошлось без нечистой силы.

В капитанской каюте выпивки было навалом. За час до этого Микитчик и Вахрушин покинули спящего хозяина, а тот, очнувшись, пустился бродить по пароходу, пока не натолкнулся на закадычного дружка.

- Значит, ты "заяц"? - спросил он сурово. - По закону я должен выбросить тебя за борт с якорной цепью на шее. Но я добрый. К тому же ты никогда не делал мне пакостей, даже делился последней килькой из банки. Останешься здесь, в моей каюте.

- Как ты выбрался из мясорубки? - спросил Костяная Нога, уплетая объедки, оставшиеся после недавней гулянки.

- А она меня взяла и выплюнула, - пояснил тот. - Видно, не гожусь на котлеты. Стукнулся головой, отнесли в морг. А там я от холода очнулся, выпил со сторожем спирта и пошел на помойку. Потом у одной бабы жил. Крышу ей налаживал.

- А здесь как?

- Окончил капитанские курсы, экстерном. Вру. Встретился я у этой бабы с её сыном. В гости он приехал, откуда-то с Енисея. Сам капитан, при форме, с документами. Получил новое назначение, на эту самую посудину. Мы с ним разговорились за выпивкой, я все и разузнал. И подумал: кой ляд я буду всю жизнь по помойкам маяться? А не прокатиться ли мне бесплатно до Астрахани? Да ещё капитаном парохода? И решился.

- Неужели убил старуху с сыном? - замер со стаканом у губ Костяная Нога.

- Зачем? Спер ночью форму и документы - и сюда.

- А ведь в погоню пустятся, не боишься?

- Как же, пустятся! В дурдоме они оба. Я туда знакомых санитаров вызвал. Пока разберутся, я уже в Астрахани буду. И ты тоже. Не робей, друг, прорвемся!

- Ну, ты даешь... - только и смог вымолвить Костяная Нога, с восхищением глядя на Гогу.

4

Алиса уснула, безмятежно улыбаясь чему-то, а Второв, тихонько отодвинувшись, встал с кровати, оделся и выскользнул из каюты. Только что он слышал в коридоре чьи-то приглушенные голоса, но сейчас тут никого не было. Второву почему-то подумалось, что к кинорежиссеру Микитчику вновь заявились ночные гости. Прокравшись к его двери, Гай приложил ухо к замочной скважине и начал прислушиваться. Так и есть, кто-то там ходил и разговаривал.