Джон Кризи - Вопль убийства Страница 17

Доулиш оглянулся и увидел, что к ним идет Рут, правда, без особой торопливости. Гай поспешил навстречу.

— Что ж, сэр, он, по крайней мере, нормален, — заметил Сим. — И она тоже… Не могу сказать, что мне нравятся такие девушки, но эта выглядит очень симпатичной. — Не замечая наблюдающих за ними людей, пара, держась за руки, удалилась. — Что вы можете обо всем этом сказать, сэр?

— Типография может быть маскировкой, но, возможно, они вполне искренне пробуют жить общиной, — ответил Доулиш. — Однако к таким экспериментам общинной жизни обычно побуждают идеальные воззрения, а я не могу себе представить, что молодой Тэвнотт вкладывает серьезные деньги в идеалы. Я хочу, чтобы за этой типографией установили наблюдение, и если есть где-нибудь, в местном музее или библиотеке, старые документы, показывающие устройство монастыря, каким он был, я хочу, чтобы их просмотрели: может быть, часть этого подвала отрезана. — Он говорил четко, быстро. — Ия хочу, чтобы вы выяснили, где мы можем достать, причем поскорее, какие-нибудь средства защиты для ушей. Может быть, сколько-то есть у армии или авиации. Нам надо что-то, защищающее уши от звуковых волн высоких тонов. Не прекращайте поиски этих средств, пока не найдете. Человек, который может нам в этом помочь, — профессор Майлз Хопкинс из исследовательского института электроники в Каруэле. Он может подсказать ответ.

— Я позабочусь об этом, — сказал Сим.

— Хорошо, — продолжал Доулиш. — Нам надо более тщательно обыскать территорию, другие коттеджи, строения и близлежащие фермы. И нам нужны сведения обо всех, включая хиппи и всех прочих, живущих здесь, Рут Десмонд — в общем, всех. Нам также надо выяснить, действительно ли Дэвид Тэвнотт тратит свои деньги на игру, не шантажируют ли его, что именно он делает с этими деньгами. И все это надо сделать сегодня.

— А если Уэбб не будет помогать? — прямо спросил Сим.

— Я лечу в Лондон вертолетом, — ответил Доулиш. — Буду в своем кабинете в два часа. Позвоните мне туда и доложите.

— Хорошо, сэр. Полагаю… — Сим остановился.

Доулиш холодно улыбнулся.

— Вы полагаете, что я мог бы вам намекнуть, в чем тут дело?

Улыбка Сима была неожиданно мальчишеской, очень обаятельной.

— Я задумался об этом, сэр.

— Не сомневаюсь. Я действительно могу рассказать не слишком много, потому что эти дела широко не обсуждались. Но я могу поделиться с вами некоторыми фактами относительно Коллиса и его деятельности. Начинал он с умело проведенных налетов на банки и почтовые отделения, затем поднял глаза повыше. Было совершено несколько крупных организованных преступлений против правительств… вернее даже, государств. У нас есть достаточные основания полагать, что несколько больших ограблений с захватом золотых слитков, значительных сумм в банкнотах, ценных бумаг, почтовых марок — достаточно легко реализуемых ценностей — было организовано Коллисом. Он всегда достает самые закрытые сведения и, судя по обнаруженным трупам, для этого пытает людей. Некоторые его похождения очень осложнили положение правительств ряда маленьких стран, а то, что он пытался извлечь из Элберта Халла, наверняка осложнит жизнь нашему. Это все, что я могу вам рассказать.

— Спасибо, сэр. Что вам известно о Халле?

— Ничего, — откровенно признался Доулиш. — Все мои инструкции я получил из Министерства внутренних дел.

— Вы хотите сказать, что они и от вас скрыли, в чем тут, собственно, дело?

— Совершенно верно. Не очень-то это льстит моему самолюбию, — заметил Доулиш. — Но теперь, когда мы нашли Халла, думаю, что мне доверят хотя бы часть закрытой информации.

— Спасибо за ваше доверие ко мне, сэр. Есть еще какие-нибудь специальные инструкции?

— Нет, — ответил Доулиш. — Я хочу, чтобы вы оценивали людей и ситуации со своей колокольни.

Он кивнул и направился к машине, которую пригнал один из вновь прибывших работников Ярда. Выезжая из усадьбы, он заметил в парке небольшие группы людей, несколько машин и среди них — белую «скорую помощь». Чувствуя острую жалость к погибшим, он отвернулся. Солнце ярко светило, снег большей частью растаял, но воздух стал холоднее. Когда он миновал маленький коттеджик, стоявший у выхода из усадьбы, ветер ударил в открытое окно его машины. Доулиш закрыл окно: пять минут без свежего воздуха помогут согреть машину. Он никогда не ездил по этой дороге и поэтому правил осторожно. Увидев впереди знак: «Подъем через девять миль», он включил вторую скорость. Неизвестные подъемы — всегда дело рискованное. Дорога сделала поворот, и у него перехватило дыхание от красоты открывшегося вида. Больше ни о чем невозможно было думать.

В этот момент Доулиш как бы растворился в созерцании и забыл — первый раз за последние часы — настороженность, страх звука, исходящего из тишины.

Он слегка нажал на тормоза, чтобы растянуть спуск с холма.

Внезапно его голова как будто раскололась, уши взорвало, а тело конвульсивно подскочило. Одна рука судорожно сжала руль, но не контролируя движение. Он просто ничего не сознавал. Вся местность пошла кругом и продолжала кружиться, как будто машину кувыркало. Перед его глазами замелькали красные вспышки.

Доулиш ощутил жуткую силу непонятного воздействия.

Он почувствовал, что машина, содрогнувшись, остановилась.

Беспомощно сидел он за рулем, не ощущая ничего, кроме этого ужасного звука, вызвавшего мучительнейшую боль в мозгу. Он чувствовал, как бешено бьется его сердце.

с какой-то дикой суматошной яростью, и еще он почувствовал близость смерти. Забытье наползало на него, и он лег, согнувшись, на руль, так что тот врезался ему в ребра, но он не ощущал этой боли из-за жуткой ломоты в ушах и отозвавшегося во всем его теле мерзкого звука.

Доулиш не знал, сколько прошло времени. Его никто не тревожил. Но наконец он смутно различил какие-то движущиеся фигуры. Шире раскрыв глаза, Доулиш увидел перед собой двух человек, увидел, как шевелятся их губы, но звука их голосов не услышал. Он попытался двинуться, но все его мышцы были напряжены и как будто затвердели. Он видел, как люди подошли поближе и один из них стал открывать дверцу. Затем вид их как бы смазался, но тут его зрение снова прояснилось, и он обратил внимание на странность того, что из их шевелящихся губ исходит молчание.

Дверца открылась.

Он по губам прочел, что человек произнес:

— А он здоровенный мужик.

Да, он таким и был. Эти двое были среднего роста, они выглядели как отец и сын. Одеты они были в спортивные куртки, толстые брюки, тяжелые ботинки и голубые рубашки.

Доулиш снова попытался пошевелиться и на этот раз преуспел. Ближайший к нему человек удивленно отпрыгнул. Доулиш вылез из машины и облокотился на нее. Передок был разбит, передние фары расколоты. Он снова не услышал, а прочел по их губам:

— С вами все в порядке?

Медленно, тщательно выговаривая слова, он ответил:

— Я ничего не слышу.

Но свой собственный голос он расслышал.

Вскоре он стал слышать другие звуки: трактор на ферме, проехавшие мимо две машины, какой-то стук. Шум в ушах становился тише, но совсем не исчез. По крайней мере он мог поддерживать односложный разговор: «В порядке ли он? — Да. — Никаких костей не поломал? — Нет. — Может ли он ходить? — Да. — Хочет ли поехать с ними в больницу или подождет «скорую помощь»? — С ними». Затем Доулиш произнес целую речь:

— Не отвезете ли вы меня в полицейский участок в Бэнфорде?

Они были удивлены, но согласились без малейшего колебания.

— Ему лучше сесть впереди, Джордж, — сказал человек. — Тут ему будет больше места. Я сяду сзади.

— Ладно, отец.

Значит, они были отец и сын.

В большом старомодном автомобиле была открыта дверца, и Доулиш двинулся к ней. Все движения требовали невероятных усилий, но по крайней мере уже не были пыткой. Он наполовину залез в машину, когда услышал, как кто-то бежит и кричит:

— Эй, эй, вы, там!

Доулиш приостановился и увидел юношу в синих джинсах и толстом свитере, буквально вырвавшегося из ворот фермы, куда только что завернул трактор. Лицо его было красным, глаза вылуплены. Он бежал и, не переставая, кричал, хотя у него прерывалось дыхание. Наконец, почти добежав до них, он остановился.

— Они все мертвые!.. — задыхаясь выговорил он. — Целое стадо мертвое, восемнадцать лучших фрезианских коров, какие когда-нибудь у нас были. Они мертвые, говорю вам, все до единой!

«Почему не умер я? — напряженно думал Доулиш с каким-то странным удивлением. — Что меня спасло? Наверняка не эти ватные тампоны. — И почти услышал вопрос, возникший в его голове: — Пытались ли они убить меня? Было ли это намеренной попыткой напасть на меня?»

11

И некое исчезновение

Молодой фермер, все еще в шоке, все еще задыхаясь, указал на поле, с которого он прибежал. Почти в это же время подъехали три машины с одной стороны и две — с другой. В двух со стороны Бэнфорда ехали полицейские — подкрепление в Бэнфорд-Мэнор. Один из них узнал Доулиша, который уже чувствовал себя почти нормально и сумел отдать распоряжение о проведении вскрытия погибшего скота и розыске на всей прилегающей территории человека или людей, находящихся здесь недавно. У него дико болела голова, и отзвуки полученного потрясения ухудшили ему слух.