Авторская редакция - Опция поиска. Книга четвертая из серии «Сказки мегаполиса» Страница 17

Только, Лерочка, женщина, про которую вы мне рассказали, не обязательно ханжа.

Понимаете, среди верующих есть такие, которые внешнего мира боятся, стараются

круговую оборону держать, вот и сидят насупившись.

– И чего они боятся? Трогать их никто не собирается.

– Так ведь насмешек же боятся. Издевок Вот и ведут себя, как в кольце врагов.

– Я, Любовь Матвеевна, по жизни нахожусь, как в кольце врагов, иначе бы не

выжила. Наверно, и характер у меня не сахар. И нагрубить могу. Если выведут. Но

хамить, оттого что считаю, будто я на порядок выше остальных, меня что-то не тянет.

А эти ваши тётьки, которые свечками при храме торгуют, хамят с великим

удовольствием, просто как песню поют.

Тут ее осенила идея, и она воскликнула с веселым раздражением:

– Любовь Матвеевна, а ведь вы, вероятно, даже не знаете, о чем я толкую!..

Там же у вас, в церкви, фейс-контроль полный! С вами эти тетеньки мед источают!

Как с прошедшей через систему опознавания «свой-чужой»!.. Правильно я говорю, а

Любовь Матвеевна?

Та потерянно молчала. Лера, естественно, видела, что соседку затюкала, но

желания подбирать выражения или сдерживать порывы не было никакого, а

напротив, было желание несколько поборзеть. Конечно, тетя Люба ни при чем, она не

виновата в личной Лериной трагедии. Но Лера решила, что коли в ее жизни все так

нехорошо, у нее есть свобода быть грубой.

Любовь Матвеевна отмерла и разлепила губы. И произнесла твердо.

– Знаете, Лерочка, что я вам скажу. Вы не на тех смотрите. Мы все, пока на

земле живем, не святые, далеко не святые. Вы на святых смотрите, кто сейчас на

Небесах, и кому мы о помощи молимся. Это и есть наш образец. Они именно то, что

из любого человека может и должно получиться по итогам жизни. Кто-то из них с

юности был свят, кто-то многие годы с грехами своими боролся и одолел лишь перед

кончиной, но важно, что достигнут результат. О них много написано, так что вы сами

можете почитать, чтобы узнать, каков у христиан православных эталон. И сравнить с

теми, кого видели в метро или за свечным ящиком в храме.

Валерия саркастически хмыкнула:

– Вы им о помощи молитесь? Надо же. И как они вам помочь могут, эти

добренькие святые? Ответьте мне на вопрос, Любовь Матвеевна: народ в церковь

приходит в основном небогатый. Полунищий. И отчего же так? Помолились бы

какому-нибудь святому старцу, он бы им бабла и отсыпал. Или вы специально в храм

ношеные шмотки одеваете, а на самом деле все у вас в шоколаде?

– Во-первых, Валерия Львовна, не полунищие. В храм действительно

полагается поскромнее одеваться, это вам не танцульки, – начала выходить из себя

тетя Люба. – Во-вторых, вам не помешает знать, что богатство не всем полезно, а

многим и вредно. От больших денег, знаете ли, сильно характер портится, и на

нехорошие поступки тянет. А самое главное, молиться многие не умеют. Считают, что

молитва – это заклинание магическое, произнес по бумажке, сколько надо, и готово,

ты, как вы только что выразились, в шоколаде. А это не заклинание, и святой – не

раб лампы. Его попросить надо, а не командовать: подай то, сделай это. Горячо

попросить, от всей души. И хорошенько подумать, прежде чем молиться, не будет ли

твоя молитва во вред. А бывает, что и не готов человек просимое получить, время

для этого не настало.

– Понятно, – не стараясь больше скрыть иронии, произнесла Лера. –

Унижаться надо. Да?

Она уже подруливала к решетчатой изгороди деревенского храма и

присматривалась, где бы половчее притормозить.

– Да не унижаться же! – всплеснула руками вконец расстроенная соседка. – Не

унижаться, а смиряться! Это разные вещи! Люди думают, что сами любую проблему

могут решить, сами себя сделали – как теперь любят выражаться. Образованием,

работой, бизнесом они обязаны только себе, даже здоровьем обязаны

исключительно себе, потому что посещают спортзал и не курят. Не замечают помощи

свыше, все успехи себе приписывают. А потом приходит беда, и начинает человек

тыркаться во все стороны, деньги по знакомым собирать. И бестолку. Потому что

деньги и знакомства не помогут здоровье близкому вернуть. Да мало ли бед на

земле, против которых человек бессилен! И если начнет человек себя видеть

реально и оценивать реально, то обратится к Богу и его святым. И такая молитва до

них дойдет. Особенно, если человек поймет, что не просто так ему послано

испытание, что живет он, может, неправильно, других обижает или еще что не по

совести делает. А как покается…

Больше Валерия терпеть это мракобесие не смогла и свою пассажирку

перебила, произнеся раздраженно:

– По-вашему, все живут неправильно? У людей вокруг столько бед, и все они

живут неправильно? Одни христиане хорошие, понятно, к тому и пришли. Но главное,

что я хочу вам сказать в качестве резюме: эта ваша идеология мне противна. Я ее не

принимаю. Паразитическая идеология. Что-то для себя выклянчивать – себя не

уважать. Кстати, если они и вправду кое-что могут, эти ваши святые, то отчего ж они

сразу на помощь не спешат, когда видят, что кто-то попал в беду? Значит, им по

кайфу, чтобы перед ними унижались. Или специально ждут, чтобы потом что-то с

тебя поиметь. Потому что никто ни для кого просто так ничего делать не будет, только

в долг и только за проценты. И никто и никогда не сможет меня в этом разубедить. Но

самое главное – мне не нужны никакие их благодеяния, чтобы потом по гроб жизни

ходить перед ними на задних лапах или в знак признательности им пятки лизать. Я

все привыкла делать сама, ни на кого не рассчитывать и ни от кого не зависеть.

– Да что вы такое говорите, Лера? – огорченно изумилась Любовь Матвеевна.

– Какие пятки? Какие проценты? Какие проценты у вас святой Николай Чудотворец

потребует? Или Целитель Пантелеймон? Не нужно мерить все по людским меркам,

Лера! Конечно, вокруг много корысти, особенно сейчас, когда капитализм, но святые

– они же потому и святые, что у них душа за нас болит, и помочь они хотят, и рады

нам помочь, и помогают многим! У них и на земле был смысл жизни в этом, а уж на

Небесах и тем более! Они слышат все наши молитвы, особенно, если ты не за себя,

а за кого-то другого молишься. И торговаться с ними не надо, плату какую-то обещать

или ждать от них подвоха. Вы все перепутали, у вас в голове полная мешанина! Это

только бесы сделки с людьми заключают, не приведи вас Бог с ними связаться. Вы же

образованный человек, Валерия Львовна, институт кончали. Про Фауста и

Мефистофеля неужели не слышали?

Валерия стиснула зубы, чтобы окончательно не поссориться с милейшей

Любовью Матвеевной. Про мешанину в голове – это было уж слишком. Да и

предыдущее…

Всё, что с такой патетикой и напором высказывала ей на протяжении пути

соседка, раздражало Леру неимоверно. Раздражало кондовым примитивизмом и

узостью ума, замешанными на глупых деревенских предрассудках.

Кроме того, Лере активно не нравилось, если ей пытались промывать мозги.

Она уже подзабыла, что сама спровоцировала дебаты и сама же подбрасывала

дровишки, и теперь злилась на неожиданный напор Любови Матвеевны, внезапно

осознав себя глупой рыбехой, которую пытаются загнать в расставленные сети,

громко шмякая по глади воды деревяшкой. Рыбехой ощущать себя было противно.

Она нейтрально улыбнулась в сторону непрошенной проповедницы и про

Фауста с Мефистофелем ничего не ответила. Очень кстати они подъехали к храму.

Любовь Матвеевна неуклюже выгрузилась из джипа, стесненно распрощалась

и, набрасывая на голову шелковый шарфик, направилась к воротам подворья. А

Лера, недовольная тем, что в их нелепом словесном поединке последнее слово

осталось за оппонентом, поехала дальше. К дому.

Однако дорожный спор все не выходил у нее из головы, и она на некоторое

время даже вышла из реальности, отвлекшись от личной катастрофы и продолжая

мысленно досказывать соседке всю дикость и несостоятельность ее представлений.

Мыслеформа соседки не уступала, продолжая нести всякую ерунду, и оставить

препирательства с бывшей врачихой Валерия смогла лишь очутившись в

собственном подъезде перед дверями лифта, но где-то на периферии сознания

образ тети Любы все еще болтался. Фантом соседки мгновенно исчез, когда Лера

вошла в свою квартиру, вернее, в свою с Лёнькой квартиру. После того, как зажгла

свет в прихожей.

На светлом кафеле пола в обрамлении чего-то темно-красного прямо возле ее

ног распростерлась Юлия Лепехина.

Мертвая и убитая ударом в висок тупым тяжелым предметом.

Надежда Михайловна Лапина с недоумением смотрела на дисплей своего

айфона. На нем под звуки неубиваемой «Желтой субмарины» высветилась заставка