Андрей Легостаев - Дело о давно забытой пощечине Страница 17

Мейсон сделал эффектную паузу. В зале раздался, словно, всеобщий выдох.

Присяжные заседатели даже дыхание затаили, стараясь не пропустить ни слова.

— Но простите, сейчас не время для прений! Ваша Честь, господин адвокат, известный своими… — встал было со своего места Болдуин Маршалл, но Мейсон жестом остановил его.

— Я вас не перебивал, господин окружной прокурор, извольте и вы меня не перебивать.

— Я так и знал, что этот адвокат из любого поворота процесса сделает театральное представление, — словно про себя пробубнил Маршалл, усаживаясь на место; к тому же его усердно удерживал Майкл Д'Або, пытаясь что-то объяснить.

И Мейсон решил дожать. Минуту назад он не собирался выкладывать свои козыри, тем более, что никаких козырей на руках не имел, но сейчас решил пойти на отчаянный шаг, чтобы переломить в свою пользу общественное мнение. На жаргоне игроков в покер такие действия называются «ломать карту».

— Высокий Суд, дамы и господа присяжные, — продолжил адвокат, — отсрочка нужна отнюдь не стороне защиты, хотя мы от нее и не отказываемся, а просто требуем справедливой формулировки. Отсрочка нужна стороне обвинения. Что мы увидели из представленных сегодня доказательств? Что Барри Деннен попал в затруднительное положение, кто-то даже вломился в его квартиру. Он обратился к известному своей работоспособностью и порядочностью адвокату, чтобы тот защищал его интересы. Они разговаривали на повышенных тонах? Что ж, как адвокат я заявляю, что это происходит в разговорах с особо нервничающими и нетерпеливыми клиентами довольно часто. Предположим, что мой подзащитный вел дело покойного, и предоставил ему для защиты собственный пистолет и автомобиль, в то время как сам занимался работой по делу и даже отправился осмотреть квартиру, подвергшуюся нападению. Кого ждал в машине покойный, как развивались события? Это мне неизвестно. Но я могу сделать кое-какие выводы. Нам здесь не представлялось свидетельство о найденных на орудии убийства отпечатках пальцев, следовательно, они были вытерты. Стал бы профессиональный адвокат, прекрасно знакомый с тонкостями следствия, стирать отпечатки пальцев с собственного оружия, а затем бросать его в своем автомобиле? Но и это еще не все, дамы и господа присяжные заседатели. Свидетели стороны обвинения показали, что покойного в последний раз видели в двенадцать десять семнадцатого июня. В два пятнадцать мой подзащитный был, опять же по показаниям свидетелей стороны обвинения, у квартиры покойного. Последний свидетель показал, что у обвиняемого была с собой значительная сумма денег, которую он снял со своего счета в промежуток между двенадцатью десятью и двумя пятнадцатью, что легко проверяется в банке. А теперь зададимся вопросом: можно ли было за два часа пять минут совершить преступление, угнать грузовик, отвезти тело за город, поймать попутную машину, заехать в банк, снять деньги и приехать в многоквартирный дом «Сомферинг»? Вот над чем следует задуматься стороне обвинения и вот по этим причинам, как и по причинам выдвижения правдоподобного мотива преступления, им требуется отсрочка в слушаниях. Если будет выдвинута именно такая формулировка, то сторона защиты не имеет возражений против того, чтобы отложить слушания на день или более.

Мейсон поклонился и сел. В зале даже кто-то захлопал от избытка чувств, но зашиканный соседями, смутился и приник.

Взбешенный Болдуин Маршалл, буквально багровый от гнева, медленно поднялся со своего места.

— Ваша Честь, при таком подходе господина защитника, я снимаю свое благородное предложение и…

Майкл Д'Або что-то быстро зашептал начальству на ухо. Другой его помощник поддакивал заместителю прокурора.

— Ваша Честь, — через силу выговорил Маршалл, — могу я несколько минут посовещаться со своими помощниками?

— Пожалуйста, — согласился судья Чивородис, бросив хитрый взгляд в сторону Мейсона, — мы подождем.

Присяжные заседали с утроенным любопытством, смотрели на Мейсона, вся поза которого выражала уверенность в себе и в невиновности его клиента.

— Шеф, ты просто волшебник, — прошептала Делла Стрит. — У тебя не было совершенно ничего, но столь железобетонные доказательства прокурора дали трещину.

— Пока я сумел лишь слегка их расшатать, — вздохнул Мейсон.

Болдуин Маршалл яростно, но вполголоса спорил со своими подчиненными.

Он явно не хотел уступать Мейсону ни в чем, не соглашаясь даже на временное, чисто тактическое отступление. Но Майкл Д'або все же сумел убедить его. Маршалл лишь устало махнул рукой: делай, как считаешь нужным.

Майкл Д'Або встал и обратился к судье:

— Ваша Честь, если сторона защиты не возражает, мы просим прекращения слушания на один день для того, чтобы проверить показания новых свидетелей по неожиданно вскрывшимся в ходе следствия фактам.

Судья Чивородис с трудом сдержал улыбку от столь дипломатичной формулировки и посмотрел на Мейсона:

— Господин адвокат, вы согласны с предложением стороны обвинения, чтобы в слушаниях был сделан перерыв на один день?

— Да, Ваша Честь, — кивнул Мейсон, — сторона защиты возражений не имеет.

— В таком случае, — постановил судья, — в слушаниях объявляется перерыв до послезавтра, десяти часов утра. Еще раз повторяю, что господа присяжные заседатели не имеют права высказывать свои мнения по слушаемому делу, обсуждать его между собой и позволять, чтобы дело обсуждали в их присутствии. Обвиняемый остается под стражей, в любой момент, в соответствии с законом штата Калифорнии, его адвокату будет предоставлена возможность побеседовать с ним конфиденциально.

Он встал и удалился в свою комнату.

Присяжные тоже поднялись с мест. Слова судьи тяжким бременем ложились на плечи многим, если не всем из них, — ведь так хочется поделиться своими мыслями хотя бы с самыми близкими людьми и понять: как адвокату удалось в течение нескольких минут полностью убедить их в невиновности своего клиента. Впрочем, процесс только начался и окружная прокуратура без боя, несомненно, не сдастся. Впереди еще предстоят тяжелые часы слушаний муторных свидетельских показаний, когда до обеда борешься с чувством голода, а после обеда с непреодолимым сном.

Правда, мистер Мейсон подремать не даст, что, безусловно, к лучшему, а то несолидно как-то.

Мейсон стал собирать бумаги на своем столе.

— Мейсон, — неожиданно обратился к нему обвиняемый, до того внешне безучастный к происходящему, — я хочу признаться вам, что…

— Молчите, — быстро прервал адвокат. — Я ничего не хочу слушать сейчас. Судьба повернулась к нам лицом, мы получили отсрочку, на которую я даже не смел надеяться. Я приду к вам в тюрьму завтра днем. А вы, Дункан, тем временем как следует подумайте: разумно ли лгать собственному адвокату? В перерыве между заседаниями я был в больнице у вашего отца и мы обсудили с ним некоторые аспекты дела.

— Как отец себя чувствует? — с тревогой спросил Краудер. — Ему лучше?

— Он заявляет, что ему станет лучше, когда с вас снимут все обвинения, — усмехнулся Мейсон.

— Но я…

— Молчите. Лучше подумайте, что скажете мне завтра. И знайте, Дункан, какие бы причины не заставляли вас отмалчиваться или даже лгать мне, я не позволю невиновному даже по собственной воле шагнуть в газовую камеру. Особенно, если дело касается вас, моего друга и сына моего учителя.

— Что вам сказал отец? — с тревогой спросил Краудер. — Он…

— Дункан, мы поговорим завтра, — улыбнулся Мейсон. — У меня мало времени и много работы. Подумайте над моими словами, Дункан.

— Ладно, — кивнул Краудер, — желаю вам спокойного вечера и ночи.

— Лучше пожелайте мне удачи, все остальное я добуду сам, — усмехнулся Мейсон.

— По-моему, удача еще не разу не отворачивалась от вас.

— Удача — дама вертлявая, — ответил Мейсон. — До завтра.

Адвокат сделал знак надзирателю, что обвиняемого можно уводить.

Едва Мейсон вместе с Деллой Стрит и Дрейком вышел в коридор, их окружила толпа журналистов.

— Мистер Мейсон, несколько слов для прессы!

— Мистер Мейсон, как вы полагаете…

— Мистер Мейсон, вы…

Адвокат высоко поднял руку.

— Прошу прощения, господа, — громко сказал он, — но я обещал эксклюзивное интервью мистеру Ридли Фармеру из газеты «Сентинентал», который некогда сильно помог мне в работе над одним делом. Так что всю информацию спрашивайте у него.

— Один лишь вопрос, мистер Мейсон. Почему после столь блестящей речи вы не потребовали немедленного снятия с мистера Краудера-младшего обвинения и освобождения его из-под стражи?

— Я не мог этого сделать сейчас, — улыбнулся Мейсон, — поскольку сторона обвинения еще не закончила представления всех своих доказательств, и я не исключаю варианта, что могут вскрыться новые факты. Но я убежден в невиновности своего клиента и смею вас заверить, что рано или поздно это произойдет, то есть, либо сами представители окружной прокуратуры снимут с моего подзащитного обвинения, либо присяжные вынесут оправдательный вердикт произойдет. Честное имя Дункана Краудера-младшего будет восстановлено и его выпустят на свободу. Все, господа, у меня совершенно нет времени.