Андрей Белозеров - Роскошь нечеловеческого общения Страница 17

— Толя! — Люсин стоял на пороге кухни, вытирая руки полотенцем. — Толя! А у тебя ведь есть в доме оружие.

Греч застыл посреди комнаты, глядя на Люсина, который спокойно продолжал вытирать руки.

— Что ты имеешь в виду, Слава? Какое оружие? Это не тема для шуток!

— Я и не шучу. Ты мне сам показывал.

— Что показывал?

— Ружье. Которое тебе после выборов президент подарил. С дарственной надписью.

— О, Господи! Да я и забыл про это… Так оно же… Вот дьявол!

Греч бросился к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Приехали, — сказал Суханов. — Вот тебе и на! Значит, прав был эфэсбешник… Студент. Надо же. Есть еще порядочные люди в наше время. И среди молодежи. Что приятно.

Исчезнувший наверху Греч появился на лестнице с длинной картонной коробкой в руках.

— Вот оно.

— Покажи!

Суханов взял коробку, положил ее на диван и открыл.

Журковский увидел массивное, с резьбой по всему прикладу темного дерева, с матовым толстым стволом охотничье ружье.

— Павлу Романовичу Гречу, дорогому другу в память о нашей общей победе. Президент Российской Федерации… Солидно, — произнес Суханов, прочитав вслух слова, что были выгравированы на металлической табличке, привинченной к прикладу. — Это все звучит очень убедительно и замечательно, только ведь табличка — не документ. А настоящие документы есть на это ружье?

— Нет, — Греч отрицательно покачал головой. — Не до того было тогда. Да вы же знаете нашего президента. Широкая душа. Подарки любит раздаривать. Подарил и забыл. А потом, вечером, — уже никакой… Какие там документы! Да ведь и я был в ту пору народным депутатом. Неприкосновенность. Кто бы посмел ко мне сунуться? Тем более тогда. Мы были победителями. Тогда нас не судили. И мы себя, надо признаться, тоже…

— Нужно оформить документы. Срочно.

— Где? Прийти в милицию — вот, мол, президент подарил ружьецо? Оформите, пожалуйста? Как ты себе это представляешь?

Суханов пожал плечами.

— Нет, не успеем мы ничего сделать. Если они задумали накрыть тебя с оружием, то мы ничего не оформим. Нужно просто от него избавиться, и все.

— В каком смысле — «избавиться»? — спросил Греч и внимательно посмотрел на Суханова. — Что ты имеешь в виду? Выбросить, что ли? В море утопить?

— Ну нет, конечно… Но держать это дома в любом случае нельзя. Если они решили пришить тебе незаконное хранение оружия, значит, у них все уже продумано. И все на мази.

— А кто это — «они»? — спросил Греч.

Суханов усмехнулся.

— Они — это они. Они всегда были, есть и будут. И они всегда не персонифицированы. Хотя для меня кое-что уже вполне ясно. Некоторые фамилии назвать могу.

— А цель-то какая? Цель? — Журковский неожиданно для себя начал кипятиться. И чем большее раздражение им овладевало, тем спокойнее становились Суханов и Греч.

— Цель? — спросил Греч. — Цель у них одна. Все под себя. Ну ладно, сейчас незачем об этом думать.

— Да. Сейчас нужно что-то решать с этой артиллерией.

— Пусть у меня полежит, — просто сказал Журковский. — Про меня эти ваши «они», вероятно, не знают?

Суханов прищурился:

— У тебя? То есть у вас?

— Можно на «ты», — спокойно ответил Журковский. — Раз уж все здесь на «ты», давайте и мы… Идет?

— Конечно, идет. Только… Ты представляешь, насколько это опасно?

— Представляю.

— Слышите? Он представляет!

Суханов посмотрел на Павла Романовича.

— Ну скажите ему, — Суханов неожиданно обратиляся к Гречу на «вы». Скажите же ему, куда он лезет.

— Ничего ты не представляешь, — произнес Греч.

В руках у него появился мобильный телефон, он быстро набрал номер.

— Алло. Это я. Сергей Сергеич, вы не могли бы приехать ко мне?.. Да, на дачу. Сейчас.

— Лукина, что ли, вызываете? — неприязненно спросил Суханов.

— Да. А что?

— Да нет… Знаете, я всегда считал, что кагебист кагебисту глаз не выклюет. Напрасно вы его в это дело… посвящаете, — после короткого замешательства закончил Суханов.

— Лукин — честный человек. Я с ним работаю, я его знаю. Он меня не продавал. И не продаст, — резко сказал Греч. — А если насчет кагебистов, то эта дискуссия сейчас неуместна.

— Может быть, может быть…

— Так что же? — спросил Журковский.

— Поехали, — сказал Люсин. — Поехали. На моем джипе доедем, никто и не поймет, что происходит. Мало ли, ваши машины ведь могут пасти. А я — что с меня возьмешь? Артист — он и есть артист. У меня проблем не будет. Я только думаю, что это нужно быстро делать. Бог его знает, когда им придет в голову нагрянуть. Ну, поехали, Толя?

— Поехали, — ответил Журковский.

— На одну ночь, — сказал Греч. — Завтра мы что-нибудь придумаем. Спасибо тебе, Толя.

— А, ерунда, — махнул рукой Журковский. — Ерунда…

— Скажите, Слава, — заговорил Журковский, когда джип выскочил с проселка, ведущего к даче мэра, на шоссе и мягко — не поехал даже, а поплыл сторону Города. — Скажите, что же, у него на даче и охраны нет? Так и живет мэр, как простой смертный? Не опасно?

— Ну как же — нет? — ответил вместо Люсина его шофер, средних лет мужичок в кепочке и кожаной куртке. — Есть там охрана. Просто вы не заметили. Машину Суханова-то они знают, Андрей Ильич часто тут бывает. И нас знают. Потому и пропустили без звука. А так — есть охрана. Как же?! Конечно, все под контролем.

— Да, — подтвердил Люсин. — Павел Романович не любит, чтобы охрана глаза мозолила. Да и шофер его, кроме всего прочего… И Виктор Василич… — Он кивнул на спину мужичка в кепочке. — А что? Волнуетесь?

— Конечно, — ответил Журковский. — Мы же с Павлом дружим. Уже много лет.

— Да, хороший дядька Павел Романович, — после минутного молчания сказал Люсин. — Хороший. Не похож совсем на нынешних политиков. Хотя это как посмотреть. Может быть, наоборот, это они не похожи. А Греч-то как раз политик настоящий. Мирового уровня человек. Махина!

— Только слишком уж он увлекается делами глобального масштаба, неожиданно заговорил водитель. — А частности не замечает.

— Чего? — удивленно спросил Люсин.

— Ну частности мимо него проходят, вот что я имею в виду, — рассудительно продолжал водитель.

— Имею в виду, — передразнил его Люсин. — Нет, Виктор Василич, ты не прав. Это ты не замечаешь, а он работает как надо. Только действительно много на себя нагрузил, все хочет успеть. Не надорвался бы. Я иногда боюсь за него. Все на себе тащит.

— Он всегда таким был, — усмехнулся Журковский. — Еще в Институте. Лидер.

— Да, лидер, — подтвердил Люсин. — Это точно. Только сдюжил бы. Хотя могу сказать следующее. Что касается нас, то есть, так сказать, творческих работников, — Люсин хмыкнул, наигранно-пафосно выделив последние два слова, здесь Греч, конечно, как Божий дар. Все делает. Он понимает то, чего не видят и даже знать не хотят остальные наши небожители. Политики… Что культура это очень экономически выгодная вещь. И не просто выгодная, а прибыльная. И может быть сверхприбыльной. Только… Что там, Виктор Василич?

— Да КПП же. В Город въезжаем…

Журковский почувствовал, как задрожали руки. КПП. Значит, сейчас могут обыскать машину. Найдут ружье. Что будет дальше, Журковский представлял себе очень смутно, но в том, что ничего хорошего из этого не выйдет, был уверен.

— Спокойно, Толя, — бросил Люсин. — Нет проблем. Да не нервничай так-то уж, от тебя прямо поле идет. Адреналином в машине пахнет — не продохнуть. Успокойся. Ты со мной.

К остановившемуся джипу подошли двое в камуфляже, с короткими автоматами на ремнях, перекинутых через широкие, квадратные плечи.

— Документы, — сурово сказал один из них, подойдя сбоку, со стороны водителя.

Второй зашел с другой стороны и стал сквозь поднятые стекла разглядывать пассажиров.

Виктор Васильевич опустил стекло и протянул документы, одновременно сказав несколько тихих слов.

Журковский решил сесть поудобнее и задел коленом коробку с ружьем, которая неловко лежала у него в ногах.

— Вячеслав Борисович, опустите, пожалуйста, стекло, — повернулся к пассажирам шофер.

— Слушаюсь, — весело ответил Люсин и выполнил просьбу водителя.

— Э-э-э…

Парень в камуфляже наклонился к образовавшейся щели.

— Э-э-э… Это вы, Вячеслав… Простите, отчества не знаю… Все говорят Слава Люсин, Слава Люсин…

— Ничего страшного, — улыбнулся Люсин.

— Простите, а можно автограф ваш?

Солдат был совсем молодым парнем, крепким, здоровенным, высоким, но с детским лицом и такими же детскими, наивными, круглыми глазами.

— Конечно.

Люсин вытащил из кармана авторучку.

— Где вам?

Парень протянул клочок бумаги, и Люсин быстро, размашисто написал несколько слов. Для того, чтобы было удобнее, он наклонился и использовал вместо подставки ту же коробку с ружьем.