Поющая раковина Одиссея - Наталья Николаевна Александрова Страница 17

Единственное, чем этот дворик отличался от первого, – он не был вымощен камнем, под ногами была красноватая земля, а вдоль стен росли густые кусты.

– И что теперь? – произнесла Марина вслух, неизвестно к кому обращаясь.

И снова услышала те же самые слова:

– Следуй за ящерицей!

Она огляделась, чтобы найти эту путеводную ящерицу, – и действительно увидела ее.

Ящерица сидела на противоположной стене, словно ожидала, когда же Марина ее заметит. А как только девушка ее заметила, снова побежала по стене в дальний угол.

Марина пошла за ней…

В следующее мгновение она увидела, что в дальнем углу дворика, возле корней цветущего куста, земля вспучивается…

Марина подумала, что ей это мерещится, она моргнула и протерла глаза…

Но земля продолжала вспучиваться.

Что там – крот вылезает из-под земли? Если это крот, то очень большой.

Вот земляная горка осыпалась…

И из нее показалась умная и выразительная собачья морда.

Морда была бы белой, если бы не была так перепачкана землей.

Марина пригляделась…

И узнала Боно, собаку странного попрошайки Милорада… Она сама удивилась, что узнала собаку всего лишь по морде, да и та в земле. Но это точно был тот самый пес.

– Боно, как же я рада тебя видеть! – воскликнула Марина радостно. – Как ты сюда попал?

Боно отряхнулся, выразительно взглянул на Марину и подошел к подкопу, из которого только что появился.

Он снова посмотрел на девушку, а потом ткнулся мордой в подкоп.

– Ты хочешь сказать, что я должна пролезть в этот лаз? – проговорила Марина с сомнением.

Боно поднял голову и издал очень выразительный звук, который нужно было понимать как положительный ответ.

– Но я сюда просто не пролезу!

Боно пристально посмотрел на нее и опять выдал горловую руладу – мол, я такой большой, а пролез, и ты как-нибудь пролезешь, не такая уж ты толстая…

– Спасибо, конечно, за комплимент, но ты все же преувеличиваешь мои возможности!

Тогда Боно подошел к яме и изо всех сил заработал лапами, отбрасывая землю, – он, очевидно, расширял подкоп.

Поработав так несколько минут, пес еще раз взглянул на Марину и скрылся в подкопе.

Марина задумчиво смотрела на нору, выкопанную собакой, не решаясь туда залезть.

В это время из соседнего дворика, где она была совсем недавно, донеслись озабоченные мужские голоса.

Должно быть, там заметили ее исчезновение…

– Куда ее черти унесли? – голос Марина, противный такой, с визгливыми интонациями и с придыханием.

Надо же, а буквально часом раньше он показался Марине очень приятным.

– Ты что – дверь не запер? – наседал Марин на своего напарника.

– Да запер я, запер, ты же сам видел! – он потряс ключами. – Как-то по-другому она ушла.

– Что, через этот забор перелезла? Или летать научилась? – Марин хрипло закашлялся и сплюнул. – Говорил же я тебе, чтобы ты еще кофе ей дал!

– Да нельзя больше, она бы тут окочурилась у меня, и куда ее деть? – огрызнулся хозяин этого гадюшника, по недоразумению считающегося кафе. – Надо тут все осмотреть… – послышалось шуршание веток.

Еще минута – и ее найдут! Обнаружат, что стена сдвигается!

Марина отбросила все сомнения и колебания, встала на четвереньки – и полезла в нору, ощущая себя фокстерьером или спасающимся от него барсуком. Точнее, барсучихой.

Земля осыпалась, попадала в глаза, но девушка ползла вперед – и меньше чем через минуту снова оказалась на поверхности.

Она стояла на улице, на том самом приморском променаде, по которому гуляла совсем недавно. Боно в обозримом пространстве не было видно.

Мимо нее проходили многочисленные люди – парами и целыми семьями, только немногие шли поодиночке.

С Мариной поравнялась очередная семья – худощавый, бледный, замотанный мужчина лет сорока, его чрезвычайно полная рыжеволосая, веснушчатая жена и девочка, обещавшая со временем стать точной копией матери.

Женщина покосилась на Марину и проговорила, обращаясь к дочери и почти не понижая голоса:

– Вот не будешь каждое утро чистить зубы и принимать душ – станешь такой, как эта побирушка…

«Да это же она обо мне!» – сообразила Марина.

Она представила, как выглядит после того, как протиснулась через собачий подкоп…

Если бы такое случилось с ней раньше, она бы умерла на месте от стыда. Всю жизнь ей было неудобно перед людьми. Всегда она видела себя со стороны чужими придирчивыми глазами. Такой уж был характер. Оттого она старалась не кричать, не ругаться, потому что представляла свой распахнутый в крике рот и выпученные глаза… Голос у нее был негромкий, мягкий, умела Марина вовремя промолчать, перевести разговор с опасной темы на более нейтральную.

«И что, – сейчас подумала она, – все это помогло мне в жизни? Возможно, окружающие принимали мое нежелание ругаться и скандалить за обычную слабость?»

А слабого-то каждый обидеть норовит. Обмануть, облапошить, объехать на кривой козе.

«Будешь жрать столько пирогов и пончиков – станешь такой же тумбой, как мамаша!» – Марина все же сумела удержаться и только посмотрела на рыжую тетку таким взглядом, что та шарахнулась в сторону, потянув за собой девочку.

А Марина кое-как отряхнулась, поправила волосы и двинулась в сторону своей гостиницы.

Но тут же представила, как появится там в таком виде…

Наплевать, конечно, но гостиница относительно приличная, там всполошатся, начнут расспрашивать, что с ней случилось. А ей вопросы не нужны, хотя бы потому, что у нее нет на них ответов. Так что сначала нужно привести себя в порядок.

С этой мыслью она направилась к знакомому кафе, чтобы немного отчиститься в тамошнем туалете.

Путь ее лежал мимо ювелирного магазинчика – того самого, хозяину которого она показала найденный на берегу моря камешек, который оказался неограненным алмазом.

Если, конечно, старик не ошибся и не выдал желаемое за действительное.

Хотя, судя по последнему ее приключению, алмазы-таки настоящие, раз их так ищут. Эта баба, какое-то там начальство из гостиницы, сказала ведь, что она вплотную займется этим делом, ну и подослала к ней этого Марина. Небось уверена была, что против такого мужчины ни одна женщина не устоит.

Так оно и вышло, с горечью подумала Марина – и тут же отвлеклась от грустных мыслей, потому что увидела, что около магазинчика ювелира царило какое-то нездоровое оживление.

Там толпились досужие зеваки, что-то громко обсуждая; перед самой дверью магазина хозяин, тот самый старый ювелир по имени Стоян, что-то говорил рослому красавцу в полицейской форме.