Кирилл Шелестов - Побег Страница 18

— А вот и нужен! — запальчиво воскликнул Вася.

— Для денег, для чего же еще! — вмешался практичный Плохиш. — Что еще с нас взять, кроме денег да анализов?

Васе не понравилось, что с него нечего взять, кроме денег и анализов. Он полагал, что Плохишу следовало давать заключение лишь от собственного имени, поскольку с него, Васи, можно взять еще очень многое.

— Это мои старые знакомые, — продолжал Вася. — Я с ними еще на прежней работе дело имел.

— А ты разве когда-нибудь работал? — невинно поднял брови Виктор. — А чего ж ты никогда не говорил? — он осуждающе покачал головой. — Гляди, какой скрытный. Ну, и что хотят от тебя эти люди?

— Они хотят помочь, — ответил Вася важно, стараясь не замечать иронии в свой адрес. — И они в состоянии это сделать. В отличие от тех, кто только и умеет, что языком болтать, — последней фразой Вася указывал нам наше место в жизни. — Но я должен срочно вылететь в Москву. Не по телефону же детали обговаривать.

По Васиному лицу было понятно, что он не собирается посвящать нас в подробности взаимоотношений со своими загадочными знакомцами из столицы. Вообще-то, прежде чем стать совладельцем крупного бизнеса, Вася возглавлял комитет по управлению имуществом в областной администрации. В то время у него действительно были какие-то связи в Москве, позволившие ему провернуть совместно с Храповицким и Виктором сомнительную операцию по приватизации государственной нефтяной компании. Пожалуй, это было венцом Васиной трудовой карьеры. Но, насколько мне было известно, отношений с московскими чиновниками Вася давно не поддерживал, тем более что все его прежние коллеги и покровители успели не один раз поменяться.

— Лети, — пожал плечами Виктор. — Жалко, что ли?

Вася, похоже, не ожидал, что его отпустят с такой

легкостью, и ужасно обрадовался.

— Тогда я, может, прямо завтра и вылечу? — предложил он с готовностью. — Чтобы уж поскорее все там закрутить. На месте.

— Да хоть сегодня, — теряя интерес к разговору и снова принимаясь за дротики, отозвался Виктор. — Убей не пойму, что он там может закрутить, — проворчал он себе под нос, но так, что мы все услышали. — Главное, вернись сразу после праздников, — завершил он громко.

Радость мгновенно улетучилась с Васиного лица. Оно вытянулось и приняло растерянное выражение.

— Может, так быстро и не получится, — заикаясь, заговорил он. — Не все от меня зависит. Вопрос-то ведь очень серьезный. И люди тоже большие. Нет, в три дня никак не уложиться.

— Сколько же тебе надо?

— Не знаю, — совсем расстроился Вася. — Недели две. А то и больше.

— И что же ты с ними собрался целых две недели обсуждать? — напирал Виктор. — Да за это время нас тут всех пересажают. Никакая помощь после не понадобится.

Вася поежился при упоминании этой пугающей перспективы. Плохиш тоже завозился.

— Буду их торопить, — пробормотал Вася. — Сделаю все возможное, чтобы нас не трогали.

Вышло у него не очень убедительно. В то, что из беды нас спасет именно Вася, верилось слабо.

— Значит так, — внушительно проговорил Виктор. — Если тебе приспичило смотаться в Москву и пару дней развлечься там с телками для снятия стресса, то я тебя отпускаю. Хотя, на мой взгляд, это свинство. Мог бы и потерпеть. Байки про важные встречи ты женам своим рассказывай, а не мне. Но чтобы не позднее вторника ты был на работе! Как штык. Я не желаю, чтобы среди наших директоров поползли слухи, будто ты сбежал. Лихачев только этого и добивается — чтобы мы запаниковали, а я не намерен этого допускать. Поэтому твое место — здесь. Ясно?

Вид у Виктора был настолько непреклонный, что Вася слегка струхнул и ощетинился.

— Ты не командуй! — повысил он голос, делая вид, что оскорблен бесцеремонностью Виктора. — Тоже мне, стратег нашелся! Приказы раздавать всякий умеет. А кто будет с Москвой работать? Ты, что ли? Да ты там никого не знаешь! Тебя даже ни один клерк на порог не пустит!

— Переговоры в Москве будет вести Лисецкий! — прервал его Виктор. — Лучше него мы никого не найдем. Он вхож повсюду, а с нашими деньгами и к президенту прорвется, если потребуется. Нам его возможности и не снились.

— Лисецкий?! А вдруг он не согласится? — заупрямился Вася. — Испугается. Вот, к примеру, где он сейчас? Прячется!

— Пускай прячется, — недобро усмехнулся Виктор. — Никуда он не денется. Пара дней, и он одумается. В нашем бизнесе он увяз со всеми потрохами. Здесь и Николаша, и жена, и совместные проекты. Начнут нас прижимать, до него быстро доберутся. Хочет он того или нет, а надо ему за нас впрягаться. Причем по-серьезному. Так? — он обернулся за поддержкой к нам.

— Так, — согласился Пономарь. — Он с вами повязан, ему скандал не нужен.

— Лихачева, Саня, тебе придется брать на себя, — продолжал Виктор уже другим тоном, просительным. — Беги к нему и падай в ноги, что хочешь предпринимай, но его надо унять. Иначе все бесполезно. Я с самого начала, как и ты, считал, что надо с ним утрясать, а не в Кремль шастать, но Храповицкий же умнее всех, — подойдя к Пономарю, Виктор неловко обнял его за плечи.— Поможешь?

Пономарь порозовел от удовольствия. Пробил час его реванша. Последний год партнеры третировали его с заметным пренебрежением, словно младшего по званию. Даже Плохиш, когда-то начинавший у Пономаря подручным, сделался с ним менее почтительным. Чувствительного Пономаря это задевало, он старался не подавать виду, но заезжал к нам все реже.

Ломаться Пономарь не стал.

— Попробую, — коротко сказал он. — Только не обещаю, что получится.

Этим мне Пономарь всегда нравился: в нем не было мелочности. В лице у Виктора мелькнуло облегчение. Должно быть, в глубине своей нечистой совести он опасался получить отказ.

— У тебя — да не получится?! — с преувеличенным оптимизмом воскликнул Виктор. — Это со мной Лихачев говорить нее станет. Может, и с Васей не будет, хотя с Васей такие люди общаются, что страшно их фамилии вслух произнести. — Виктор не отказал себе в удовольствии еще раз зацепить Васю. — А тебе он не откажет. Сын его ведь по-прежнему у тебя работает?

Пономарь лишь застенчиво улыбнулся в ответ. Любопытно, что упоминание о его близости с Лихачевым теперь звучало лестью, хотя до последнего момента в нашем кругу это расценивалось как недружественный жест со стороны Пономаря.

— Сколько предлагать? — по-деловому осведомился Пономарь.

— Начни с трешки, — посоветовал Виктор. — Так, чтобы разговор завязался. А там видно будет. Только комиссионных сверху много не приклеивай, ладно? — Виктор попытался придать разговору шутливый оборот, но Пономарь не отреагировал.

— Что говорить?

— Что в таких случаях говорят? — Виктор состроил гримасу и поскреб щеку. — Дескать, мы осознали, были неправы, хотим исправиться. Дяденька, прости. Больше не будем, готовы искупить вину.

Я не удержался и в упор посмотрел на Виктора. Однажды он потребовал подобного покаяния от меня, и я решил, что скорее уволюсь, чем произнесу что-нибудь в этом роде, не будучи виноватым. Но то, что для меня являлось непереносимым унижением, пощечиной, — для него самого было лишь пустой фразой. Он ответил мне насмешливым взглядом и даже подмигнул, показывая, что все помнит, ничего не стыдится, и моя реакция его только забавляет.

— Хорошо, — сказал Пономарь. — Постараюсь найти его в эти выходные. С праздником поздравлю, заодно и перетру.

Добившись успеха с Пономарем, Виктор перекинулся на Плохиша. Плюхнувшись рядом с ним на диван, Виктор фамильярно хлопнул его по коленке и затянулся из его рук папиросой.

— Ну что, бродяга, — весело бросил он. — Готовься свидетелями заниматься. Мозги им на место вправлять.

Мы, конечно, ведем работу. И на совесть давим, и премии обещаем, но уж слишком народу много в это втянуто, не все нас слушаются.

Плохиш, как и остальные, отлично понял и причины столь внезапного дружелюбия, и подтекст, содержавшийся в словах Виктора.

— Больные на голову всегда найдутся, — согласился Плохиш. — Будем лечить. Кому кукушку пробьем, а кого и по речке пустим.

Плохиш говорил так, словно сплав трупов был для него привычным делом, но меня царапнуло не это, а то, что Вася, еще недавно горячо протестовавший против радикальных методов воздействия, сейчас лишь воровато стрельнул в Плохиша взглядом и, потупившись, промолчал. Зато Пономарю лихость Плохиша не понравилась. Я заметил, как по его лицу скользнула презрительная гримаса.

— Но без денег здесь все равно не обойдешься, — предостерег Плохиш. — Я своих пацанов подставлять не могу: нас и так пасут. Придется ильичевскую братву подтягивать, а она за «спасибо» не работает.

Виктор, не любивший Ильича, поморщился, но спорить не стал.

— Заплатим, — нехотя кивнул он.