Наталья Андреева - За миг до полуночи Страница 18

– Его убили в закутке, возле туалетов, – напомнил Алексей. – Приблизительное время смерти: за пятнадцать минут до полуночи. В полночь в дежурную часть уже позвонил охранник. Где в этот момент были остальные?

– Когда он звонил? – уточнила Нечаева.

– Не надо прикидываться. Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. В момент убийства Лопухина, где вы были?

– Мы все на какое-то время покидали зал, – пожала плечами Нечаева. – Что касается Славы, то его отсутствие в течение пятнадцати минут никого не удивило. Все видели, что он пьян. Ну, пошел человек на улицу, освежиться. Или в туалет, чтобы умыться. Кстати, его там и нашли. Мы все были поглощены выяснением отношений. Дима и Петр Николаевич впервые услышали, что был какой-то ребенок. Естественно, они захотели узнать правду. Ведь ни у того, ни у другого нет сына. Что касается Петра Николаевича, я не знаю, а вот Дима мечтал о наследнике.

– А есть что наследовать? – живо поинтересовался Алексей.

– Если вы не в курсе, господин Сажин – довольно известный политик, – холодно сказала Нечаева. «Не прикидывайтесь», – понял Алексей, который и вправду немножко сыграл. Фамилия «Сажин» была на слуху. – Правда, его политическая карьера только начинается. Созданная им партия пойдет на следующие выборы, и думаю, наберет необходимое количество голосов. Для того чтобы пройти в Парламент, – еще холоднее пояснила Нечаева.

– Подумать только! – заволновался Алексей. – Не признал! Ай-яй-яй! Видел ведь его по телевизору! Неоднократно! Какая непростительная ошибка! Но мне и в голову не пришло, что такой человек может появиться здесь, в клубе, где демонстрируют мужской стриптиз! Ну, на это должна быть веская причина! Да-а-а… Такие люди… Миллионер и политический деятель. И всего один мальчик. Или у господина Сажина есть еще внебрачные дети? Наина Львовна?

– А почему вы меня об этом спрашиваете?

– Ну, вы же были его подругой.

– Были периоды, когда мы расставались, – пожала плечами Наина Львовна. – Я за ним не следила. Где он, что с ним.

– Какая ты… – вновь не удержалась Людмила Федоровна. – Все знают, что Дима любит и всегда любил только тебя! Ты же всю жизнь ему испортила! Ладно бы раньше, когда у него ничего не было! Сейчас-то зачем так издеваться над человеком?

– Это уже дело принципа, – жестко сказала Наина Львовна. – И потом: не моя личная жизнь здесь обсуждается.

– Совершенно верно, – кивнул Алексей. – Но если понадобится, с вами будут беседовать по отдельности. А пока, как я понял, мне придется поговорить с Монти. Может быть, он уже выяснил, кто его мать?

– Мы можем идти? – холодно уточнила Нечаева.

– Не дальше холла. Можете там покурить, обменяться впечатлениями. Сейчас освободится следователь и кого-нибудь из вас пригласит.

– Господи! Еще и следователь! – раздраженно сказала Ада Станиславовна.

– А как вы хотели? – развел руками Алексей. – Убийство есть убийство!

Нечаева поднялась первой, и направилась к дверям, следом за ней потянулись две другие женщины. Наина Львовна в этой тройке явный лидер. Алексей прикинул: у одной есть серьезные причины, чтобы скрыть правду, две другие чего-то опасаются. Шантажа? На кого больше похожа Нечаева? Не на жертву. Скорее, на шантажистку. Но именно у нее сомнительное прошлое. Есть, чем прижать. Вон как сказала Лопухина! «В чьих только постелях ты не побывала»! С Сажиным у нее отношения сложные. Похоже, что Наина Львовна все делает ему назло. «Это уже дело принципа». Из принципа она может и не говорить мужчине, который мечтает о наследнике, что у него есть сын. Или же бережет репутацию начинающего политического деятеля. Сын-стриптизер – это конец его карьере. Ах! Какой пассаж!

Людмила Федоровна? Она молчит по вполне понятной причине. Дорожит отношениями с мужем, которые вполне могут разладиться, если тот узнает правду. Сразу видно, что Петр Николаевич человек семейный. Дочь обожает. Простит ли он жене, что та подкинула его единственного сына в роддом? Это-то он может и простит, но вот то, что единственный сын стал стриптизером и продает за деньги свое тело в то время, как его отец миллионами ворочает… Хм-м-м… Какой пассаж!

У Ады Станиславовны материальные затруднения. И убит ее бывший муж. Если Монти ее сын, появляется мотив. Ведь Лопухин и Монти незадолго до этого бурно выясняли отношения. А причина? Проснулся материнский инстинкт? Защитила своего ребенка? «Не смей его трогать, подонок!». И – ба-бах! Бронзовым парнем по голове!

– Строите план захвата Парижа? – раздалось вдруг совсем близко. Он невольно вздрогнул и поднял голову. Рядом стоял Монти. – Вызывали? Разрешите сесть?

– Ты пока свободный человек. Хочешь, садись, не хочешь, не садись.

– Садиться я как раз не хочу, поэтому сяду, – и Монти опустился в одно из кресел и закинул ногу на ногу. Алексей машинально отметил: недавно в этом же кресле сидела Нечаева. Случайный выбор или не случайный? И, улыбнувшись, спросил:

– Как же тебя все-таки зовут?

– По паспорту? Матвей Нестерович Лаптев. Разрешите представиться. – И шут в белоснежной рубашке чуть нагнул голову. Светлая прядь картинно упала на лоб.

Алексей внимательно посмотрел на парня, не удержался и покачал головой. Хорош, шельмец! Все при нем. А уж глаза! Бывают люди, от которых взгляд невозможно оторвать. Такое ощущение, что от них исходит сияние. Как это называется? Магнетизм, что ли? Он невольно вздохнул. Вот из-за таких парней женщины и теряют голову!

– Что с вами? – участливо спросил Монти. – Мне кажется, вы чем-то озабочены.

– А тебе не кажется, что все это похоже на пошлую мелодраму, которые так любят смотреть наши любимые женщины? Брошенный младенец, ради куска хлеба подавшийся в стритизеры, папа-миллионер, который не знает о единственном сыне…

– Все было бы так, если бы не труп, – заметил Монти. – Это уже не мелодрама. Это драма. Я думаю, что счастливый конец, когда мама с папой кидаются на шею вновь обретенному ребенку, здесь неуместен. Его и не будет. И потом: мой папа может оказаться и не миллионером вовсе. И не известным политиком. Я имею в виду третьего. Не Сажина и не Рябова. Я не из-за денег кинулся его искать. И вовсе не папу. Я хотел узнать сущие пустяки: кто моя мать? И у меня была веская причина.

– Какая?

– Мои любовницы – женщины, по возрасту годящиеся мне в матери, – охотно пояснил Монти. – Не исключено, что я когда-нибудь на одной из них женюсь. Мне бы, не хотелось оказаться мужем собственной матери и братом собственного сына. Только и всего. И, как выяснилось, я был к этому близок. Очень близок. Мне до сих пор не по себе. Спасибо Анне.

– Анна это кто?

– Моя подруга. Она психотерапевт. Я получил от нее квалифицированный совет.

– Какой же?

– Сходить в театр.

– Оригинально. Это что, новая методика?

– Да. Хотите адресок? – сладко улыбнулся Монти.

– Нет, спасибо. Я здоров. Так на ком же ты чуть было не женился?

– Я не о женитьбе говорил, – терпеливо пояснил Монти. – Об интимных отношениях.

– Послушай, парень, у меня такое ощущение, что ты что-то недоговариваешь.

– А как же! – вновь улыбнулся Монти. – Но ведь вечер длинный? Я привык работать по ночам. И у меня сегодня день рождения.

– Вот потому что у тебя день рождения… – вздохнул Леонидов.

– Могу я получить подарок? – он посмотрел на Алексея, словно обиженный ребенок. Пухлые губы задрожали, словно Монти едва сдерживает слезы. Леонидов тут же подумал: «Актер! Прямо, талант! Ему бы в кино сниматься!».

– И какой же подарок ты хочешь?

– Узнать правду. Они ведь не признаются, – пожаловался Монти. – Как будто я ее за это съем! За то, что она меня бросила! Или буду с нее деньги тянуть! Что я могу потребовать? Я ведь уже совершеннолетний! – с гордостью сказал он.

– Не переигрывай, – поморщился Алексей. – Скажи лучше, почему Лопухин на тебя накинулся?

– Предатели! Уже заложили! У меня такое ощущение, что я ошибся! Разве какая-нибудь из этих трех волчиц может быть моей матерью? А ведь я так старался! Добывал информацию!

– А ну-ка, расскажи.

– Что рассказать?

– Как ты добывал информацию. И зачем с тобой познакомился Лопухин.

– Хорошо, – кивнул Монти. – Я расскажу все.

Три с половиной месяца назад

…Он начал с того, что серьезно поговорил с ма. Так и сказал, войдя на кухню, где она готовила обед:

– Мне надо с тобой поговорить. Это серьезно.

– Ох, – сказала ма и рухнула на табурет. Рука с половником бессильно опустилась.

– Ты капаешь на пол, – заметил Монти. – Это щи. Они жирные. Где у нас половая тряпка?

– Что случилось? – зашевелила она губами. Звука не было, но он понял суть вопроса.

– С тряпкой? Не знаю. Она лежала в туалете. Ее похитили? И что сказала милиция?

– Ты можешь хоть на минуту стать серьезным! И оставить этот тон! Раз речь идет о серьезных вещах?! – Как быстро она обрела дар речи! Половник теперь был нацелен в его сторону. Он грустно посмотрел на заляпанный пол и сказал: