Эва Хансен - Цвет боли: шелк Страница 18

— И Ларс…

— И его видели?

— Да… да, конечно, видели.

— Ты не умеешь врать, Линн, потому не делай этого.

Вангер поднялся, давая понять Линн, что разговор закончен, но почти сразу наклонился к ней и тихо добавил:

— Ларса не было дома. Никому ничего не рассказывай, поняла? Никому и ничего. И еще: Флинт подозревает вас в участии в похищении Петры.

— Что?!

— Линн, согласись, у него есть основания, хотя я в это не верю.

— Но зачем нам ее похищать?!

— Во-первых, наследство…

— Я же сказала, что согласна от него отказаться в пользу Петры. Просила только об одном: не вытаскивать наружу правду о Жаклин.

Вангер дождался, пока она закончит возмущаться, и кивнул:

— Во-вторых, именно нежелание открывать правду. Ведь если бы Петра заявила о своих претензиях, пришлось раскрыть много тайн Ларса и вообще Юханссонов.

— Даг, ты же знаешь Ларса, он не мог…

— А ты его знаешь? Ты в этом уверена?

Линн сникла, правда в словах Вангера была: Ларс слишком многое скрывал от нее, чтобы не подозревать наличие еще каких-то тайн, но быть причастным к исчезновению Петры?! Нет-нет!

— Ларс собирался поговорить с ней, когда вернется.

— Откуда вернется?

— Из Осло, он там.

— Давно?

— Четвертый день…

Произносила эти два слова, постепенно сдуваясь, как воздушный шарик. Понимала, как подозрительно все выглядит.

Вангер кивнул:

— Никому и ничего не говори о Ларсе. Ты не знаешь, где он. Уехал в командировку, и все. Кстати, уехал или улетел?

— Уехал, — мрачно сообщила Линн. — Сказал, что в Карлстад по дороге завернет.

— Ладно, не создавай ему алиби, сам справится. И не болтай ты с этим. — Даг даже плечами передернул, настолько не любил Мартина. Какой следователь любит, если виноватому удается обойти закон и при достаточном количестве улик увернуться от правосудия?

— Я не болтала, просто он подошел и сел, не огрызаться же.

— Будь осторожней. Приедет Ларс — я с ним поговорю.

Линн показалось, что Мартин подслушивал, во всяком случае, он стоял слишком близко к двери, когда она вышла из кабинета.

— Что случилось, Линн?

— У меня? Ничего. А у тебя?

Ответом был злой взгляд. Хорошо, что Даг уже позвал Мартина в кабинет.

Хотелось бежать от всего этого как можно скорее, но навстречу попался Кевин Эк, поздоровался, спросил, как Мари, как Ларс. Пришлось ответить. Вдруг вопрос:

— Линн, что это за запах?

Она повела носом:

— Иланг-иланг. Духи такие, а что?

— Нет, ничего… ничего… — пробормотал Эк, метнувшись в свой кабинет. — Значит, женщина… На катере была женщина или это вообще женщина, а не мужчина?

Поспешно покинув Управление, Линн в машине сразу набрала номер Ларса:

— Ты где?

— Проехал Вестерос. Скоро буду дома. Что случилось?

— Ты за рулем? Ладно, приедешь — поговорим.

— Хорошо, тем более у меня второй звонок.

Дома бабушка, заглянув в лицо, осторожно поинтересовалась:

— Что произошло?

— Петра исчезла, три дня нет дома.

— Фу, я думала, что-то серьезное.

— Флинт заявил в полицию.

— Ваш Флинт паникер. Молодая девушка загуляла — эка невидаль! — Но почти сразу уточнила: — Она хоть позвонила?

— Я не спросила.

— Почему?!

— Растерялась. Вангер интересовался, где были мы с Ларсом в тот день.

— Дела… Когда Ларс вернется?

— Сказал, что уже подъезжает, будет через час.

Но через час Ларса не было, он позвонил и наспех сообщил, что Вангер попросил заскочить в Управление, не заезжая домой. Линн хотела объяснить ситуацию и предупредить про алиби, но не успела: Юханссон явно уже встретился с Вангером, предупреждать надо было раньше. Оставалось только ждать.

Ларс не был взбешен, но его холодная ярость бывала куда страшнее. На сей раз глаза именно такого цвета — обнаженной стали, два клинка, готовые искромсать в клочья. И при этом совершенно спокойное лицо, но Линн уже знала, что ярость выдают не только глаза, но и едва заметное движение желваков. Он всегда умел сдерживать проявление бушующих внутри чувств, оставаясь внешне невозмутимым.

Плотно закрыл дверь, почти прошипел:

— Зачем ты сказала, что я был с тобой в день исчезновения Петры?

Хотелось крикнуть: а что я должна была сказать?! Но Линн сдержалась.

— А где ты был?

— Линн, ответь: почему ты сказала, что я весь тот день был с тобой?

— Я не знала, где ты был и…

— Создавала мне алиби. Тебе не кажется, что однажды мы это уже проходили? Тогда ты создавала мне алиби, потому что подозревала в способности кого-то убить.

— Как ты можешь сравнивать?

— Вот именно. Тогда ты меня не знала, но защищала, даже подозревая. А теперь почему, Линн? Тоже подозреваешь, что я могу быть причастным к исчезновению Петры?

Линн не знала, что ответить, хотелось сказать, что, не будь у него столько тайн в прошлом, не было бы подозрений. И все же она попыталась объяснить:

— Я не подозреваю тебя, но не хочу, чтобы на тебя падала такая тень.

— Мне не нужно фальшивое алиби, Линн. У меня есть настоящее, смотри. — Ларс поставил перед ней ноутбук и включил слайд-шоу конференции, на которой присутствовал в эти дни. — Там есть мое выступление именно в тот день. Досмотри, чтобы не сомневаться.

Ларс подошел к двери и вдруг повернулся к жене:

— А Петра… Я найду вашу Петру, вытащу ее из постели, если она с каким-то парнем, притащу за волосы, если понадобится.

На экране действительно выступал Ларс… а настоящий закрыл дверь квартиры слишком резко, чтобы следом в комнату не влетела бабушка:

— Линн, что случилось?!

— Ба, я дура…

— В этом, милочка, я не сомневалась никогда. То есть не вообще дура, но в отношении мужа точно. Теперь рассказывай, чтобы мы со Свеном смогли помочь. Давай-давай! Ей богу, как дети, ссорятся из-за игрушек в песочнице.

Свен слушал исповедь Линн, прислонясь к дверному косяку. Задумчиво покусал щеку…

— Куда Ларс сейчас ушел?

— Я не знаю.

— Тогда рассказывай все, что ты знаешь об исчезновении Петры…

— Да ничего я не знаю!

— Звони Флинту, — протянула ей телефон Осе.

— Бабушка, ты не поняла? Он же нас подозревает!

— Диктуй номер, я сама позвоню.

Еще никому и никогда не удавалось не выполнить распоряжение Осе Линдберг, но Линн пришлось звонить Фриде, чтобы узнать номер Андреаса Флинта у нее.

Услышав голос подруги, вернее, на заднем фоне голос ее любовника Густава, Линн поняла, что она не вовремя, но теперь уже все равно. Фрида пообещала прислать номер эсэмэской и отключилась.

— Что? — Голос бабушки требователен.

Линн развела руками:

— Любовь, ей не до нас.

— Думай, где еще взять.

Но почти сразу от Фриды пришло сообщение с номером.

Осе действительно позвонила сама и о чем-то долго беседовала с Флинтом, плотно закрыв дверь на кухню. Свен вздохнул:

— Секреты. Попробовал бы я так поступить…

Ответный взгляд Линн был слишком выразительным, чтобы стоило добавлять слова. Уж у Свена было столько и таких секретов, что никакие Осе и Флинты не сравнятся.

— Куда мог поехать Ларс? — Линн поинтересовалась так, словно Свен наблюдал за своим любимцем даже на расстоянии.

— Думаю, к Флинту.

— А бабушка как раз туда звонит! Только этого нам не хватало. Вообще-то мне беспокойно, словно с Петрой что-то случилось.

— Позвони Бритт, иначе не простит же.

— Фриде вон позвонила, но ей не до нас.

— Бритт не Фрида, звони! — приказал Свен.

— Там ночь.

— Уже утро.

Бритт еще спала, трубку взял Магнус, выслушал сообщение о пропавшей Петре и том, что Вангер подозревает их с Ларсом, пробасил:

— Понял, скоро будем.

Линн вдруг сообразила, что эти ненормальные запросто могут вернуться, затараторила:

— Магнус, нет! Я просто спросить: не вспомнит ли Бритт о каком-то новом парне Петры? Я вечером позвоню, для вас вечером, расскажу, как дела. Ларс отправился ее искать, может, уже нашел.

— Ладно, — согласился Магнус сонным голосом.

Отключившись, Линн вздохнула:

— Ну и хорошо. Придет Петра — сама подзатыльников надаю. Всех перепугала.

Осе сообщила не слишком утешительные факты: Петра позвонила отчиму в день своего исчезновения, быстро сказала, что будет поздно, потому что встретила друга. Потом прислала эсэмэску, что у нее садится телефон, обещала зарядить и позвонить снова. Но не звонит, сама на звонки не отвечает, ее телефон вообще выключен, и определить его местонахождение невозможно.

У шелка шершавая изнанка

Фриде действительно было не до Линн и телефона Флинта, она даже не спросила, зачем подруге этот номер.

Просто с утра у Густава было настроение заниматься извращениями, тем более суббота и никуда идти не нужно. Он вдруг потребовал, чтобы она не смела одеваться, вернее, обнаружив, что одета, бесцеремонно снял с нее джинсы и трусики, расстегнул и стащил бюстгальтер, оглядел и согласно кивнул: