Наталья Солнцева - Легкие шаги в Океане Страница 18

— Ну да! — улыбнулась Лена. — Не пугайте меня. Вы мне понравились, и я не ощущаю беспокойства рядом с вами.

— Чай у вас превосходный, — похвалил Марат.

— Это мама сделала запасы. Я не умею покупать продукты и плохо разбираюсь в сортах чая и кофе. А… простите за прямоту… что вам от меня нужно?

— Я хочу задать вам пару вопросов.

— Спрашивайте… — вздохнула она.

— Вам что-нибудь говорит такая фамилия — Граббе?

Женщина наморщила лоб. Черты ее лица были миловидные, волосы в беспорядке свисали вдоль щек. Но это Слуцкую не портило.

— При чем тут Граббе?

Марат молчал, стараясь уловить течение ее мыслей. Она чрезвычайно удивилась. Но так как гость продолжал помалкивать, ей пришлось отвечать.

— Ну… это часовой мастер. Видите ли… бабушка оставила мне квартиру в Колокольниковом переулке. В наследство. Там старинная мебель, посуда, часы с боем. Антикварные. Я… обращалась к Христофору Граббе по поводу часов. Они поломались, Граббе их починил. Кстати, взял совсем недорого. Такой старый механизм в обычной мастерской не исправишь, нужен специалист. А почему вы спрашиваете?

— Граббе работает на дому?

— Нет… Я привозила часы в его мастерскую.

— Когда вы видели Граббе в последний раз?

Леночка вся съежилась от этого вопроса. Ее лицо покрылось красными пятнами.

— Вы хотите сказать…

Она осеклась и замолчала, кусая губу.

— Когда вы видели Христофора Граббе в последний раз? — мягко повторил Калитин.

— Точно не помню. Когда забирала часы. Примерно два месяца назад.

«Граббе убили позже, — подумал Марат. — Она или лжет, или…»

— У вас сохранилась квитанция? — спросил он.

— Квитанция? Я заплатила, сколько он сказал, и все… Никаких квитанций он мне не выдавал.

— Граббе мертв, — сказал Марат. — Его убили.

На лице Слуцкой отразилось смятение, переходящее в панический ужас.

— К-когда?..

Калитин решил поднажать. Растерявшись, она может себя выдать неосторожным словом или реакцией.

— Вам виднее, Елена Никодимовна, — сурово произнес он. — В тот день вас видели…

— Меня?!

— Вы выходили из мастерской.

— С часами? Да… но старик был жив. Он починил часы, я заплатила. И все! Потом стала ловить такси, чтобы отвезти часы домой.

— Больше вы с ним не встречались?

Она схватила чашку и сделала глоток остывшего чая, пытаясь успокоиться.

— Вы что… меня подозреваете? Будто бы я убила старика? Но зачем?! У меня поломались часы, я…

— Откуда вы знаете Граббе? — перебил ее Калитин.

— Откуда? — она прижала ладони к вискам. — Подождите… дайте вспомнить… А! Я позвонила с работы в часовую мастерскую, спросила, смогут ли они починить старинные часы с боем. Мастер отказался. Он посоветовал мне обратиться в антикварный магазин на Кузнецком, — якобы там умеют это делать, — и дал телефон. Но они заломили такую цену… Тогда кто-то из покупателей… отозвал меня в сторонку и… дал адрес мастерской Граббе. Он был хорошим специалистом и брал за свою работу совсем не много. Я была у него всего два раза. Мы поговорили… Он оказался очень забавным.

Лена вдруг заплакала. Марат не чувствовал фальши в ее словах. Она была напугана и подавлена.

— Почему вы плачете? — спросил он.

— Я боюсь! Вчера кто-то бродил вокруг моего дома. А утром… я нашла во дворе дохлого пса. Его задушили и перебросили через забор. Это была обычная дворняга, которую я кормила остатками еды. Ужасно… Пришлось просить соседа, чтобы он закопал бедного песика. А вечером приезжаете вы и… рассказываете о Граббе…

— Есть свидетель, который видел вас на месте преступления, — многозначительно сказал Марат.

— Что-о?..

Глава 19

Сольгер

Двенадцать тысяч лет назад

Храм Света являлся таким же «ларцом с секретом», как и Замок Братства. В нем были устроены тайные лабиринты и комнаты, известные только посвященным.

Двери существовали для отвода глаз. Сложная система «зеркальных переходов» исключала проникновение посторонних в святая святых сольгерийских Магов. Это был мир навязанных иллюзий, яркий и захватывающий, уводящий прочь от действительности. Погружаться в него было опасно.

Служить в Храме могли только представители привилегированных каст. Давно никто не удостаивался чести попасть в ученики к самому Ольвиусу. Ния оказалась исключением.

Магистр наводил на нее почтение и страх. Его фигура, утопающая в бесчисленных складках белой накидки, казалась бесплотной. Бесцветные глаза в прорезях маски горели холодным огнем, наводили оцепенение.

— Что привело тебя сюда? — спросил он.

Его голос напоминал шорох в глубине раковины. Но смысл сказанного доходил до самого сердца.

— Я…

Ния не знала, что ответить. Заранее заготовленные слова застряли у нее в горле.

— Я хочу скрыться от любви, — призналась девушка. — Мужчина, который завладел моей душой, не может ответить мне взаимностью. Узы брака не могут связать нас.

— Узы брака?..

Ольвиус долго, изучающе смотрел на Нию.

— Да…

— Узы брака, — снова повторил Магистр. — Вместо этого ты решила постичь Тайные Истины?

Он сухо усмехнулся и отвел горящий взгляд.

— У меня нет другого пути, — прошептала Ния.

— О-о! Энар не понимает, от чего отказывается…

Она вспыхнула. Ольвиус все знал, с самого начала. Он просто играл с ней, как кошка с мышью.

— Пагуба успела проникнуть в твое сознание, маленькая фея, — добавил Магистр. — Ты насквозь пропитана ею…

Ния не удержалась и заплакала. С этим ужасным Ольвиусом ей придется провести всю оставшуюся жизнь! Она сама сделала свой выбор. Поспешный, опрометчивый выбор…

— Впрочем, какая разница? — неожиданно смягчился тот. — Скоро все канет в пучину безмолвия. Все…

От его слов Нии стало еще хуже, и она задрожала.

— Я смотрел в Зеркало Бытия, — между тем продолжал Ольвиус. — Оно открыло мне твою тайну. Поэтому ты здесь.

«Какую тайну? — мелькнуло в сознании Нии. — О моей любви к Энару? Вероятно, Зеркало сказало ему…»

— Ошибаешься, — возразил Магистр, как будто она не подумала, а высказала мысли вслух. — Дело не в любви. Слышишь? Это звенят Колокольчики Судьбы.

Ния напрягла слух, но ничего не уловила.

— На тебе — знак провидения, — прошелестел Ольвиус. — Ты не затеряешься во временах и пространствах…

Свет померк в глазах Нии. Она мягко опустилась на пол, выложенный атласными подушками, и погрузилась в глубокий сон.

Открыв глаза, она увидела неподвижное пламя в масляных светильниках. Белые стены комнаты были из камня, единственное узкое окошко закрыто ставнями.

Ния с трудом поднялась с ложа. Все тело болело, как будто она провела ночь за рубкой тростника в имении Бамбуковая Роща. Там производили небольшое количество тончайших свитков для императорского двора. Свитки только-только входили в моду, вытесняя металлические пластинки. Они были легче и удобнее, свободно сворачивались в трубочку, и на них можно было изображать знаки и символы при помощи изящных золотых перьев и краски.

Воспоминания о времени, проведенном в Бамбуковой Роще, неизменно возвращало Нию к встрече с Энаром, породившей горькие и несбыточные желания. Это причиняло ей боль.

— Излечить твои страдания? — спросил возникший в ее сознании Ольвиус. Лицо в золотой маске было страшно.

Ния растерялась. Томительные мечты об Энаре были частью ее мира, от которого она не собиралась отказываться. Ния сбежала в Храм Света от невозможности соединиться с Энаром, — но не от своей любви. Это чувство она сохранит, как сорванный и засушенный цветок. Иногда — очень редко — она будет доставать его, чтобы вдохнуть слабый аромат весны…

Отныне она — вечная пленница Храма.

Ния обошла комнату с белыми каменными стенами. Двери не было. Единственное высокое и узкое окно, закрытое ставнями, почти доставало до потолка. Ния тронула створки, они легко подались. Из оконного проема на нее глянуло бледное испуганное лицо.

— Да это же я! — отшатнулась девушка.

Лицо в окне сменилось отражением комнаты, точно такой же, в которой ее заперли. Вместо стекла за ставнями оказалось зеркало.

— Пространство — всего лишь плод иллюзий, — прозвучало в ее уме. — Не существует ни окон, ни дверей, — только твои собственные заблуждения, маленькая фея.