Михаил Черненок - Ставка на проигрыш Страница 18

— У острова словили?

— У острова, у острова, бабушка, — зачастил наконец обретший дар речи Димка.

— Ох, раньше там крупные щуки водились. Супруг мой, Петр Григорьевич, царство ему небесное, не к ночи будь помянут, — Гайдамачиха торопливо перекрестилась, — постоянно там рыбалил. Да и сама я, когда помоложе годами была, к острову за рыбешкой плавала… Теперь здоровье кончилось, и лодочка моя в ветхость приходит… — Посмотрела на мальчишек. — Вы, миленькие, на ней больше не плавайте. Утонете по своей вине, а грех на мою душу ляжет.

— Мы не утонем. Мы как рыбы… — начал Сергей, но Гайдамачиха перебила его:

— На таком решете и рыба утонет…

Разговаривая, она продолжала разглядывать в лодке щуку. Даже наклонилась, сухоньким пальцем потрогала щучье брюхо и вдруг спросила:

— На ушицу рыбки не продадите?

— Чего ее продавать… — Сергей забрался в лодку, поднял щуку и великодушно предложил: — Берите бесплатно.

— Куда мне такую-то!.. — Гайдамачиха, словно испугавшись, замахала руками. — В лодке чебачки имеются. Вот мне десяток их с избытком будет.

Сергей мигом собрал со дна лодки рыбешек и положил их в подставленный Гайдамачихой фартук. Старуха благодарно закивала повязанной черным платочком головой, сунула под фартук руку, порылась там, как будто собиралась показать мальчишкам фокус, и протянула Сергею несколько монет.

— Вот вам за рыбу денежки.

Сергей спрятал руки за спину.

— Не надо, зачем…

— Бери, милый, бери! — настаивала Гайдамачиха. — Это трудовые ваши денежки, взять их — греха нет.

— Да ну вас…

— Не обижай старого человека отказом, — продолжала петь старуха. — Конфеток в сельмаге у Брониславы Паутовой купишь, сладеньким с дружком побалуешься. Может, когда и вспомнишь добрым словом Елизавету Казимировну Гайдамакову. Уезжаю ведь я отсюда…

Она все-таки вручила Сергею деньги, и тот, не зная, что с ними делать, смущенно спросил:

— Куда, бабушка, уезжаете?

— К своему сыну старшенькому…

— А где он живет?

— Его давно в живых нет. В немецкую войну погиб и, как сообщили в похоронке, погребен возле города Брянска. Хочу перед смертью хоть на могилку поглядеть.

— Потом в Березовку вернетесь?

— Нет, там помру. Здоровья моего уже не хватит, чтобы назад вернуться.

— Бабушка, я слышал, у вас еще сын был… — неожиданно ляпнул Димка.

Лицо Гайдамачихи сделалось тревожным, выцветшие глаза расширились, словно от ужаса. Она, несколько раз перекрестив Димку, совсем по-ненормальному зашептала:

— Бог с тобой, внучек, бог с тобой… Младшенького моего волки на кусочки разорвали, а головенку его колчаковцы в озере утопили, в самом глубоком месте…

Набежавшее с севера облако широкой тенью накрыло Потеряево озеро. Вода заметно потемнела, совсем угрюмыми стали торчащие из нее черные столбы бывшего паромного причала. Гайдамачиха, пугливо оглянувшись, посмотрела на небо, беззвучно пошевелила губами и отошла от воды подальше, как будто опасалась, что озеро вот-вот выйдет из берегов и начнется великий потоп. Отыскав глазами лежащую на берегу березовую чурку, старуха устало опустилась на нее, бережно придерживая в фартуке на коленях взятую у Сергея рыбу. Ходя, не отставая от хозяйки ни на шаг, улегся у ее ног.

Присев, Гайдамачиха с тревогой уставилась туда, где спряталось за облаком солнце и чернел приметный у горизонта остров. Она задумалась, как будто вспоминала те давние годы, когда на берегу озера шумел бойкий купеческий перевоз: ржали кони, скрипели телеги, щелкали бичи, бородатые крепкие ямщики, переругиваясь друг с другом, загоняли на паром свои подводы, и она, молодая и красивая, командовала всей этой шумной, разномастной публикой.

В худеньком сморщенном лице Гайдамачихи столько было усталости и безысходной тоски, что Димке вдруг стало жалко старушку. Он подтолкнул Сергея в бок и скосил глаза в сторону деревни — пошли, дескать, домой. Однако Сергей как будто не понял намека.

Гайдамачиха по-старчески тяжело поднялась, тихонько подошла к озеру, зачерпнула пригоршню воды и поднесла ее к губам, словно поцеловала. После этого долго стояла, не отрывая взгляда от острова, беззвучно шевеля губами, вроде бы про себя шептала молитву. Подбежавший к ней Ходя склонился над водой, несколько раз лакнул длинным слюнявым языком и так же, как хозяйка, уставил морду вдаль.

Постояв: молча несколько секунд, Гайдамачиха провела мокрой от воды ладонью по лицу и, сгорбясь сильнее обычного, придерживая в фартуке рыбу, медленно пошла по тропинке среди тальников к Березовке. Понуро опустив морду, за нею мохнатым клубком покатился Ходя.

Мальчишки завороженно смотрели старухе вслед. Первый раз они видели бабку Гайдамакову такой, будто помешанной. Молчание нарушил Димка:

— Забираем щуку и бежим домой.

Сергей подбросил на ладони полученную от Гайдамачихи мелочь:

— После в сельмаг сходим, конфет купим на «трудовые денежки».

Глава XVI

В Березовском сельмаге продавалось все: и продукты питания, и промышленные товары, и книжки, и запасные части для мотоциклов и велосипедов. Командовала магазинным хозяйством очень подвижная и смешливая Бронислава Паутова, которую местные школьники обычно называли тетей Броней. Заведующая сельмагом умела не только поддерживать порядок в своем заведении, но и по-справедливому распределять товары между покупателями.

Когда Сергей с Димкой забежали в магазин, у прилавка, напротив Паутовой, сутулился дед Иван Глухов. Угрожающе выставив рыжую кержацкую бороду, он сердито спрашивал:

— Ну и что мне теперь делать, Бронислава, что?!

— Что хочешь, Иван Серапионыч, то и делай! — твердо отвечала заведующая магазином. — На прошлой неделе ты у меня полный мешок сахару купил?.. Купил!.. А теперь еще мешок тебе подавай?.. Что ж я другим буду продавать, по-твоему?..

— Русским языком сказал: тот мешок у меня забрал племяш.

— Чего он к тебе повадился? Последний холодильник из магазина для него забрал. Знала б, что не себе берешь, ни в жизнь бы ты у меня холодильника не увидел!

— Я что, бесплатно холодильник или сахар взял?

— Не бесплатно. Только понять ты можешь, что товары сельмаг получает для своих жителей, а не для разных там сродственников. Вот твой племянник теперь наварит к зиме варенья, а из березовцев кто-то может на бобах остаться, без сахара.

— Будто ты его тютелька в тютельку получаешь. Из березовцев каждый уже по мешку к варенью запас. Ну хоть десяток килограммов отпусти…

— Не могу, Иван Серапионыч! Сколько раз можно тебе повторять! — отрубила заведующая и повернулась к мальчишкам. — Вам чего, мои хорошие?

— Книжки бы посмотреть, теть Бронь… — показывая деньги, вдруг сказал Сергей.

— Так у меня, кроме как про тракторы да автомашины, никаких книжек в наличии не имеется.

— Может, мы и такие купим.

— Что ж, книги — дело хорошее. Изучайте их — механизаторами станете. Сейчас, детки, достану… — Паутова попыталась отодвинуть от прилавка мешок с крупой, но, не осилив его, позвала деда Глухова: — Иван Серапионыч, помоги.

Глухов, скрипнув кирзовыми сапогами, зашел за прилавок и без помощи заведующей поднял мешок так легко, словно в нем была не крупа, а вата.

— Вот пенсионер… — шепнул Сергею Димка.

— Берите, детки, глядите, — Паутова положила перед мальчишками несколько книжек и повернулась к Глухову. — А ты не уговаривай меня, сахару больше не получишь. Иди домой, иди…

Однако дед Глухов уходить не собирался. Он тяжело вздохнул, вышел из-за прилавка и прислонился к стене. Заведующая принципиально отвернулась от старика и демонстративно стала нащелкивать костяшками счетов. Молчание затянулось ненадолго. Дверь громко хлопнула — чуть не запнувшись за порог, в магазин ввалился Торчков.

— Здравия желаю, товарищи продавец и покупатели! — бодро выкрикнул он и, переваливаясь с боку на бок, подошел к прилавку.

— Здорово, Кумбрык, — лениво ответил Глухов. — Похмеляться явился?

Торчков, облокотившись на прилавок, повернулся к старику:

— Теперь, Скорпионыч, я в гробу похмелку и другое пьянство вижу. Только что председатель колхоза такой перцовки влил — без похмелки проветрило. — Торчков порылся в кармане и звякнул мелочью. — Откупорь-ка мне, Бронислава, бутылочку газировки. Переключаюсь с крепкоградусных напитков на безградусные.

Паутова, подавая бутылку лимонада, усмехнулась:

— Ты чего так сурово настроился?

— В райцентровскую вытрезвиловку на той неделе попался, а сегодня председателю уже бумагу прислали с описанием моих похождений. В ресторане «Сосновый бор» бушевал хлеще, чем Потеряево озеро в непогоду.