Наталия Левитина - Блондинка в Монпелье Страница 18

Или она полная дура.

Или встретила бога.

— Но она интересуется вашей жизнью? Звонит?

— Нет, никаких контактов, — криво усмехнулся Жан-Поль.

— А вы не делали попыток вернуть её обратно?

— Нет. Вообще-то, она сбежала не с мужчиной, а с подругой.

Упс! Приплыли.

По голосу чувствовалось, что спустя восемнадцать лет боль ещё не утихла. Я сочувственно потрепала Жан-Поля по плечу.

— Давайте лучше сменим тему, — попросил он. — Скажите, что вы успели посмотреть в Монпелье? Вам понравился город?

— Как он мне понравился! До вечера пятницы я считала, что попала в райский уголок. Весь этот курортный антураж — пальмы, платаны, кипарисы, гиацинты… Морской воздух, солнце и прохлада, бесконечные улыбки…

— В музей Фабра сходили?

— Ещё бы! Таскались по этажам и конспектировали как безумные. Моя дочь — ценитель прекрасного, её хлебом не корми, дай на Рембрандта и Караваджо полюбоваться.

— Собор святого Петра оценили?

— О да. — Я вспомнила, как мы стояли с Наткой у монументальных стен собора, размышляя о людях, живших здесь несколько веков назад и прикасавшихся к этим же камням, ходивших по этой же мостовой. А солнце зацепилось за зубчатую башенку на крыше собора и не могло продолжить свой путь по небосводу.

— А вам понравился квартал Антигоны? — ревниво спросил Жан-Поль.

— Да, он произвёл на меня впечатление. Сочетание бежевого камня и чёрного стекла, строгие фасады, фонтаны, колонны, подпирающие небо, — всё это здорово. Как называется этот архитектурный стиль — постмодернизм? Нет, классно, мне понравилось!

— Вот! А многие критикуют, — с обидой заметил Жан-Поль.

Было ясно — он любит свой город.

— Однако у вас тут грязно, — не дала я ему возгордиться. — Грязноватенько, скажем так.

— Да, да, — согласился Жан-Поль. — Южный город, что вы хотите. Много приезжих, туристов.

— Вот только не надо на туристов всё сваливать! Лично я ни одной бумажечки мимо урны не бросила. Убирать нужно лучше!

— А наш знаменитый ботанический сад? А зоопарк с гигантским тропическим парником? — быстро увернулся Жан-Поль.

— Нет, туда мы попасть не успели… Сегодня, кстати, планировали съездить в Камарг. Натка, очевидно, совсем об этом забыла.

Глава 14

Интим в гостинице

В одиннадцать вечера мы добрались до Нима, маленького городка на границе с Провансом. Я быстро поняла, что путешествую в компании опытного экскурсовода. Жан-Поль, очевидно, знал как свои пять пальцев не только Монпелье, но и соседний Ним.

— Это римский император Октавиан Август, — прокомментировал он, когда мы увидели статую кучерявого хлопчика в юбке и плаще. Тот словно благословлял нас, простирая над нашими головами руку в отеческом жесте.

— Именно император Август и основал город. Ним называют маленьким Римом на юге Франции. Завтра вы его увидите во всей красе и не сможете в него не влюбиться.

— Вы забываете, у меня другая миссия — отнюдь не туристическая.

— Но раз вы сюда попали, не будете же вы ходить с закрытыми глазами! Тут даже есть амфитеатр, копия римского Колизея! Ему две тысячи лет! — жарко добавил экскурсовод.

— Милый Жан-Поль, меня сейчас гораздо проще соблазнить чашкой кофе и ванной, чем копией Колизея.

— Милая Елена, потерпите немного, мы почти приехали.

Вот так культурно общаясь, мы добрались до отеля, расположенного на площади у амфитеатра. Не потребовалось дожидаться утра, чтобы проникнуться очарованием Нима. Горячо разрекламированный французом, римский амфитеатр представлял собой величественное строение, которое трудно было назвать развалинами. Римские архитекторы постарались на славу, их творение отлично сохранилось. В свете фонарей под тёмно-синим небосводом махина амфитеатра пылала золотом…

Я застыла на месте, внезапно ощутив себя песчинкой в водовороте вечности. Это сооружение стоит здесь уже два тысячелетия. И вся моя жизнь — ничтожное мгновение перед лицом этой вечности… Но эта мысль не вызывала протеста, напротив, она успокаивала. На меня снизошло какое-то божественное озарение: всё закончится хорошо. Даже если в моём понимании это будет не так уж и хорошо, всё равно, что бы ни случилось — это часть неустанного движения, вечного потока жизни…

— Елена, да что же вы, зову вас, зову, — дёрнул меня за руку Жан-Поль.

Едва не оторвал!

Он уже вовсе со мной не церемонится.

Отель, выбранный бесцеремонным французом, назывался «Фиолетовая лошадь». Что нужно сделать с животным, чтобы оно стало фиолетовым, лучше не думать, но здание и вход выглядели весьма симпатично. Окна мерцали уютным светом, мы вошли внутрь и очутились в просторном мраморном холле с красными диванами и изящной круговой лестницей, убегающей вверх. На стенах висели живописные картины. Здесь главенствовала тема корриды — размахивали плащами тореадоры, а огромные чёрные быки, неистовствуя, выпускали из ноздрей пар. Учитывая, что отель располагался напротив римской арены, где проходили бои, замысел дизайнера был понятен… Но откуда взялась «фиолетовая лошадь»?

Я увидела в руках Жан-Поля небольшой несессер.

— Что это у вас?

— Дорожный чемоданчик. Часто приходится ездить по окрестностям, показывая покупателям за́мки или фермы.

«А вы хотите оставаться свежим и благоухающим двадцать четыре часа в сутки», — усмехнулась я про себя.

О, как бы я хотела сейчас вернуть себе сумку, брошенную в полиции. В ней есть всё — от флакона любимых духов до мини-офиса (ноутбук плюс айфон).

Портье у лакированной стойки вежливо улыбнулся. Наверное, мы выглядели странно: элегантный полураздетый мсье — а на улице было совсем не жарко — и замотанная в шарф, взмыленная дамочка в платье и мужском пиджаке. Багаж — маленький чемоданчик, один на двоих.

Я облокотилась на стойку и стала ждать, пока портье и Жан-Поль наговорятся. Они тарахтели вовсю, одаривали друг друга улыбками, жестикулировали, цокали языками.

— Ваш друг? — поинтересовалась я. — Старый знакомый?

— Нет, почему вы так решили? — удивился Жан-Поль.

— Хм… Ну, продолжайте, продолжайте.

В конце концов спутник закончил диалог и со вздохом повернулся ко мне:

— Нам не везёт. Все номера заняты. Пик сезона.

Я обалдела.

— Все номера заняты?! И вам понадобилось в лицах пересказать портье «Илиаду» Гомера, чтобы это выяснить?!

Парень за стойкой снова быстро закудахтал. Мой акын с готовностью подключился к беседе. Минут пять я переводила взгляд с одного на другого, прикидывая, а не кинуть ли в багажник ещё парочку трупов.

Опыт-то имеется. Мозги не помнят, но руки сделают.

— Осталась всего одна комната. С двуспальной кроватью, — Жан-Поль одарил меня многозначительным взглядом.

— Так чего мы ждём? — воскликнула я. — Оплачивайте! Или я прилягу прямо здесь…

Портье проводил нас наверх и показал номер. Он был крошечным, но милым. Половину комнатушки занимала кровать под покрывалом цвета кофе с молоком. На покрывале лежали сложенные квадратом два банных халата. Но самые яркие чувства вызывал белоснежный санузел, я просто рвалась туда всем сердцем: скорее, скорее в душ!

За окном виднелась ажурная решётка балкона, сквозь зелень деревьев проглядывали стены и арки местного колизея.

Прихватив халат, я тут же закрылась в ванной, встала под душ и замерла от блаженства: тёплые струи воды смывали с меня все страхи и горести.

Последние двое суток были дикими. Позавчера, в четверг, я узнала о том, что мой ребёнок ждёт ребёнка. Вот такая тавтология, немудрено и голову потерять… Надеясь укрепить моральный дух, будущая бабуля предалась горькому веселью в компании Кристины и двух обольстительных испанцев. Вчера вечером, окончательно убедившись, что моя крошка исчезла, я пережила множество ярких моментов, общаясь с местной полицией. Сегодня я, не ведая о том, доставила в полицейский участок тело несчастной сокурсницы, познакомилась с Жан-Полем, попала в розыск, лишилась телефона и документов…

А ещё — впервые за шестнадцать лет материнства — я поняла, что совершенно ничего не знаю о собственной дочери.

…Комплект белья изумрудного цвета украсил собой блестящую змею полотенцесушителя. Платье выглядело нормально, несмотря на мою беготню по городу и пляжу. Но я и его заодно сполоснула, так как ткань обладала волшебными свойствами — быстро сохла, не мялась, не теряла форму. Стирать в раковине дорогущее платье было свинством. Но у меня рука не дрогнула. Я трупы развожу по городу, как пиццу. Разве можно меня чем-то смутить?

…Лампы на прикроватных тумбочках излучали тёплый свет. Я вышла из ванной, сияя чистотой. Влажные волосы холодили шею. Но я сразу поняла, что погорячилась с платьем.

— Давайте сходим в ресторан и наконец нормально поедим, — предложил Жан-Поль, внимательно меня осматривая. — Я умираю с голоду. А вы?