Ольга Тарасевич - Плачущий ангел Шагала Страница 18

«Елки-палки, это ж надо было так облажаться, – подумала Лика и поерзала на стуле. Прервать разглагольствующего парня максимум двадцати пяти лет было невозможно. – Он ненавидит журналистов».

– И последнее, – следователь злобно посмотрел на Лику. – Вы нам цену на газ подняли.

– Мы – это кто? – ошалело уточнила Лика.

– Газпром, – мстительно подсказал молодой мужчина, похоже оперативник, находившийся в кабинете следователя.

– До свидания, всего хорошего, – торопливо пробормотала Лика.

Она поняла, что делать ей в этом помещении, наполненном суровыми белорусскими патриотами, абсолютно нечего. «Ай л би бэк»,[19] – мысленно пообещала она себе, чтобы ни в коем случае не разрыдаться прямо в прокуратуре.

Следующая порция жалоб касалась особенностей нумерации витебских домов. Купленный в киоске путеводитель гласил, что художественное училище, которое организовал Марк Шагал, находится на улице Правды, 5а. Буйное Ликино воображение сразу же нарисовало ей массу работающих в этом училище сухоньких тетенек, которые расскажут и про Петренко, и про неизвестную работу Марка Шагала. Именно неизвестную, так как сообщений о пропаже из музейных фондов не было! Прошерстив улицу Правды вдоль и поперек, Лика обнаружила искомый объект совершенно в противоположной стороне, через дорогу, на отшибе, спрятанным среди раскидистых деревьев и ветхих сараюшек. На здании училища красовалась табличка «Ломбард», рядом с которой чьей-то «доброй» рукой было накорябано емкое слово из трех букв. Ломбард – он и есть ломбард. Внутри помещения скучала пергидрольная девица с кроваво-красным ртом. Газета «Спид-инфо» в ее руках свидетельствовала о том, что интеллектуально-криминальные разговоры с ней вести абсолютно бессмысленно.

Несолоно хлебавши Вронская поехала на поиски Музея Марка Шагала. Вот там наконец счастье ей улыбнулось. Придя в себя от шока, вызванного плейбойской внешностью сотрудника музея, она едва не запрыгала от радости. Расплачиваясь за билет, Лика случайно заметила что-то вроде графика дежурств, прикрепленного к стене. «Петренко Ю.Л.», – значилось в нем. Но расспросить о коллеге гида, представившегося Кириллом, она поостереглась. Молодой человек с первого взгляда показался ей жутко подозрительным хотя бы местом своей работы. Которое ну никак не соотносилось с мускулистым телом, отличной стрижкой, хорошей одеждой – в спортивном стиле, но известных фирм и очень удачно подобранной. А еще у музейных работников не бывает таких похотливых глаз, чувственных губ. И уверенности, переходящей в самовлюбленность.

– Мы подождем, пока он выйдет. И проследим за ним, – заговорщически улыбнулась Лика, поглядывая на освещенные окна небольшого одноэтажного домика. – Он ведь говорил, что музей скоро закрывается.

«Фордик», по своему обыкновению, безмолвствовал, а вот Лика через пару минут не сдержала возглас удивления.

Кирилл вышел из музея, поставил здание на сигнализацию. А потом направился к припаркованному у обочины джипу.

– Ничего себе здесь живут научные работники! Джип «Чероки». Не новый, конечно, но, судя по кузову, не старше пяти лет, – пробормотала Вронская, аккуратно трогаясь с места. И поймала себя на мысли, что абсолютно не боится, не нервничает.

«Для того чтобы переживать, тоже нужна энергия, – думала она, стараясь не потерять в транспортном потоке черный бампер джипа. – А у меня ее нет. Дорога и „гостеприимный“ витебский следователь меня доконали. Придется звонить Седову, пусть выручает, убеждает коллегу. Собственные ресурсы в этом плане уже исчерпаны».

Где обычно живут владельцы джипов? Разумеется, в коттеджах.

Как только автомобиль Кирилла выехал за черту города, Лику стали одолевать нехорошие предчувствия. Коттеджный поселок, охрана, каждая машина на виду.

Однако все оказалось не так круто: уютный деревянный домик, у которого притормозила машина музейного плейбоя, располагался в дачном кооперативе. К неописуемому восторгу Вронской, не охраняемом. И было не похоже, чтобы сотрудник музея здесь жил. Во всяком случае, загонять джип в гараж он не стал, быстро щелкнул сигнализацией, потопал на ступеньках и скрылся внутри.

Запомнив дом, Лика проехала мимо. «Не могу же я припарковаться рядом», – решила она, оглядывая окрестности. Поблизости оказались кусты, которые с некоторой натяжкой можно было рассматривать как укрытие. Оставив там машину, она направилась к дому. И отшатнулась от света фар приближающегося авто. Алая «Мазда» притормозила рядом с «Чероки», из нее вышла высокая брюнетка и, сопровождаемая заливистым лаем, доносящимся с соседнего участка, тоже вошла в дом.

Наблюдая за освещенными окнами, Вронская прикидывала. Скорее всего, у Кирилла романтическое свидание. Возможно, дом принадлежит девушке. Или кому-то из друзей. Просто парочка решила уединиться и хорошо провести время. И находиться здесь – верх идиотизма, напрасная трата времени.

«Напрасная ли?» – засомневалась Вронская, увидев, как на пороге вдруг появился какой-то незнакомый мужик. Он протопал в двух шагах от притаившейся в тени баньки Лики, схватил пару поленьев, вернулся обратно.

Мужик явно не вписывался в идиллическую картину романтического вечера.

«Придется заглядывать в окна, – мрачно решила Вронская. – А как заглядывать? С моим ростом в гордых сто шестьдесят пять сантиметров даже на цыпочках ничего не увидишь. Фундамент дома высокий, до окон я просто не достану. Вариант постучаться в дверь исключен: Кирилл меня сразу же узнает. Что же делать?»

Она растерянно оглянулась по сторонам и обнаружила старую раскидистую яблоню.

Проклиная страсть к высоким каблукам, Лика забралась на дерево. Это обошлось ей в пару сломанных ногтей и безнадежно испорченную замшу на круглых носиках ботинок. Впрочем, о ботинках Лика думала лишь долю секунды. То, что происходило в комнате, заставило ее оцепенеть.

Понятно. Прекрасно понятно, почему, растопив камин, люди не выключали верхний свет. Более того, на шкуры перед разгорающимся огнем падал яркий свет профессиональных переносных ламп. Перед установленной на штативе камерой, у которой стоял оператор, происходило такое…

На прикрывшем глаза обнаженном Кирилле находилась девушка. Характер ее движений не оставлял ни малейших сомнений в том, что именно происходит. Ладони Кирилла ласкали крупную грудь. Девушка откидывалась назад, кусала губы.

Через минуту парочка сменила позу, теперь Кирилл оказался сверху и что-то спросил у оператора. Тот махнул рукой в направлении разложенных на диване кожаных костюмов.

«Извращенцы, – подумала Лика, кубарем скатываясь с дерева. – Хотя нет, не извращенцы. Похоже, они снимают порно. Если бы ребятки просто решили заснять на видео свои утехи, зачем оператор и софиты? Установили бы камеру на штатив, включили запись и занялись бы делом. Ну и мерзость!»

С трудом выехав на трассу, ведущую в Витебск, Лика вновь принялась жаловаться «фордику».

– Не нравится мне все это, машина, очень не нравится, – бормотала она. – Этот Кирилл – абсолютно беспринципный тип. У него хороший джип. На нем запросто можно было сгонять в Москву и убить Корендо. Возможно, Кирилл следил за своим коллегой. Но перехватить полотно в Витебске у него не получилось. И тогда он решил убить покупателя картины Марка Шагала.

«Фордик» послушно доставил Лику в Витебск. Она медленно ехала по освещенному безлюдному городу и с любопытством глазела по сторонам. После залитой неоном, увешанной рекламными растяжками Москвы Витебск казался частью другой эпохи. Если бы не современные авто, здесь запросто можно было бы представить прогуливающихся по бульварам дам в длинных платьях, повозки, запряженные лошадьми, крестьян. Целые кварталы старинных, нереставрированных зданий бесцеремонно обманывали, врали время, заставляя забывать о том, какой сейчас год, месяц, число.

– То, что надо для художников, – пробормотала она. – Красиво, романтично. Этот сонный город создан для творчества. Жаль, что я не взяла с собой ноутбук, мне хочется писать книгу.

Внезапно она резко затормозила и расхохоталась.

На небольшом одноэтажном доме, чуть ли не крытом соломой, красовалась вывеска «Ритуальные услуги». Следующая дверь оповещала о том, что здесь же находится пельменная.

«Зато они точно не конкуренты, – улыбнувшись, подумала Лика. – Хотя мне почему-то кажется, что дела в пельменной идут не очень. Я бы лично ни за что не согласилась здесь пообедать!»

Ее уставший организм требовал отдыха. Но желание рассказать о том, чем занимается по вечерам коллега покойного Петренко, заставило ее снова поехать к прокуратуре.

Закрыв машину, Лика уже собралась снова отправиться к следователю.

«А вдруг этот парень заодно с преступником?» – обожгла ее тревожная мысль, и Вронская нерешительно остановилась.

Да, с одной стороны, настороженность, с которой ее встретили, объяснима. Не переданное в суд уголовное дело – это не та тема, которую нужно обсуждать с первым встречным. Но она же не первый встречный! Она предлагала связаться с московскими коллегами, если возникли сомнения по поводу ее личности. Один телефонный звонок Володе Седову – и проблема решена. Однако следователь повел себя иначе. Конечно, везде пишут о том, что в Белоруссии низкий уровень преступности и коррупции. Но писать – это Лика знала по собственному опыту – можно все, что угодно. И далеко не всегда изложенная в статьях информация соответствует действительности.