Энн Грэнджер - Неугомонное зло Страница 18

Наконец по кафельному полу застучали каблуки, и в зал вышла низенькая толстушка с подносом в руках. Она подошла к Мередит и поставила перед ней чашку.

— Кофе! — весело объявила она. — Молоко, сахар. Я подумала, что вы и от сухого печенья не откажетесь.

— Очень мило с вашей стороны, спасибо, — улыбнулась Мередит.

Голова у хозяйки оказалась почти идеально круглой, и это было забавно, учитывая, что у ее мужа она почти идеально овальная. Женщина наклонилась почти к самому лицу Мередит, предоставив той возможность заметить отросшие корни седеющих волос.

— Я люблю сухое печенье, — заговорщическим тоном сообщила хозяйка. — Его можно макать в кофе.

С этими словами она удалилась к себе в каморку за стойкой, и Мередит осталась наедине с хозяином.

— У вас ведь сейчас не очень много работы? — спросила она. Собственный голос показался ей неожиданно громким, и она смутилась.

— Двенадцать, — отозвался хозяин и, наконец, моргнул. — Посетители будут после двенадцати. А вас что сюда привело?

До сих пор владелец паба выказывал так мало любопытства, что его вопрос застал Мередит врасплох. Она открыла было рот, собираясь ответить, что просто проезжала мимо, но вовремя вспомнила, что это невозможно, потому что здесь просто нет сквозного проезда. Одно слово — глухомань!

— Я ищу жилье.

Владелец склонил голову набок, словно попугай, который увидел что-то новое.

— У нас сейчас как раз продаются один-два дома. Вы видели прежний дом священника?

— Да. Он… большой, — немного невпопад ответила Мередит. Правда, ничего более вразумительного ей в голову не пришло. Она отпила глоток слабенького, зато горячего кофе и закусила его печеньем.

— Еще один дом продается на месте бывшей школы. — Хозяин паба пренебрежительно дернул углом рта. — Там и для кошки места не хватит. Нельзя было позволять им столько строить на одном месте. Раньше, знаете ли, там была школа.

— Вы, значит, местный? — спросила Мередит.

Владелец паба отвел глаза в сторону:

— Можно и так сказать.

Что бы это значило? Мередит все больше злилась. Ну и деревня! Она уже сыта по горло местным колоритом. Если они с Аланом все же поселятся в Нижнем Стоуви — а такая перспектива с каждой минутой привлекала ее все меньше, — они определенно не будут коротать вечера в «Гербе Фитцроев». Правда, Алану почему-то нравятся всякие странные, необычные пабы. «Герб Фитцроев» ему почти наверняка придется по вкусу, особенно из-за жутковатого владельца.

Тот вдруг подал голос, отчего Мередит вздрогнула.

— Моя мать была Туэлвтриз. Фамилия редкая, но вряд ли вы ее слышали.

— А вот и слышала! — Мередит искренне обрадовалась, увидев, что глаза у хозяина от удивления полезли на безбровый лоб. — В прошлый раз, когда я сюда приезжала, в церкви познакомилась с пожилым джентльменом по имени Билли Туэлвтриз.

Владелец кивнул:

— Это, значит, мой дядя Билли. Он всегда болтается вокруг церкви, если она открыта. Не то чтобы он такой набожный, нет. Просто любит болтать с дамами, которые наводят там чистоту, с миссис Астон и ее подругой, мисс Миллар. Да ведь в его возрасте и делать как будто больше нечего, верно? Миссис Астон до замужества была мисс Паттинсон. Она дочка покойного священника.

— Я знакома с миссис Астон, — сообщила Мередит.

— Ишь ты, как вы много про нас знаете! — ответил владелец, как ей показалось, раздраженно.

Вот и хорошо! Он и сам ее раздражал. Как говорится, долг платежом красен. Мередит не хотелось здесь задерживаться. Лучше уйти, пока преимущество на ее стороне.

— Спасибо за кофе, — поблагодарила она. — Сколько я вам должна?

Хозяин пожал плечами:

— Не знаю. Пятьдесят пенсов для вас как, не дорого?

Мередит положила на темную дубовую стойку фунт:

— Вот, возьмите… Сдачи не надо. Ведь ваша жена варила кофе специально для меня… Да еще и печенья принесла.

Владелец паба не мигая смотрел на монету.

— Как хотите, — сказал он. — Дело ваше.

Мередит поспешила на улицу и с удивлением увидела, что только без десяти двенадцать. Что происходит в этой деревне? Здесь как будто замедляется время.

«От него прямо мурашки по коже», — подумала она и покосилась на церковь. Предстоит где-то убить еще пять минут, прежде чем можно будет звонить в бывший дом священника. Мередит решила заглянуть в церковь. Может быть, она встретит там Рут Астон.

Она перешла улицу, толкнула калитку и очутилась на церковном дворе. Вдали она заметила приземистую фигуру, которая быстро пробиралась между могилами и полуразрушенными надгробными плитами. Фигура опиралась на палку и двигалась, хоть и прихрамывая, довольно резво.

Мередит взошла на крыльцо и открыла внутреннюю дверь из мелкой проволочной сетки, натянутой на самодельную деревянную раму. На двери висела табличка: «Пожалуйста, закрывайте дверь, чтобы в церковь не залетали птицы. Запертые здесь, они умрут от жажды». В церкви было темно, только вдали, у алтаря, в старинное витражное окно проникали солнечные лучи. На хорах плясали разноцветные блики. Внутри царила торжественная тишина. Правда, над головой что-то постукивало. Мередит догадалась: наверное, галки скачут по крыше.

Глаза Мередит медленно привыкали к полумраку; она отыскала взглядом фамильный склеп Фитцроев. Увидев его, подошла поближе. Вот сэр Хьюберт; кто-то постарался, до неузнаваемости изуродовав каменные черты. Рядом с сэром Хьюбертом покоится его жена, которую он, если верить слухам, убил. Лицо статуи в плоеном чепце выглядело безмятежным. Длинные тонкие руки были сложены на груди в молитвенном жесте. Мередит заметила комочек жвачки, прилепленный кем-то к локтю статуи. Она пожалела, что недостаточно хорошо помнит латынь и не может разобрать надпись на постаменте. Кроме того, многие буквы стерлись от времени. Она прочла лишь слова Hubertus и Agnes uxor sua.[6] Даже годы их смерти оказались неразличимы.

Мередит отвернулась и вдруг поняла, что в церкви она не одна. У скамьи в проходе, под самой статуей сэра Руфуса, в молитвенной позе стояла женщина. Голову она наклонила вперед, уткнувшись лбом в полочку для молитвенника. Не желая задевать чувства верующей, Мередит на цыпочках двинулась к выходу. У самой двери она остановилась и оглянулась. Женщина стояла совершенно неподвижно. В ее позе было что-то не совсем естественное. И руки… безвольно свисали по бокам!

Волосы на затылке у Мередит встали дыбом. Она быстро подошла к фигуре у скамьи и спросила:

— Что с вами?

Фигура не пошевелилась и не ответила. Ее поза была совершенно безжизненной; лица ее Мередит не видела, только несколько седых завитков. Мередит осторожно тронула женщину за плечо; пальцы ее ткнулись во что-то теплое и липкое. Она быстро отдернула руку и несколько секунд потрясенно разглядывала ярко-алое пятно. Кровь! Нагнувшись, Мередит попыталась разглядеть склоненное лицо, но встретила невидящий взгляд остекленевшего глаза под набрякшим, застывшим веком. К горлу Мередит подступила тошнота; она быстро выпрямилась. На шее у женщины был повязан шарф, вышитый ярко-алыми геранями, но не все алые пятна оказались цветами. В шелку она заметила прореху. И шарф, и тонкий свитер пропитались кровью. У Мередит не осталось никаких сомнений в том, что неизвестная женщина мертва.

Глава 6

Мередит уже приходилось видеть мертвецов. Несколько раз ей даже «посчастливилось» натыкаться на жертв преступления. Но к виду смерти она так и не привыкла. Даже наоборот, с каждым разом ей делалось все страшнее. Человеку несведущему могло бы показаться, что с неизвестной женщиной произошел несчастный случай. Мередит понимала, что перед ней жертва преступления, убийства. И все же она не могла до конца поверить в свою страшную находку. Невероятным казалось не само зрелище, но то, что капризная судьба снова бросила ей такой страшный вызов.

Мередит попробовала утешить себя. По крайней мере, она знает, что будет дальше, чего ожидать… Вдруг она похолодела от ужаса. Вполне возможно, убийца еще в церкви, прячется за спинкой скамьи или за громадным викторианским органом — настоящим лесом пыльных трубок. Или за выцветшим гобеленом, закрывающим арочный вход в ризницу. Сердце у Мередит билось как-то неровно, она напряженно вслушивалась, не скрипнет ли где половица, не послышится ли чье-то тихое дыхание. Нет, ничего! Здесь никого нет, кроме нее и покойницы. Сэр Руфус презрительно взирал на нее сверху вниз, как будто уверяя, что в его время ничего подобного не допустили бы. Мередит быстро вышла, достала мобильник и позвонила Алану. Она старалась скрыть волнение, но ничего не получалось, голос у нее дрожал.

Алан отнесся к ее сообщению почти невозмутимо. Как говорится, профессия обязывает… Не в первый раз ему приходится получать такую информацию. Ради этого, как он иногда говорил с кривой улыбкой, он здесь и находится. Но Мередит, услышав его добрый и вместе с тем решительный голос, вдруг испытала прилив нежности и благодарности к нему.