Анна Данилова - Крылья страха Страница 18

- Так, да только поехала я совсем не домой. Если бы ты знала, где я сегодня провела ночь, ты бы не приняла из моих рук кофе.

- Это еще что такое? Ну не на помойке же ты спала, свернувшись клубочком?

- Хуже. Как говорится, бери ниже. И Юлю осенило.

- Чайкин? Ты ночевала в морге у Лешки? Ты это серьезно?

- Ну не то чтобы ночевала, потому что спать-то мы отправились к нему домой, благо, что он живет неподалеку от мединститута. Так что отвечай, подруга, почему ты не передала мне пламенный привет от Чайкина и не сказала, что он приглашал меня к себе?

- Но я не думала, что это настолько серьезно.

Извини. Значит, вместо того, чтобы вскрывать Садовниковых, он вскрывал...

- Не хами. Он работал, а я смотрела. Нужно же мне было как-то убить время. Дома-то меня давно никто не ждет, а так хоть развлечение какое-никакое.

- И давно ты с ним знакома?

- Года три, не больше. Мы встречались довольно часто в одной компании. Хотя Чайкин, конечно, волк-одиночка. Думаю, что это работа наложила на него такой отпечаток. Согласись, что не каждая женщина согласится жить с человеком, от которого постоянно пахнет трупами.

- А как ты отнеслась к этому запаху? - Юля хотя и понимала, что задает довольно интимный вопрос, все равно не могла остановиться.

- Я когда-нибудь тебе расскажу, каким образом я приводила Лешку в порядок, прежде чем лечь с ним в постель. А сейчас подготовься - шеф идет.

Юля обернулась и увидела стоящего на крыльце Крымова. Казалось, что он кого-то поджидает.

- Надо же, и как ты его увидела? У тебя что, глаза на затылке?

- Нет, просто я хороший секретарь, который узнает машину своего шефа по звуку мотора.

- Понятно. - Юля инстинктивно повернулась к зеркалу, чтобы поправить прическу. Затем судорожным движением полезла в карман за помадой. - Слушай, я тебе не успела рассказать самого главного. Вчера мы с Крымовым ночью ездили на бывшую дачу Бассов и нашли там труп Германа Соболева. Но об этом я расскажу тебе чуть позже. А сейчас мне нужны результаты экспертизы. Если Крымов начнет жадничать и не даст денег экспертам, хотя прошел уже целый месяц с того дня, как мы выплачивали им зарплату, скажешь мне, и я заплачу свои.

- Да ты с ума сошла!

В эту минуту в приемную широким шагом вошел Крымов. Он был мрачнее тучи. Даже его прекрасные голубые глаза потемнели и теперь смотрели поверх голов сотрудниц.

- Салют! - проронил он, обводя тяжелым взглядом приемную. - Кто здесь сошел с ума? - Видимо, он услышал последнюю, сорвавшуюся с языка Щукиной фразу, обращенную к Земцовой.

- Никто. Я привезла деньги от Марты Басе, - сказала Юля, делая вид, что ее не интересует плохое настроение шефа. - Тебе отдать или Наде?

- Наде. Новостей нет?

- Надя съездит за результатами экспертизы, тогда можно будет сдвинуться с места по делу Садовниковых.

Крымов хмыкнул и скрылся в своем кабинете. Но уже и это обрадовало Юлю. Все же лучше, чем выслушивать нытье шефа по поводу нехватки денег и гордые заявления об отсутствии альтруизма в его характере.

- Надя, а ты не знаешь, когда вернется Шубин?

- Сегодня к вечеру. Что, соскучилась?

- Думаю, что он поддержит меня в деле Садовниковых. А сейчас я поеду к Канабеевой, это еще одна подруга Лоры, после этого навещу Арсиньевича, хотя, чует мое сердце, уж он-то ничего интересного мне о своем директоре не расскажет. Ему чем мутнее водичка, тем спокойнее для него. Больше того, мне кажется, что он замешан в этом убийстве.

- Ты все-таки не допускаешь мысли о самоубийстве?

- Нет.

Зазвонил телефон. Надя сняла трубку.

- Тебя, - сказала она удивленно и протянула ее Юле.

- Слушаю. - Юля и без того чувствовала, кто звонит.

- Доброе утро, Юлия.

- Доброе утро, Павел Андреевич. Спасибо за персики.

- Ты, наверно, как всегда, занята? "И все же, что бы ни говорил Крымов, у Ломова очень приятный мужественный голос..."

Она почувствовала это кожей, всем своим существом. Она представила себе "горбуна из Нотр-Дама" и усмехнулась получившейся картинке. В постели с горбуном. Говорят, что мужчины с физическими изъянами компенсируют свою ущербность искусством любви. Что проку от красавца Крымова, который принадлежит всем женщинам без разбору? Быть может, лучше принадлежать уроду, но страстному, необузданному?..

- Занята, - она старалась говорить нейтральным тоном, чтобы не выдать охватившего ее физического волнения.

- Я бы хотел увидеть тебя, встретиться с тобой. Он так естественно перешел на "ты", что Юля даже не сразу это заметила. Она молчала и не знала, что ответить.

- Ты молчишь, потому что не знаешь, что сказать. Я понимаю, ты сейчас в приемной, рядом стоит секретарша и подслушивает наш с тобой разговор. Передай ей от меня привет.

- Хорошо. - Юля бросила на Щукину извиняющийся взгляд и пожала плечами, продолжая прижимать к уху трубку.

- Ты знаешь небольшой частный ресторан "Клест" на углу Бахметьевской и Ильинской?

- Конечно знаю.

- Я буду ждать тебя там в семь часов, тебя это устроит?

- А вам можно будет перезвонить, если меня, к примеру, не будет в городе?

- Разумеется. Надеюсь, у тебя еще сохранился мой вчерашний номер?

Юля запомнила его наизусть.

- Тебе неудобно говорить? Я понимаю. Тогда до встречи. Подожди. Я же знаю, о чем ты хочешь спросить меня: форма одежды? - Он хрипловато хохотнул:

- Форма одежды - караульная!

Теперь уже засмеялась Юля. Она поняла, что может одеться как заблагорассудится.

- Целую тебя, милая, - и он отключился.

- Тебя можно поздравить? Вы, кажется, договорились о встрече?

- Только не торопись докладывать об этом Крымову, тем более что он сегодня не в духах.

***

Соня Канабеева была похожа на мужчину. Она курила, сидя на низком, обитом розовым бархатом пуфе, и меланхолично покачивала носком домашней туфли, расшитой цветным шелком. На ней были черные широкие блестящие атласные брюки, желтый парчовый жакет. Это была эстетствующая лесбиянка с ярко выраженными внешними признаками, начиная от короткой стрижки и бледного, "мужского" макияжа и кончая низким грубым голосом.

Соня уже знала о смерти Лоры Садовниковой и разговаривала с Юлей как с человеком, явно подозревающим ее в убийстве подруги.

- Мне не было причины убивать их, - заявила она в самом начале разговора, чем буквально шокировала Юлю. - Но то, что это самоубийство, сразу же предлагаю вам выкинуть из головы.

У нее и походка-то была мужская, и курила она трубку, набитую крепким голландским табаком, запах которого Юля знала еще со времен своего неудавшегося замужества Такой же сорт табака курил Земцов - Я не собираюсь вас ни в чем обвинять. - Юля осматривала забитую антиквариатом огромную комнату и пыталась понять, чем дышит хозяйка и чем занимается, кроме того, что курит. Казалось, что ничем. Разве что книги читает В основном классику: Набокова, Агеева, Саган, Мердок. - Понимаете, вчера в разговоре с вашими приятельницами мне показалось, что они от меня что-то утаивают. Я уверена, что кто-то из них уже позвонил вам и рассказал о том, что муж Лоры приходил к нам в агентство с просьбой выследить Лору с любовником.

- Это полный бред! У нее не было никакого любовника, и вообще, как мне кажется, Лора была фригидной женщиной. Она не любила рассуждать о сексе, хотя довольно спокойно относилась к моим ухаживаниям. Я думаю, что это минус прежде всего мне как активному партнеру. Она воспринимала мои объятия и поцелуи чисто по-дружески и не трепетала, когда я обхватывала ее за талию. А как Лора была сложена! Я не уверена, что смогу прийти на похороны, я не хочу, чтобы в моей памяти Лора оставалась мертвой. У меня есть великое множество ее фотографий, и я буду жить ими.

- Вы.., любили Лору? - Юля и сама испугалась такого смелого вопроса.

- Да, ее все любили. Ее просто невозможно было не любить.

- А вы не знаете, она не собиралась в ближайшем будущем полететь куда-нибудь на самолете? Или, может, кто-то должен был прилететь к ней? Дело в том, что Сергей Садовников обнаружил в мусорном ведре обрывки авиабилетов.

- Да пусть он подавится этими авиабилетами! - вдруг закричала Соня, поднимаясь с пуфа, и, размахивая руками, принялась ходить взад-вперед по комнате, чуть ли не сбивая какие-то вазы и статуэтки. В принципе ее высокая худощавая фигура в черно-желтом сверкающем одеянии прекрасно гармонировала с обстановкой комнаты и воспринималась как ее составная часть. Бледное лицо Сони в обрамлении коротко подстриженных черных волос пошло красными пятнами. Она сильно нервничала, и, когда вдыхала в себя дым, щеки ее, как будто сделанные из тонкого розоватого пергамента, втягивались, проваливаясь под скулами, сильно меняя при этом лицо. - Это Лоре надо было рыться в его карманах или том же мусорном ведре, уж она бы собрала богатый урожай, черт меня подери!

- Я не совсем понимаю.

- Еще бы. Этого никто не понимал, но такова жизнь. Иметь такую женщину, как Лора, и изменять ей со всеми подряд - вы меня извините.