Дик Фрэнсис - Высокие ставки Страница 18

Он наклонился, взял мою левую руку и принялся осматривать предплечье. Потом осмотрел правое и наконец нашел то, что искал.

— Вот оно! — воскликнул он. — Видите? След от иглы. Прямо в вену! Они потом ударили по этому месту, чтобы скрыть след от иглы кровоподтеком. Еще через несколько часов след от иглы совсем пропадет.

— Обезболивающее? — с сомнением спросил я.

— Дорогой мой, какое там обезболивающее! Скорее всего просто джин.

— Джин!

— А почему бы и нет? Прямо в кровь. Куда эффективнее, чем через трубку в горло. Результат будет получен куда быстрее. Смертельная штука, на самом деле. И в целом куда проще.

— Но... но как? Нельзя же привинтить бутылку к шприцу!

Он усмехнулся.

— Да нет, конечно. Устанавливаете капельницу со стерильным глюкозно-солевым раствором — совершенно стандартная вещь, продается в полиэтиленовых пакетах в любой аптеке. Заливаете в пакет с раствором пол-литра джина и вводите прямо в вену.

— Да, но сколько времени это займет?

— Да около часа. Страшный удар по организму. Я обдумал это. Если это действительно сделали именно так, значит, по дороге в Лондон мне в вену закачивали джин. Потому что на то, чтобы сперва накачать меня джином, а потом уже ехать, времени не было.

— А если бы я очнулся? — спросил я.

— Вам повезло, что вы не очнулись. Насколько я понимаю, им ничто бы не помешало еще разок огреть вас по голове.

— Как спокойно вы это воспринимаете! — заметил я.

— Так ведь и вы тоже. Любопытный факт, не правда ли?

— Да, очень, — сухо ответил я.

Глава 7

Чарли с Элли остались обедать. Это значит, что они сами пожарили себе яичницу и нашли в холодильнике кусок сыру. Пока они были на кухне, Чарли, похоже, заполнил пробелы в сведениях Элли, потому что, когда они принесли свои подносы в гостиную, Элли знала все, что было известно ему.

— Есть хочешь? — спросил Чарли.

— Не хочу.

— А выпить?

— А не пошел бы ты?..

— Извини.

Доктор сказал, что алкоголь выводится из организма очень медленно. Ускорить процесс невозможно, и от похмелья никак не избавиться — остается только терпеть. Доктор еще сказал, что люди, которые обычно пьют мало, страдают сильнее, потому что у них нет привычки к алкоголю. Он с улыбкой выразил мне свое сочувствие.

— Ну, и что ты собираешься со всем этим делать? — спросил Чарли, положив в рот кусок яичницы и указывая вилкой на меня, бессильно распростертого на диване.

— Ты предлагаешь обратиться в полицию? — равнодушно спросил я.

— Гм...

— Вот именно. Я только что оттуда. Полицейские точно знают, что я был настолько пьян, что все, на что я могу пожаловаться, легко истолковать как пьяный бред.

— Ты думаешь, Джоди и Дженсер Мэйз именно поэтому так и поступили?

— А почему бы еще? Наверно, я еще должен быть им благодарен за то, что они всего лишь опозорили меня, вместо того чтобы избавиться от меня раз и навсегда.

Элли пришла в ужас от этой мысли. Честно говоря, мне это было приятно. Чарли был более практичен.

— Всем известно, как сложно избавиться от трупа, — сказал он. — Я бы сказал, что Джоди и Дженсер Мэйз посовещались и пришли к выводу, что будет куда безопаснее бросить тебя мертвецки пьяным где-нибудь в Лондоне.

— Там был еще один человек, — сказал я и описал этого здоровяка в темных очках.

— Ты его раньше встречал? — спросил Чарли.

— Нет, никогда.

— Исполнитель?

— Может, он и головой работает. Не могу сказать.

— Ясно одно, — сказал Чарли. — Если они намеревались опозорить тебя, завтра о твоих приключениях станет известно на всех ипподромах.

«Только этого не хватало!» — подумал я. Я был уверен, что Чарли прав. После этого посещать скачки станет еще менее приятно.

— Наверно, тебе это не понравится, — заметила Элли, — но, если бы я хотела облить тебя грязью, я позаботилась бы о том, чтобы сегодня утром в суде присутствовал какой-нибудь репортер.

— О черт!

Час от часу не легче.

— И ты будешь лежать и ждать, пока тебя уделают с головы до ног? — поинтересовался Чарли.

— Тут есть маленькая загвоздка, — улыбнулась Элли. — Что он вообще делал в конюшнях Джоди в такое время?

— А-а! — сказал я. — Да, тут-то и зарыта собака. Согласен. Я вам все расскажу, но только вы должны поклясться своей душой, что об этом никто не узнает.

— Ты шутишь? — спросила Элли.

— Да нет, не похоже, — сказал Чарли.

— Я абсолютно серьезен. Обещаете?

— Ты слишком много возишься с игрушками. Это ребячество.

— Обычай приносить клятву принят во многих государственных учреждениях.

— Ну ладно, ладно! — вздохнул Чарли. — Клянусь своей душой.

— И я тоже, — весело сказала Элли. — Давай, рассказывай.

— У меня есть конь, которого зовут Энерджайз, — начал я. Мои слушатели кивнули. Они его знали. — Я провел с ним полчаса в разбитом фургоне-коневозке в Сэндауне. — Они снова кивнули. — Потом я отправил его к Руперту Рэмзи. В прошлое воскресенье я снова провел с ним полчаса.

— И что? — спросил Чарли.

— Ну так вот, тот конь, что стоит у Руперта Рэмзи, — не Энерджайз.

Чарли, который до того сидел, развалившись в кресле, выпрямился так резко, что его тарелка с яичницей полетела на пол. Он наклонился и принялся на ощупь подбирать куски яичницы, не сводя глаз с меня.

— Ты уверен?

— Уверен. Он очень похож на Энерджайза, и, если бы не эти полчаса, я бы и не заметил разницы. Владельцы часто не знают своих лошадей. Сколько анекдотов ходит на эту тему! Но Энерджайза я тогда в Сэндауне запомнил. И когда я побывал у Руперта Рэмзи, я понял, что конь не тот.

— И прошлой ночью ты пробрался в конюшню Джоди, чтобы посмотреть, там ли еще Энерджайз, — медленно произнес Чарли.

— Да.

— И он там?

— Да.

— Ты абсолютно уверен?

— Абсолютно. Слегка щучья голова, небольшой надрыв у кончика левого уха, на плече лысинка размером с двухпенсовую монету. Он стоит в деннике номер тринадцать.

— Гам они тебя и застукали?

— Нет. Элли, помнишь, как мы ездили в Ныюмаркет?

— Разве такое забудешь!

— Гермеса помнишь? Она наморщила нос.

— Это такой рыжий?

— Да, верно. Видишь ли, в тот день я поехал с тобой к Тревору Кеннету, чтобы проверить, смогу ли я определить, действительно ли тот Гермес, что стоит у него, тот же самый, который был у Джоди. Понимаешь?

— И это был тот самый? — зачарованно спросила она.

— Я не смог определить. Я обнаружил, что слишком плохо знаю Гермеса. И, в любом случае, если Джоди его подменил, он, вероятно, сделал это еще прошлым летом, перед двумя последними скачками, потому что Гермес в них показал себя очень плохо и пришел в самом хвосте.

— Великий боже! — сказал Чарли. — И что, ты нашел у Джоди и Гермеса тоже?

— Не знаю. Рыжих там стояло трое. Все трое без особых примет, как и Гермес. Очень похожи друг на друга. Я не могу сказать, был ли среди них Гермес. Но Джоди со своими дружками застал меня в деннике одного из рыжих, и они явно не только разозлились, но и встревожились.

— Но что он с этого будет иметь? — спросила Элли.

— У него есть несколько своих лошадей, — объяснил я. — Многие тренеры держат своих лошадей. Они выставляют их на скачки от своего имени, а потом, если лошади оказываются хорошими, продают их с прибылью, обычно своим же владельцам.

— Ты хочешь сказать... — медленно произнесла Элли, — ты хочешь сказать, что он отослал к Руперту Рэмзи свою собственную лошадь, а Энерджайза оставил у себя? А потом, когда Энерджайз выиграет еще какую-нибудь крупную скачку, он продаст его за кругленькую сумму одному из тех, кто держит у него своих лошадей, и будет сам же тренировать его дальше?

— Где-то так.

— Ничего себе!

— Я вовсе не уверен, — заметил я с сардонической улыбкой, — что ему не случалось продавать мне моих собственных лошадей, прежде подменив их своими.

— О гос-споди! — сказал Чарли.

— У меня было две гнедые кобылки, которых я не мог отличить друг от друга. Первая некоторое время выигрывала, а потом скисла. По совету Джоди я ее продал и купил другую, одну из его собственных. И она тут же начала выигрывать.

— А как ты собираешься это доказать? — спросила Элли.

— Лично я не знаю, как это можно доказать, — заметил Чарли. — Тем более теперь, когда все будут думать, что ты был пьян.

Мы все трое некоторое время обдумывали ситуацию.

— Черт побери! — вспылила наконец Элли. — Ну почему этот мужик может тебя ограбить, опозорить перед всем светом и уйти безнаказанным?

— Не уйдет, — спокойно ответил я. — Дай срок.

— А что ты будешь делать?

— Думать, — объяснил я. — Раз лобовая атака повлечет за собой обвинение в клевете — а так оно и будет, — надо придумать хитрый план, который позволит мне ударить с тылу.

Элли с Чарли переглянулись.

— Многие вещи, которые он изобрел как детские игрушки, вполне пригодились и взрослым, — сказал ей Чарли.